Финнам сильно недоставало оружия для конфронтации с Советами, однако защитить свою страну они сумели. Одним из их тактических приемов стали расставленные в лесу засады, из которых в танки летели бензиновые бомбы. В то время советские ВВС осыпали страну новым оружием - бомбами в виде больших контейнеров, которые в процессе падения раскрывались и выбрасывали множество маленьких зажигательных боеголовок. Финны нарекли их «хлебными корзинами Молотова» (Вячеслав Молотов являлся тогда председателем Совета народных комиссаров СССР), а некоторые репортеры, которым понравилось название, развили, как им казалось, удачную мысль и окрестили бензиновые бомбы «коктейлем Молотова». Название приклеилось к этому оружию навеки.
В мае 1940 г. немецкая армия устремилась по дорогам Бельгии, Голландии и Франции к морскому побережью, совершив маневр, позволивший просто обойти все «драконьи зубы», которые тщетно ожидали появления вражеских танков на линии Мажино. Немцы прошли через Арденны, почему-то считавшиеся у французского командования нетанкодоступными. И снова, если немецкая бронетехника несла потери, причиной по большей части служили противотанковые пушки или же полевая артиллерия - какие-либо другие средства, можно сказать, не применялись.
На исходе месяца немецкие войска вышли к берегу пролива Ла-Манш, за которым лежала Англия.
Угроза вторжения заставила британцев призадуматься. После разгрома и бегства из Дюнкерка британская армия находилась в состоянии реорганизации, и способные носить оружие гражданские лица потекли на сборные пункты «добровольных частей местной самообороны» (Local Defence Volunteers, или LDV). Какой-то шутник заметил, что LDV можно расшифровать и по-другому - «посмотрел, пригнулся, смылся» (Look, Duck and Vanish), - и вот LDV в одночасье стали «внутренними войсками», или «гвардией метрополии» (Ноте Guard). Одной из наиболее сильных «головных болей» армии и «гвардии» стала перспектива прорыва немецких танков, которые прибыли бы на берег и развернули свой блицкриг в Англии. Так, в августе 1940 г. появилось Военное руководство №42, «Танк - найти и уничтожить», в котором, как нетрудно предположить, содержались описания различных способов выведения из строя бронетехники.
Людям в девяностые годы XX века трудно представить себе взгляд на вещи, который сложился у английского народа под влиянием событий 1940 г. То, что в ретроспективе представляется просто смешным, тогда совсем таковым не казалось. Нигде, кроме как в артикулах Военного руководства №42, так сильно не отражается горячечное состояние, охватившее тогдашние умы: «Охоту на танки следует рассматривать как своего рода спорт -болыпуюигру, в которой люди загоняют зверя. Однако, напомним, игру опасную, которая не будет простым развлечением даже для умелого охотника, охоту в которой охотник может оказаться один на один с тигром и которая требует умения выслеживать и обескураживать противника, нападая из засады».
Надо сказать, что в 1940 г. среди британского населения имелось не так уж много бывалых охотников на тигров, однако, по мнению авторов наставления, это совсем не так важно. Главное, что «каждый солдат и каждый боец внутренних войск метрополии должен пройти обучение приемам охоты на танки, усвоить правила обращения со специализированным противотанковым оружием. Уроки Испании и Финляндии подтверждают, что танки могут уничтожаться людьми, обладающими отвагой, находчивостью и решимостью сделать это».
«Уроки Испании» лихорадочно пропагандировались по всем частям внутренней стражи метрополии силами воспитанников школы инструкторов, созданной в Остерли-Парк под Лондоном и наводненной бывшими бойцами интернациональных бригад, большинству из которых было не занимать красноречия, однако, как правило, сильно не хватало реального боевого опыта. Тем не менее некоторые пункты наставления представлялись вполне разумными, но при этом другие напоминали выдержки из правил игр для очень непослушных детей младшего и среднего школьного возраста, как, скажем, идеи организации команд охотников на танки.
Команда должна была состоять из четырех человек, вооруженных рельсом (хотя в брошюре почему-то не объяснялось, откуда его взять), одеялом, ведром с бензином и коробкой спичек. Такой команде предстояло занять место где-нибудь за углом дома на проезжей улице, на которой предположительно появятся вражеские танки. Далее двое брали рельс, обернутый с одного конца в одеяло, и сходу вгоняли его в подвеску танку так, чтобы заклинить ведущее колесо и гусеницу. Номер третий в расчете выплескивал на одеяло бензин, а номеру четвертому оставалось лишь бросить на одеяло горящую спичку.
На случай, если не удастся обзавестись рельсом, не получится раздобыть ведерко бензина и спички, предусматривался и другой вариант: боец занимает позицию на втором этаже дома с молотком в одной и гранатой в другой руке. Когда внизу покажется вражеский танк, боец спрыгнет на него сверху и начнет колотить молотком в люк башни. Когда же командир танка высунется из башни, чтобы посмотреть, кто это может стучать, боец даст ему по голове молотком, бросит в открытый люк гранату и захлопнет его.
Вот таким приемам противотанковой обороны обучали добровольцев. А как же насчет «специализированного противотанкового оружия», о котором говорилось в руководстве? Под этим понятием подразумевались противотанковые ружья (правда, только для армии), разнообразные гранаты и огненные ловушки.
Самой простой из гранат являлась, безусловно, «ручная граната ударного действия», называемая так в народе (за неимением официального наименования), впоследствии получившая все-таки обозначение №73 и известная еще как «термосная граната» по причине того, что размерами и формой она очень напоминала термос емкостью в одну пинту (570 г). Она представляла собой металлический контейнер с тринитротолуолом и ударным взрывателем, предназначенный для метания в танк. Взрыв мог серьезно повредить легкий танк. Под неброской вывеской «граната №74» скрывалась нелюбимая всеми «бомба-липучка» - стеклянный шар с нитроглицерином в чрезвычайно «цепкой» оболочке. На прикрепленной к шару рукоятке имелись рычаг и чека наподобие тех, что встречаются на обычных гранатах, а два металлических полушария вокруг липкого шара позволяли складывать оружие в ящики и безопасно транспортировать. При применении гранаты надо было выдернуть одну чеку, которая освобождала металлические полушария, а потом вторую, отпиравшую запальный механизм. Затем боец - если, конечно, у него доставало на то храбрости - подбегал к танку, прижимал клеящуюся поверхность к броне корпуса, отпускал рычаг и быстренько ретировался. Иной вариант - возможно, более разумный - боец просто бросал гранату в танк. Детонация пинты глицерина происходила в обоих случаях. Единственное, о чем надо было заботиться, это о том, чтобы при броске клейкая поверхность не вошла в соприкосновение с одеждой или же той или иной деталью снаряжения.
Граната №75, или «Хокинс», представляла собой небольшую мину - контейнер с прямыми углами длиной около 150 мм и шириной около 75 мм. В нем содержалось всего немногим более 450 г взрывчатого вещества, наверху имелась пластина, куда полагалось вставить химический воспламенитель. Мину надо было подбросить под танковую гусеницу. Когда траки вдавливали пластину, та разрушала воспламенитель, кислота входила в контакт с чувствительной химической субстанцией и происходила детонация заряда. Размеры гранаты, позволявшие ей помещаться под рельсами железнодорожного полотна, давали возможность применять ее и для вывода из строя железнодорожных линий.
И наконец, граната №76, или же «самовоспламеняющаяся фосфорная» бомба (SIP - Self-Igniting Phosphorus). Создателей ее, несомненно, вдохновляли идеи, положенные в основу конструкции «коктейля Молотова». Короче говоря, граната №76 представляла собой бутылку из-под пива емкостью в полпинты (т.е. менее 300 г), где вместо привычного безобидного напитка находилась смесь из бензина, бензола, воды и белого фосфора с куском латексного каучука. Изделие запечатывалось обычной пробкой. Не было ни чеки, ни предохранителя, словом - ничего, надо было только бросить бомбу - и все. Попав в нечто твердое, стекло разбивалось, фосфор вступал в реакцию с кислородом и воспламенял всю жидкость. В результате горения каучук плавился, что позволяло горящей субстанции долго держаться на броне танка.
