Он сел перед ней на колени и по очереди надел на нее мягкие, пушистые и теплые носки. Сделав это он так и остался сидеть у ее ног.

– Даниэль, поговори со мной, – тихо попросила Оля.

– Не могу, я слишком зол, – пробурчал он сквозь зубы.

– На меня или на себя? – попыталась пошутить она.

Дэни моментально вскинул голову, его глаза все еще метали молнии.

– А на себя я за что должен злится? Это же не я, на ночь глядя, рванул в двухметровые волны спасать невесть кого, и не я потом на пляже трясся с синими губами, как осиновый лист! Ты что, бессмертная, мать Тереза или непобедимая Никита?

– Ну, во-первых, волны были не настолько огромные, да и это было почти у берега, – начала оправдываться Оля, но потом остановилась на половине слова: – Эй, а почему я должна отчитываться? И вообще, почему ты снова на меня кричишь?

– Я это… – опешил от такого напора Дэни.

– Тогда на пляже на меня орал, как сумасшедший, да еще тряс за руки так, что на завтра там явно будут синяки, хотя я не сделала ничего плохого! – ну, все броненосец сорвался с тормозов, – ты сам меня отшил, как только мы сошли с катера и попрощался, а потом прилетел, как фурия, и начал орать! Что ты там вообще делал? Ты же был чертовски занят делами! И какого лешего ты пришел сейчас ко мне в номер и опять на меня орешь!

Для такого тяжелого дня его ругань была последней каплей. Слишком уж эта ситуация напомнила ее прошлое: муж орал, хотя Оля не была виноватой, бесконечно оправдывалась непонятно за что, и нате вам: снова-здорово!

– Прости меня, – тихо попросил Даниэль, накрывая ее губы своей ладонью, не давая ей договорить.

"Боже, она прекрасна, даже когда злится".

Ее глаза из нежно серо-синих озер, превратились в темно-синие океаны, сметая его решимость мощью шторма. Он чувствовал под ладонью ее губы, мягкие и нежные, он все еще помнил их вкус на своих губах.

– Прости меня за то, что был груб на пирсе, прости, что накричал и поранил на пляже. Прости, что пришел так поздно вечером и опять на тебя ругаюсь. Я просто очень испугался, – извинился он и замолчал.

"А ведь она задала тебе правильный вопрос, Даниэль Ли! Какого черта ты орешь, как дьявол, и злишься на нее? Кто она для тебя?" – спросил Дэни себя, но в глубине своего раненого, почти умершего сердца, он уже нашел ответ, только боялся сам себе в этом признаться.

Ей понадобился всего один день, ЛИШЬ ДЕНЬ! Чтобы стереть все границы, и стены, которые он тщательно выстраивал на протяжении всей своей жизни…

Так они и сидели тихо в ее гостиной, глядя друг другу в глаза.

Оля увидела, как его черные ониксы наполняются светом и теплом.

"Господи, я не могу долго на него злится, когда он так нежно на меня смотрит!»

Дэни внимательно смотрел в ее глаза, и увидев, как ее мятежный синий океан, сменяется серо-синим омутом, выдохнул с облегчением.

"Значит, она больше не злится."

Повисла неловкая тишина. Они оба не знали, что теперь делать, и что говорить.

– Чай очень вкусный и ароматный, спасибо, – попыталась разрядить эту неловкость Лёля, – и носки очень уютные и теплые. Когда ты успел все это найти?

– Сразу после того, как одел тебя в свитер, – подхватил разговор Дэни, – увидев, как посинели твои губы, я решил найти хоть какие-то средства, чтобы тебя согреть и ты не разболелась.

– Спасибо, – искренне поблагодарила его Оля.

– А точно, мне же еще дали очень действенную мазь и пластырь,– вспомнил он и потянулся к нижней полке сервировочного столика.

– Ээээ, нет, только не пластырь! – Ольга не понаслышке знала, и про китайские мази, и про пластыри, она периодически возила такие для бабушки, пока та была жива, – традиционная Китайская медицина не для меня, они очень пахучие, я до жути не люблю их запах!

– Может тогда мазь? – потянулся он к тюбику.

– Нет, – резко отказалась она, – он из той же серии, что и пластырь, вон посмотри, – она тыкнула пальцем в картинку с тигром, – я уж лучше своим потом на ночь натрусь.

– Мне вот интересно еще с того момента, когда ты на горе открыла свой рюкзак, откуда у тебя столько всего с собой? – задал он давно интересующий его вопрос.

– Много всего с собой, это ты про что? – не поняла сначала Оля, но вспомнила, как он пялился на содержимое ее бокового кармана рюкзака, – ты про перекись, пластырь и все такое? – Дэни кивнул, а Оля улыбнулась и приняла загадочный вид, – и какие у тебя версии?

– Ну это… – слегка замялся он, – подумал, что скорее всего привычка из-за детей, – выдал Дэни рациональную версию.

"Ну, не говорить же ей, в самом деле, что считал ее киллером-Никитой?".

– Уууу, скучно, никакого воображения! Я бы точно подумала, что ты шпион… – она попала почти в точку, – хотя, ты прав. Все просто: это мой любимый походный рюкзак, и с ним я последний раз в поход с детворой ходила, в скальный комплекс "Парк Драконов" у нас в Приморском крае. С этими шалопаями нужно все иметь под рукой, поэтому там и аптечка, и вещи первой необходимости. Просто перед поездкой сюда, я забыла всю эту прелесть выложить.

"Вот тебе шах и мат, мистер Ли, а ты напридумывал себе невесть что, своим больным воображением," – отругал сам себя Дэни.

– Давай свою мазь, я натру тебе спину и пойду к себе, а ты спокойно отдохнешь, – предложил он.

– Да я и сама могу, – смутилась Лёля. Не говорить же ему, что он заявился, когда она только из душа вышла, и под халатом на ней только трусики, – все в порядке.

– Ага, как же сама! Ты мастер йоги или руки себе назад вывернешь, чтобы спину растереть? – не понял ее смущения Даниэль.

– Тогда дай мне пару минут, я пойду переоденусь, – поняв, что он не уйдет пока ее не залечит до конца.

Только сейчас Даниэль обратил внимание, что Оля была в гостиничном халате. Волосы слегка растрепанные и влажные после душа. Его воображение пустилось во все тяжкие, нарисовав ему все ее прелести под халатом. Кровь прилила к голове и стучала в висках.

– Да, конечно, иди переоденься, – он вскочил на ноги и стал смотреть в другую сторону.

Ольга взяла подходящую одежду в спальне и скрылась за дверями ванной комнаты, а Дэни в это время пытался привести мысли в порядок и восстановить дыхание.

"Веди себя прилично, Даниэль Ли, и не позволяй своему воображению взять верх! Тебе еще наносить мазь. Возьми себя в руки!" – но эта мысль опять нарисовала приятные образы. Он вышел на террасу, чтобы хоть там на свежем воздухе постараться успокоится.

Ольга в ванной тоже старалась привести мысли в порядок. Сняв халат, она надела спортивный топ, хлопковые брюки и накинула на плечи рубашку. Критично осмотрела себя в зеркало. Волосы, после душа, торчали кудрями в разные стороны, щеки немного пылали, глаза блестели, дыхание сбилось

"Возьми себя в руки, не придумывай ничего! Он просто вежлив из-за чувства вины. А если нет? Если я интересна ему? Что, если? Так, остановись! Приди в себя! Он красивый, успешный мужчина, у него, скорее всего, толпы поклонниц! Зачем ему мать с двумя детьми? А если он заметит мое пылающее лицо? Ну ладно, спишем все на простуду." – собралась с мыслями Оля и сделала шаг в гостиную, но его там не было. "Неужели он опять ушел?" – оглянулась она по сторонам.

– Даниэль! – позвала Оля.

– Я сейчас подойду, – услышала она его голос со стороны темной террасы.

Вернувшись в комнату, он старательно избегал ее взгляда, чтобы хоть как-то скрыть тот огонь, который в нем бушевал.

– Давай мазь, – хриплым голосом попросил он.

Оля передала ему тюбик с мазью, сняла рубашку и села на стул спиной к нему. У нее было стойкое ощущение, что ее обжигает его взгляд, мурашки побежали по всему ее телу.

"Лёля, соберись!" – приказала она себе, но это было легче сказать, чем сделать.

Даниэль, как не старался, ничего не мог с собой поделать, как только она сняла рубашку и села на стул, практически обнажая всю спину, руки предательски начали дрожать, и он понял, что пропал! В голове опять всплыл нежный поцелуй на пляже, ее мягкие податливые губы, аромат ее тела.