Смятение Безымянного Конца наполнило его. Зачем ей такой, как он? Он был крохотным, с концом, незначительным. Если бы он не был ее единственным источником еды за тысячу лет, она бы не стала говорить с ним. Цепи приближались, касались разума Брогомира кончиками, которые ощущались как конец. Может, он сошел с ума?
— Я просто находчивый, — ответил Брогомир, показывая ей очаровательную улыбку. — Да, я не могу сравниться с такой силой, как ты, но дары не ценятся только за размер. Ты ела будущие множества измерений, включая мою старую родину. Но во всех тех временах, во всех тех жизнях, которые ты испытала, было то, что ты так и не увидела.
Существо во тьме было раздражено из-за наглости дракона. Она была концом, одним оставшимся путем, когда другие возможности были потрачены. Все время будет принадлежать ей. Что у него могло быть, чего у нее не было?
— Моя жизнь.
Безымянный Конец отвернулась, но дракон не закончил:
— Да, ты со временем получишь все будущие, — быстро сказал он. — Но только когда они завершены. Ты получаешь только время, где не осталось сюрпризов, сомнений, напряжения или удивления. Только завершённые истории жизней существ, которые ничего не значат для тебя, все вопросы там уже разрешены, и каждый конец уже известен, — он покачал головой. — Это точно чрезвычайно скучно.
Безымянный Конец не скучала. Она была тем, чем была.
— Ах, — сказал Брогомир. — Но ты когда-нибудь пыталась быть чем-то другим?
Какой глупый вопрос. Чем еще она могла быть.
Дракон усмехнулся.
— Моей.
Безымянный Конец замерла.
— Это место — ничто, — продолжил Брогомир, слепо озираясь во тьме. — Все тут уже мертвое, завершенное, если оно вообще было, но мой мир все еще в движении. Там еще есть сюрпризы, неизвестное. Я могу разделить их с тобой.
Цепи в интересе сжались. Как?
— Идем со мной, — дракон протянул руку. — Вернись в мое измерение как моя супруга и союзница, и я дам тебе место в первом ряду на самом поразительном спектакле из всего, что ты видела. Что-то более зрелищное, чем все вечности, которые ты ела, потому что, в отличие от тех мертвых историй, моя история живая. Будущее, которое я предлагаю, все еще пишется. Оно может закончиться трагедией, но мы не узнаем, пока не доберемся туда, потому что, пока настоящее не стало прошлым, все возможно. Это то, что есть у меня, но отсутствует у тебя, и я хочу поделиться этим с тобой.
Брогомир протянул руку сильнее.
— Удивляйся со мной, — поманил он. — Все дают тебе будущее, которого не хотят, в обмен на уверенность, но я предлагаю разделить мое настоящее, которое все еще полное возможностей. Это намного лучше. Так оставь эту скучную пустоту и убеги со мной. Приди и проживи то, что ты только видела в законченных историях, и когда все закончится, у тебя будет то, чего еще никто тебе не давал: своя жизнь.
Он тяжело дышал, закончив, легкие искали воздух, который еще проникал через портал за ним, хоть он и не ощущал его. Он не знал, сколько времени осталось, но не осмелился посмотреть на Амелию. Даже если он не мог видеть его, он смотрел перед собой, где ощущал удивленный взгляд Безымянного Конца.
Никто еще не предлагал ей такого.
— Я мыслю необычно, — гордо сказал Брогомир. — Любой может отдать будущее, но настоящее — одно, и я предлагаю разделить свое с тобой. Я не могу обещать, что всегда будет приятно, но скучно никогда не будет. Пока я живу, ты не будешь одна.
Он ощущал искушение Безымянного Конца как дрожь вокруг себя. Она была очень одинока. Как и все концы, но это не могло быть так просто. Маленькое существо не предложило бы что-то такое ценное, если бы не хотел что-то крупное взамен. Что оно хотело?
— Конец придет в мое измерение, — объяснил он. — Я не знаю, когда или как, но знаю, что он придет при моей жизни. Если я хочу его одолеть, мне нужен свой козырь. Я прибыл сюда, думая, что это была ты, но теперь ты передо мной, и я понимаю, что думал слишком узко. Мне не просто нужно, чтобы ты вернулась со мной, чтобы одолеть другого Безымянного Конца. Я хочу, чтобы ты пошла со мной, ведь и я одинок.
Брогомир раскрыл о себе больше, чем хотел, но у него был только один шанс, и правда всегда манила сильнее лжи.
— Я — пророк, — сказал он. — Каждый раз, когда я кого-то встречаю, я невольно вижу их смерть. Я вижу, как они могут меня предать, даже если они никогда этого не сделают. Потому пророки сходят с ума. Когда ты всегда оцениваешь все возможности каждой личности, которую встречаешь, невозможно общаться с другими, как это делают нормальные драконы. Но ты другая. У тебя нет будущего, о котором я могу знать, и когда я смотрю на тебя, я вижу только это, — он махнул на тьму. — Пустоту. Ничто, — он вздохнул. — Ты знаешь, как это приятно? Как ты красива?
Безымянный Конец тряхнула щупальцами. Это было глупо. Концы не могли быть красивыми или уродливыми. Они просто были.
— Не согласен, — сказал Брогомир с улыбкой. — Думаю, ты — чудесна, и, не учитывая грядущий апокалипсис, я бы хотел, чтобы ты была со мной. Думаю, мы будем хороши друг для друга. Думаю, ты хороша для меня.
Он уже ощущал ее спокойствие в своем разуме, это помогло ему сосредоточиться, и это радовало. Он видел, что жизнь пророка сделала с Эстеллой, и это ужасало его так, что расставание с самой красивой драконшей, какую он знал, было почти облегчением. Тень того безумия и паранойи всегда подступала, когда он смотрел на свое будущее, но в новых временных линиях, где Безымянный Конец была с ним, пятно уменьшалось или пропадало полностью.
Это давало ему большую надежду, потому, хоть он знал, что его время тут почти вышло, он не пятился к порталу. Он приблизился к ней, шагнул к щупальцам, открыв разум, надеясь, что она увидит то, что видел он.
— Уйди со мной, — прошептал он. — Раздели мой дар, пока он не стал прошлым, и, пока я живу, мы никогда не будем одни.
Слова потрясали. Это был последний шанс, но это сработало. Он ощущал теперь Безымянный Конец в своей голове, ее огромное присутствие скользнуло к его мыслям, как шелк, накрывший топографическую карту, а потом прозвучал вопрос:
Чем я должна быть?
— Чем пожелаешь, — сказал Брогомир, сердце дрогнуло, портал за ним стал сужаться. — Это твоя жизнь. Пока ты будешь со мной, я буду счастлив.
Безымянный Конец задела его разум в последний раз, а потом одно из щупалец размером с континент вытянулось и коснулось ладони протянутой руки Брогомира, оставляя ему что-то тяжелое и хрупкое. Едва он получил это, Брогомир прижал ценный предмет к груди и повернулся, бросился в портал за секунды до того, как он закрылся. Он рухнул на песок на другой стороне, проехал рядом с Амелией, которая лежала на спине, тяжело дыша, под звездами.
— Что в пяти минутах ты не понял? — выдавила она. — Я чуть не умерла! — она сделала еще пару глотков воздуха, а потом повернула голову к нему. — Скажи, что это хотя бы сработало.
Вместо ответа Брогомир открыл ладони и показал маленький предмет в форме яйца.
— Что это?
— Я не знаю, — взволнованно сказал он. — Но Безымянный Конец согласилась пойти со мной, значит, это…
Он замолк, предмет задрожал. Через миг появилась широкая трещина, и скорлупа раскололась, уродливый птенец высунул голову.
— Что за… — Амелия в ужасе отпрянула. — Это Безымянный Конец?
Брогомир кивнул, его зеленые глаза были большими от удивления.
— Что это должно быть? Курица?
Он глубоко вдохнул.
— Пахнет как голубь.
Его сестра была возмущена.
— Я рисковала жизнью, чтобы ты привел Последнее Будущее — смерть нашего измерения — в этот мир, и это голубь?
— Не зови ее так, — рявкнул он, сложив ладони с птенцом чашей. — Она может быть, чем хочет, — он улыбнулся. — Я считаю ее красивой.
Она была такой. Маленькая, но, когда он смотрел на птицу в своих руках, он видел ту же поразительную пустоту, как было в бездне. Она была такой же спокойной, смотрела на него черными глазами, которые были глубже глаз любого смертного животного. Пока Брогомир смотрел, он ощущал, как тонкие нити ее цепей тянутся в его разуме, как корни, связывая их. Когда она глубоко закрепилась, она заговорила снова в его разуме, слова были со звуком:
