Второе предположение о происхождении разбираемого укорочения состоит в следующем: не есть ли это изменение побочный результат раздражения главной ветви? Она, как мы уже знаем, повышает кровяное давление. Не является ли укорочение следствием этого повышения? Но простые контрольное опыты устраняют совершенно такое толкование факта. Придавливание аорты изменяет рисунок сердечных сокращений скорее в обратную сторону, т. е. увеличивает линию сокращения, как видно из прилагаемой кривой (кривая 5).

К только что приведенным опытом, дающим характеристику усиливающих волокон, присоединяю несколько дополнительных.

Наши опыты над усиливающими нервами поставлены, очевидно, при условиях, далеко отклоняющихся от нормальных в отношении сердца: сердце весьма охлаждается и долгое время работает при очень низком давлении крови. Отсюда мыслимо возражение: не существует ли все явление усиления сердечной деятельности под влиянием нервов только для этих условий? Такое возражение не будет и вымышленным. Оно имеется в физиологической литературе и было высказано по поводу аналогичных попыток над лягушками. Как известно, Гаскелл и Гейденгайн показали, что раздражением n. vagus y лягушек можно достигнуть в известных условиях не только ускорения, но и усиления сокращений. Левит, ^[110] работая после них и тем же методом, что и Гейденгайн, только более сохраняя нормальное питание сердца, наоборот, нашел, как постоянное явление, ускорение c уменьшением размера отдельных сокращений. Усиление же у него существовало только в редких случаях и при нарочито неблагоприятных условиях: сильном истощении и недостатке питания. Почему автор и все явление рассматривает как ненормальность и не вводит его даже в свое объяснение действия ускоряющих нервов. Не находя, конечно, законаым такое отношение к факту, мы тем не менее по многим основаниям находили поучительным воспроизвести усиление сердечной деятельности под влиянием нерва и при более нормальных условиях. Достижение этого оказалось совсем нетрудным. аки, которая, как обычно, была сделана неподвижною посредством перерезки спинного мозга без всякого предварительного наркоза, главную ветвь легко отпрепарировать, совсем не вскрывая грудной полости. Разрезом, начинающимся от грудины и идущим на 2-3 см вверх к голове по наружному краю m. sternocleidomastoideus, мы проникаем до art. carotis и спаянного с нею vagosympathicus, а по этому последнему, спускаясь вниз и разрывая рыхлую клетчатку, доходим скоро до главной ветви, причем и n. vagosympathicus полезно легко тянуть вверх. Таким образов мы получаем возможность действовать усиливающим образов на сердце вполне нормальное, что уже нужно заключить и из высокого уровня кровяного давления, который наблюдается в подобнох опытах.

Я выбрал этот опыт для помещения здесь главным образом потому, что в нем имеется чистое усиливающее действие без малейшего вмешательства ускорения. В одном из подобных опытов случайно существовала особенно легкая возможность показать для главной ветви и другое ее свойство - уничтожить разлад. Дело в том, что на этот раз в шейном п. vagus была такая масса ускоряющих волокон, что он действовал как наружные ветви, т. е. давал суммарные волны. Эти волны сейчас же исчезали, сменяясь обыкновенными и ускоренными, при раздражении главной ветви. Этот факт был далеко не лишним, так как без вскрытия грудной клетки и, следовательно, без всяких предохранительных перерезок вполне законно бояться вмешательства каких-либо сосудодвигательных эффектов. В некоторых опытах этого порядка из того же мотива мы раздражали различные чувствительные нервы, напр. плечевое сплетение, бедренный нерв и т. д., чтобы убедиться, что наше явление не одолжено своим происхождением какому-нибудь рефлексу. Эти пробы дали отрицательные результаты. Получаются или неправильности в кривой давления в свизи с движениями животного, или скорее, особенно от плечевого сплетения, наблюдаются правильные понижения.

В расчете получить полное обоснование усиливающих волокон как постоянный факт мы обратились к другому животному кошке. Случайно первые опыты над этим животным вполне оправдали нашу надежду, так что мы сильно пожалели, что не начали нашей работы о функциях сердечных веточек с кошек. От легко находимой ветви п. vagus наблюдалось весьма значительное повышение давления почти или совсем без каких бы то ни было изменений ритма. При дальнейших опытах, однако, пришлось до некоторой степени разочароваться в преимуществе кошек. Иногда в толстой ветви n. vagus, отвечающей главной ветви у собаки, есть довольно ускоряющих волокон, иногда же ее совсем не найти. Надо думать, что в этом случае усиливающие волокна отходят к сердцу вместе с ускоряющими прямо от ganglion stellatum. Привожу лучший опыт.

Совершенно та же обстановка, что и в подобных опытах над собаками. Отпрепарирована и перерезана наиболее толстая ветвь n. vagus, отходящая с внутренней стороны выше всех других более тонких ветвей.

За За время этого перерыва легко быстро перерезываются нервы на легочной артерии около желудочков, как это описано в опытах над собаками. Препарование на вырезанном сердце показало впоследствии, что раздражаемая нами ветвь направляется совершенно одинаково с главною ветвью собак и была нами во время опыта вновь перерезана во второй раз около желудочка.

Если все приведенные опыты несомненно убеждают в особенном отношении к сердцу главной ветви сравнительно с другими ускоряющими ветвями, то некоторые из них, именно опыты с разладом и его уничтожением, способны вызвать у иного читателя вопрос о действии всех этих ветвей в следующей форме: не находятся ли в различных ускоряющих ветвях ускоряющие волокна различных отделов сердца: в главное - желудочков, в наружных - предсердий. Однако уже внимательный перебор сообщенных фактов вполне устраняет такое предположение. Бесспорно, что ускорение и усиление желудочковых сокращений две совершенно разные вещи. В протоколах, приведенных в диссертации, мы видим, что почти постоянно и от наружных ветвей можно получить такое же ускорение желудочковых сокращений, какое достигается от главной, но только с пониманием давления. Наоборот, часто в начале опыта сама главная ветвь ускоряет движения желудочка, а повышения давления нет, нет усиления сокращений. Далее мы имеем опыты (см. диссертацию, стр. 60, 61), где после глубокой перерезки главной ветви ускоряющая функция ее остается такою, какою была, а повышение давления исчезает. Затем в настоящее время у нас уже достаточно опытов, где раздражение главной ветви - чисто-начисто усиливающее и притом весьма значительное и постоянное. Наконец можно сослаться на работу Вулдриджа ^[111] лаборатории Людвига, где несколькими рядами точных опытов доказано, что желудочковым нервам (наши усиливающие) не принадлежит действие на ритм сердцебиений.

Следующий вопрос, которым мы занялись экспериментально, - это вопрос о ходе усиливающих нервов по направлению к центральной нервной системе. До специальных опытов были основания думать об обоих возможных путях, как об n. vagosympathicus, так и об ansa Vieussenii. С одной стороны, стояло утверждение многочисленных исследователей, что и у млекопитающих от n. vagus можно получить оживление, усиление сердечной деятельности, если сердце вследствие каких-либо обстоятельств бьется редко и вяло. Я сам в диссертации сообщил факт, как истощающееся во время задушения сердце под влиянием раздражения шейного n. vagus как бы оправляется. В недавнее время Введенский ^[112] при помощи телефона указывает в шейном n. vagus собаки сердечные волокна с характером обыкновенных двигательных. С другой стороны, однако, в работе Вейнцвейга ^[113] 2 сообщается, что при отравлении мускарином от ansa Vieussenii иногда получается не только ускорение, но и усиление сердечных сокращений. Следовательно, действительно надобились новые нарочитые опыты.