Голько что описанное мною влияние подкорки на кору особенно отчетливо выступает при применении одних слабых раздражителей. Тогда выступает строгое правило: эффект слабых раздражителей идет параллельно с повышением и понижением пищевой возбудимости, т. е. повышается с повышением этой возбудимости и падает с понижением ее.
Этот факт влияния подкорки на кору получил подтверждение и в других наших опытах. Собакам с изношенными, утомленными клетками больших полушарий, у которых рефлексы делались очень слабыми или совершенно исчезали, производилась перевязка семенного протока и пересадка семенной железы от другого животного, т. е., как надо думать, происходило усиленное поступление в кровь половых гормонов. Операция оказывала благоприятное действие: все рефлексы возвращались, нервные клетки сказывались сильными, способными к решению трудных задач. Действие это, однако, кратковременно: через 2 3 месяца животное возвращается к прежнему состоянию (опыт доктора Д. Д. И. Соловейчика). Производящиеся сейчас обратные опыты (доктора М. К. Петровой) с удалением половых желез у собак с нормальной высшей нервной деятельностью ведут, как и следовало ожидать, к резкому нарушению нормальной деятельности больших полушарий: получается подобное истерии или напоминающее первые стадии dementia prдесох состояние.
Подытоживая сказанное мною о соотношении деятельности коры и подкорки, можно сказать, что подкорка является источником энергии для всей высшей нервной деятельности, а кора играет роль регулятора по отношению к этой слепой силе, тонко направляя и сдерживая ее. Тормозящее влияние коры, установленное в физиологии еще со времени Сеченова, особенно наглядно выступает в одном нашем эксперименте, имеющем, как мне представляется, немаловажное значение для клиники. Одним из моих сотрудников мне был показан случае обычного военного невроза. Пациент, бывший военный командир, как только засыпал или приходил в сонное состояние, сейчас же начинал кричать, махать руками и ногами, отдавал приказы, командовал - словом, переживал все сцены войны. В остальном больной никаких отклонений от нормы не представлял. Подобный случай, как нам представляется, нам удалось воспроизвести на собаке. У экспериментальной собаки доктором Г. П. Конради с определенной целью было выработано на разные тоны одного и того же инструмента несколько разных условных рефлексов, связанных с разными безусловными рефлексами. Один тон был связан с вливанием кислоты, другой вызывал пищевую реакцию, третий был связан с действием электрического тока на лапу. При этом ток для раздражения лапы был взят такой большой силы и вызывал такую резкую оборонительную реакцию, что собака все рвала на станке, поднимала отчаянный лай, один раз даже сорвалась со станка. Чрезвычайная интенсивность оборонительного рефлекса сказалась еще и в том, что кислотный и пищевой рефлексы также осложнялись оборонительной реакцией. Затем по ходу дальнейшей работы применение кислотного и оборонительного рефлексов было оставлено, исследование, производимое доктором B. B. Рикманом, продолжалось только с пищевым рефлексом. Осложнение пищевого рефлекса оборонительной реакции постепенно сходило на нет, совершенно исчезнув к концу второго месяца работы. Еще несколько позже начал обнаруживаться следующий факт. Как только собака приходила в гипнотическое состояние, - а верным показателем его служили уравнительные, или парадоксальные фазы, -- у нее тотчас после еды обнаруживалась сильная оборонительная реакция. Стоило нам гипнотическое состояние устранить - и оборонительная реакция исчезала. Как видите, аналогия с клиническим случаем полная: и тут и там в прошлом сильные переживания, и тут и там необходимым условием обнаружения следов этих сильных переживании является гипнотическое состояние. Очевидное объяснение этого факта заключается в том, что в подкорковых центрах сохраняются следы прошлых, необычно сильных раздражении, и эти следы выступают наружу, как только наступает ослабление тормозящего действия коры больших полушарий на подкорковые центры, даже больше того когда может наступить положительная индукция с коры на подкорку.
Теперь, когда вы ознакомились в общих чертах с деятельностью коры и взаимоотношением ее подкорковыми центрами, вам будет понятнее тот взгляд на шизофрению в известной фазе как проявление заторможенности коры больших полушарии, который я вам изложил. Мое внимание при ознакомлении c больными, между прочим, было привлечено симптомом, не имеющим, к сожалению, в клинике специального названия. Этот симптом заключается в том, что больной не отвечает на задаваемые ему вопросы и не входит, таким образом, с вами в контакт, но иногда, когда вы эти вопросы повторите тихо и в спокоиной обстановке, вы можете получать соответственные ответы. Несомненно, этот симптом представляет собою полный аналог парадоксальной фазе гипнотического состояние, когда животное реагирует на слабые раздражители и не отвечает на сильные. Такие симптомы, как эхолалия, эхопраксия, стереотипня, прекрасно понимаются, с нашей точки зрения, как различные степени гипноза, сосредоточивающегося то в одном, то в другом пункте коры больших полушарий. Таким образом собирается достаточное количество оснований рассматривать некоторые симптомы шизофрении как проявление заторможенного состояния коры, как бы предохраняющего нервные клетки до поры до времени от дальнейшего истощения. Симптом ранее не свойственной пациенту шаловливости при гебефрении также может быть объяснен высвобождением ближайших подкорковых центров от тормозящего влияния коры.
Я обращал ваше внимание на большое разнообразие гипнотических явлений у наших экспериментальных животных, на диссоциацию в деятельности больших полушарий, когда одни пункты коры оказываются заторможенными, другие возбуждены, причем вся картина носит резко меняющийся характер. Легко можно себе представить, как чрезвычайно велико это разнообразие, эта диссоциация в работе больших полушарий у человека. Понадобится очень, очень много усилий ума, чтобы разобраться вполне в этой сложности, и нас удовлетворяет не столько то, что каждый добываемый нами в этом направлении на экспериментальном животном факт можно с правом перенести на человека, а то, что этот факт в связи с накопляющимися другими фактами, как схема, откроет вернейший путь к плодотворному исследованию и полному познанию работы больших полушарий человека.
В заключение несколько слов об отношении современной, как я ее вам изложил, физиологии головного мозга к современной психологии.
То, что наше исследование высшей нервной деятельности идет по правильному пути, - в этом меня убеждают и современные споры среди психологов. Мне пришлось быть в этом году в Америке на Психологическом съезде и говорить там с представителями разных психологических направлений. Современная психология разделилась на два резко враждующих лагеря: старой ассоциативной психологии противостоит современная Gestaltpsychologie. Если определить эти две точки зрения в самых общих и грубых чертах, то, по мнению сторонников ассоциативной психологии, функция больших полушарий сводится к соединению отдельных элементов, ранее друг от друга отделенных, и, следовательно, главной своей задачей это направление ставит анализ устанавливающихся связей; по мнению же представителей Gestaltpsychologie, деятельность больших полушарий не допускает дробления, всегда выступая как нечто целое, и их задача направлена на описание и истолкование таких структур поведения животного и человека. Физиология больших полушарии на данном этапе своего развития дает возможность соединить оба эти представления, основываясь на строгом фактическом материале. Для нас совершенно ясно, что кора больших полушарий представляет собой сложнейшую функциональную мозаику из отдельных элементов, каждый из которых имеет определенное физиологическое действие: положительное или тормозное. С другои стороны, также несомненно, что все эти элементы объединены в каждый данный момент в систему, где каждый из элементов находится во взаимодействии со всеми остальными. Вот простойший факт из наших экспериментов. Вы образуете ряд условных рефлексов из различных условных раздражителей, применяя их в определенном порядке и с одинаковыми промежутками, и получаете на них определенные эффекты. Стоит вам переменить порядок раздражителей или изменить промежутки между ними - и вы можете получить уже другие эффекты. До какой степени образование системы играет существенную роль в работе больших полушарий, видно из того, что среди наших собак нередки случаи исчезания всех наших условных рефлексов при таком изменении раз установленной системы. Как в руках химика анализ и синтез служат мощными средствами для изучения структуры неизвестного химического соединения и объяснения всех его свойств, так и для физиолога анализирование и синтезерование нервных процессов откроют вернейший путь к пониманию сложной функциональной структуры больших полушарий.
