На плечи легла тёплая куртка и Гай, крепко обняв, прижал меня к себе. Плотина, которая сдерживала море слёз, рухнула. Уткнувшись в широкую грудь, я заревела. Гай только гладил меня по спине и тихо приговаривал:
― Всё хорошо Кари, всё хорошо... Всё будет хорошо, поверь. Беды проходят рано или поздно, а рассвет всегда наступает... Всё будет хорошо... Я знаю...
Когда удалось взять себя в руки и прекратить рыдания, я решила кое-что рассказать Гаю, предупредить его, иначе уже не могла:
― Гай, послушай…― я вытерла слёзы и посмотрела ему в глаза.― Дело в том, что я... представляю для вас всех опасность, и мне придётся покинуть караван... Потому что если что-нибудь случиться с Хейей, с тобой или вашими детьми, я себе этого никогда не прощу. Когда я согласилась остаться с вами, то совсем не думала о будущем. Мне нужна была помощь и поддержка, какой-то временный приют и я согласилась на ваше великодушное предложение. Но теперь всё изменилось: «золотая» банда на свободе, я это только сегодня узнала, а именно от них я и бегу. Есть вероятность, что они меня ищут, ведь я знаю каждого в лицо, и если найдут... то я не представляю, что может произойти.
Гай выслушал это признание, продолжая крепко сжимать мои плечи. Он молчал, только челюсти сжались и губы превратились в тонкую линию. Я продолжила:
― Если бы я узнала раньше, что тогда, на Кифовом носу, они сбежали, то ушла бы незамедлительно. Не хочу, чтобы из-за меня что-нибудь случилось... Вы так добры ко мне, а я... так всех подставила. Прости, Гай, я не хотела...― сказала я уже совсем тихо.
― Значит, так!― мужчина поднял моё лицо за подбородок.― Оставаться с нами или нет, решать только тебе ― это, во-первых. Во-вторых: бежать куда-то сейчас бессмысленно. С северянами мы всё равно будем двигаться вместе до Маргоса, а это ещё дней пять-шесть пути. Получается, что уже неважно из-за чего или кого на нас могут напасть: из-за груза золота или из-за тебя. Будем надеяться, что всё обойдётся. Маргос ― город большой, тем более начинается ярмарка и прибудет очень много народу. Северяне же поедут дальше, в столицу. Так что успокойся, всё будет в порядке. Если же надумаешь всё же нас покинуть, чего мне бы совсем не хотелось, то лучше это сделать в Банкоре. Там большой порт и можно отплыть куда угодно, плату с пассажиров многие берут небольшую, так тебе будет легче затеряться.
В порыве благодарности, я обняла его и уткнулась лицом в кожаный жилет.
― Мне очень жаль, Кари, очень жаль, что ты попала в такое положение. Обещаю, что не буду больше ни о чём тебя расспрашивать. Мы поможем всем, чем только сможем, ты нам уже как родная, как своя... Ты вернула нашего ребёнка, а за такое...― Гай покачал головой и ласково улыбнулся,― никак нельзя отблагодарить. Но больше никому ни слова о том, что сказала мне: ни Скаю, ни тем более Хейе, никому и нигде, поняла?
― Да, поняла.
― В противном случае искать тебя будет не только «золотая» банда. И спасибо...
― За что?
― За откровенность...― и он нежно поцеловал меня в висок.― Пора Ская сменить, я пойду. А ты иди, отдыхай.
― Сейчас пойду...
Я осталась у костра. Подкинула ещё сучьев, веток и пару поленьев в догорающее пламя. Съев добычу, огонь разгорелся с новой силой. Рядом кто-то присел. Я повернулась:
― Скай?!
Но это был не он... это был «викинг».
― Эрдана... Разрешите составить компанию?
― Не разрешаю!
― Почему? Вы постоянно нас избегаете...― он смотрел в упор из-под широких светлых бровей, лёгкая улыбка то исчезала, то появлялась вновь.― Неужели вы боитесь? Разве мы такие страшные?
― Да, боюсь! Очень...― я попробовала включить «дурочку».― Простите, фаэдр. Я устала и пойду спать.
Когда же встала, чтобы уйти, он схватил меня за руку:
― Давайте поговорим, не спешите...
Я дёрнулась.
― Что здесь происходит?!― Скай стоял в нескольких шагах.
«Викинг» разжал пальцы и я, долго не думая, рванула к кибиткам.
Заснула я, наверно, только под утро. Мозговой пытался меня успокоить, но все его комплименты, добрые и ласковые слова, как-то не помогали. Было страшно, что из-за меня могут пострадать невинные люди, тем более такие близкие.
Решение было принято. Нужно уходить. Добраться до Маргоса с караваном, в этом Гай прав, а потом затеряться в городе и двигаться дальше уже в одиночестве. Ещё необходимо как-то замаскироваться: слишком светлые волосы привлекают ненужное внимание, а вот ярко-синие глаза не спрячешь, цветных контактных линз тут не делают. На голову платок можно повязывать, благо длинная коса ещё не отросла. Так, что ещё? Купить лошадь, одежду, припасы на дорогу и до зимы добраться до Латраса, а дальше видно будет.
― Милая моя, давай спать,― Мозг опять встрял в мысли.
― Хочешь, спи, я тебе не мешаю.
― Мешаешь и ещё как! У тебя в голове паника, как можно заснуть в такой обстановке!
― А ты закройся в библиотеке и моя паника к тебе не пролезет.
― Вот за что я тебя люблю, девочка моя, так это за чувство юмора и оптимизм!
― И я тебя за это люблю, мой дорогой!
― Эх, приятно! Почаще бы ты мне в любви признавалась!
― Ха, почаще! Жирно не будет?!
― Нет! Всегда будет мало!
― Ты согласен с моим планом?
― Согласен... Только расставаться с караваном совсем не хочется.
― Да, не хочется. Совсем...
Путь до Маргоса прошёл благополучно. Погода стояла тёплая, даже жаркая. Как я поняла, мы были уже гораздо южнее, чем моя отправная точка. Караван двигался на юго-запад, почти вслед за заходящими солнышками. По пути встречалось много деревень и небольших посёлков, но надолго мы нигде не задерживались. От северян наш табор немного оторвался, однако, пара их разведчиков постоянно маячила за нашей последней телегой.
Скай со мной не разговаривал, даже не смотрел в мою сторону. Я не ожидала, что он так надолго разобидится и чувствовала себя не в своей тарелке, но потом успокоилась, решив, что должно быть так оно и лучше, ведь в Маргосе я собиралась покинуть своих дорогих и уже любимых попутчиков.
Несколько дней в голове постоянно крутилась скороговорка из тех, что пропевал со мной Гай на уроках языка. Мелодия была очень простая, но въедливая, нет-нет, да и всплывала. Но дело не в этом. По своей структуре и произношению она очень напоминала другую скороговорку, из моей прошлой, земной жизни: «Четыре чёрненьких чумазеньких чертёнка, чертили чёрными чернилами чертёж». В результате я начала пробовать перевести на окатанский, которым уже вполне хорошо владела, родную детскую считалочку.
Загвоздка была в том, что понятия «чёрт» в окатанском фольклоре не было. Не существовало загробного мира или подземного царства-государства, не имелось понятия об «аде», хотя «рай» как таковой в местном эпосе присутствовал в виде беззаботной, счастливой жизни среди богов в небесных звёздных садах. В итоге удалось перевести всё, кроме «чертей», и даже подобрать слова на одну букву. Чертенята же вогнали в полный ступор. А ведь такая трудноговорка могла бы получиться, если бы не эта «чертова четвёрка»!
В конце концов я не выдержала и на вечерней стоянке обратилась к Айре с вопросом:
― Айра, а писать или рисовать есть на чём?
Девочка уставилась на меня как на идиотку:
― Бумага, что ли?
― Ну да.
― Есть. Только у папы надо спросить.
Я пошла к Гаю.
― Гай, Хейя, можно?― и стукнула в деревянный бортик.
― Запрыгивай.― Хейя переодевала Натри, а Гай копался в одном из сундуков.
― Гай... Айра сказала, что бумага есть. Мне тут надо...
― А зачем? Хотя, что я спрашиваю, сейчас достану,― и выдал небольшой плотный лист серого цвета, больше напоминающий картон, чем бумагу. Я повертела его в руках: ну точно картон! Но вполне сгодиться.
― А какого-нибудь, ну это...― не подбиралось нужное слово.
― И стилос имеется...― и протянул небольшую палочку.
Меня как громом поразило! «Стилос» ― это же древнегреческое слово! Так называлась палочка для письма по восковым дощечкам, да и сейчас это слово на Земле иногда используется... Мысли закрутились бешеным ураганом...
