LIV. Пример экспериментально произведенного невроза и его излечение на слабом типе нервной системы

^[32]

Прошлый год на Международном неврологическом конгрессе в Берне я сообщил о наших экспериментальных неврозах только в самых общих чертах. Сейчас я приведу подробно отдельный пример невроза, только что основательно изученный одним из моих старейших и ценнейших сотрудников, Петровой.

Когда дело касается чистых экспериментальных неврозов, неизбежно начинать с вопроса о типах нервной системы животных (у нас - собак). Мы различаем три основные типа: сильный, даже очень сильный, но неуравновешенный, у которого слабо торможение по отношению к раздражительному процессу, сильный и уравновешенный, т. е. с обоими противоположными процессами, стоящими на одной высоте, и слабый, т. е. с обоими слабыми процессами, но иногда то с одним особенно слабым, то с другим. Конечно, существуют и разные степени, или вариации этих типов, особенно слабого. У нас имеется значительный ряд испытаний, которыми мы определяем эти типы их степени. Эти пробы нами постепенно вырабатываются и должны быть применены в некоторых случаях все полностью для безошибочного диагноза.

Чистые экспериментальные неврозы, т. е. вызванные только трудными условиями нервной деятельности, трудными нервными задачами, без какого бы то ни было органического нарушения, до сих пор мы могли получать только на животных крайних типов. У них это достигается легко и несколькими способами. Я опишу сейчас случай повторного невроза у собаки слабого типа.

Эта собака по виду помесь дворняжки с фокстерьером, весом около 12 кг. По внешнему поведению, в работе с условными (пищевыми) рефлексами и по некоторым пробам на тип сначала она признана была нами даже за сильное и уравновешенное животное, но два дальнейших испытания, несомненно, характеризовали ее как слабый тип. Этовышение пищевой возбудимости (оставление без еды накануне опыта) и применение значительных доз брома.

У животных сильных типов при повышении пищевой возбудимости обыкновенно или эфекты всех условиых положительных раздражителей повышаются (если эффекты сильных не предельны), или (в противном случае) только эффекты слабых приближаются к сильным.

И значительные дозы брома при ежедневном применении в течение многих недель и даже не одного месяца остаются у них без малейшего вреда, а у сильных и неуравновешенных оказывают даже полезное действие, усиливая их тормозную функцию и тем способствуя урегулированию их нервной деятельности.

У нашей собаки оба эти приема повели к падению, нарушению условнорефлекторной деятельности: эффекты положительных раздражителей упали, а отрицательные перестали производить полное торможение. При этом случае было выяснено, что, постепенно снижая дозы брома, можно было дойти до такой, которая не только переносилась хорошо, но даже несколько улучшала нервную деятельность. Раньше нами на этом пункте была сделана ошибка в заключении: не дозируя соответственно бром, мы думали, что бром у слабых животных никогда не полезен, а в большей дозе только вреден.

Итак, наша собака принадлежит к слабому типу, но умеренной степени. При обыкновенных условиях она работает вполне удовлетворительно, так как система из шести положительных раздражителей разного качества и силы и из одного отрицательного, тормозного, стереотипно воспроизводимая при одном и том же порядке раздражителей и при одинаковых промежутках между ними при ежедневном применении, постоянно дает у ней одни и те же соответственные эффекты. И поведение собаки во время опыта более или менее бодрое и ровное. Короче, она - годный объект для изучения условных рефлексов. Это положение наблюдалось нами в течение пяти месяцев.

Теперь производим невроз.

До сих пор тормозной раздражитель постоянно действовал только в продолжение 30 секунд. В следующием опыте мы продолжаем его целых 5 минут. На другой день мы повторяем пятиминутное торможение. И этого было достаточно, чтобы у собаки все и радикально изменилось, чтобы собака стала резко больной.

От регулярности работы с условными рефлексами не осталось и следа. Каждый день особая картина работы. Все положительные рефлексы чрезвычайно уменьшились, некоторые совершенно выпали. Тормозной -- растормозился. Иногда выступала ультрапарадоксальная фаза, т. е. положительный раздражитель оставался недействительным, а отдифференцированный от него тормозной давал положительный эффект. Собака во время опыта была то чрезвычайно возбуждена, иногда с сильной одышкой, в высшей степени беспокойна, то глубоко засыпала, до храпа, то представляла высшую степень раздражительной слабости, резко реагируя на самое незначительное колебание обстановки. Час Часто отказывалась от еды, когда она предлагалась, как обыкновенно, после каждого положительного условного раздражителя. Короче, ни о какой систематической работе с условными рефлексами на ней не могло быть и речи, констатировалось постоянно только крайне хаотическое состояние нервной деятельности. То же самое обнаруживалось и в общем поведении собаки. Ставить ее в станок и снаряжать к опыту, а также и спускать со станка после опыта стало нелегко - собака была высшей степени нетерпелива и безудержна. На свободе держалась тоже совершенно необычно и даже странно: например, растягиваясь на полу, лежала на боку, к кому-нибудь таким образом тянулась и т. д., чего раньше у нее никогда не наблюдалось. Служители, которые ее приводили и уводили, говорили, что собака стала какой-то сумасшедшей.

Ни перерывы опытов, т. е. отдых, ни отмена тормозного раздражителя с его положительным не оказали полезного влияния на состояние животного. Это состояние, нисколько не улучшаясь, а скорее ухудшаясь, продержалось два месяца.

Тогда мы приступаем к лечению. Даем перед каждым опытом за 30-40 минут 0.5 г бромистого натрия. На второй день наступило ясно выраженное улучшение, а на третий день собака во всех отношениях возвратилась к норме. После двенадцати доз было прекращено введение брома. Животное в течение следующих десяти дней остается вполне нормальным.

Мы приступаем к другому опыту.

Среди старых условных положительных раздражителей вместо треска, сильного, но не особенно, мы применяем в течение 30 секунд, как и все другие положительные раздражители, чрезвычайно сильный треск, трудно выносимый даже нашими ушами, и затем предлагаем еду. Собака обнаруживает сильную реакцию страха, рвется из станка и не берет еду и по прекращении раздражителя. Однако на следующие затем два обыкновенные раздражителя и обычный эффект дает, и берег еду. Применение чрезвычайного раздражителя этим одним разом и ограничивается, но на другой день вышеописанное болезненное состояние собаки целиком вернулось, и, несмотря на экстренные многодневные перерывы (десять-пятнадцать дней) и на регулярные отдыхе в один-два дня, оно держалось без изменения более месяца.

Теперь снова вводится бром в той же дозе, как и в первый раз; улучшение заметно на третий день, а к шестому-восьмому дню мы имеем уже вполне здоровое, нормальное животное. После десяти доз бромирование прекращено.

На этом опыты кончились перед началом теперешних каникул.

Мне Мне кажется, не преувеличивая, можно сказать, что эти опыты носят как бы машинный характер. На них прежде всего очевидны два болезнетворных для нервной деятельности момента: перенапряжение тормозного процесса и очень сильное внешнее раздражение. Затем, в качестве целительного момента, в обоих случаях резко подчеркивается существеннейшее значение восстановления и усиления тормозного процесса, так как на основании многих других наших опытов, помимо только что описанных, брому должно быть приписано непосредственное отношение к тормозному процессу, именно как восстановляющему и усиливающему его агенту. И, наконец, первостепенная важность должна быть положена в точном дозировании брома, соответственно типам нервной системы и их степеням.