– Не трогай меня!

Под градом ударов я улучил момент оценить обстановку: трое были заняты мной, еще двое пытались раздеть Алину.

Черт, я же штурмовик, почему я не могу справиться со студентами?!

– «Получены повреждения: множественные гематомы, кровоподтеки, ушиб ребер, ушиб позвоночника. Травма почек легкой степени. Ситуацию расцениваю, как критическую. Запускаю режим перехвата управления», – сказала Эя.

Дальше я был лишь сторонним наблюдателем. Моя правая рука молниеносной хваткой поймала ногу противника, рванула ее в сторону, раздался характерный хруст сломавшейся кости, а потом пространство заполнил вопль полный боли. Противник упал на асфальт и я увидел, что это был студент с пластиной в голове.

Минус один.

Стая замолотила активней. Тело крутанулось в невероятном пируэте, и я подсек ноги противнику, скосив того на асфальт. Перекатился в сторону, вскочил на ноги. Передо мной оказался толстый, его правый глаз бал закрыт гематомой, а под ним растекался приличный синяк. Что ж, неплохо я приложился. Враг махнул передо мной розочкой и оскалился.

– Ну давай, иди сюда!

Эя сделала отвыкающий маневр рукой, словно я собирался ударить с правой, а потом я подпрыгнул, прокрутился вокруг оси и ударом ноги отправил толстого в дверь подъезда, встреча с ней ознаменовалось металлическим звоном.

Приземлившись, накинулся на спину недавно скошенного мною врага, обхватил его руками и в невероятном кульбите назад через себя, обрушил того лицом на асфальт. Враг распластался, я закрепил успех ударом локтем между лопаток. Раздался хруст и противник издал вопль.

Минус два.

Бросил взгляд на толстого. Тот уже поднялся на ноги и сжимал рукой ладонь, на асфальт капала кровь и я понял, что он при встрече с дверью сам себя порезал «розочкой». Поймав на себе мой взгляд, он примирительно поднял руки:

– Все брат, сдаюсь!

Минус три.

Решив его не добивать, поспешил на помощь Алине. Осмотрелся. В обозримом пространстве ее нигде не было. Из-за гаражей раздался крик. Док! Ветром метнулся туда, один миг и я там. Негодяй прижал своим телом Алину к траве, девушка пыталась освободиться – извивалась. Второй гад стоял рядом, спиной ко мне. Пара секунд и я отправил его лицом в гаражную дверь и тот упал навзничь. Стащил второго с Алины и обрушил на него серию ударов: лево, право, левой! Это было достаточно, чтобы враг упал на землю.

Эя вернула мое тело мне. Теперь у меня был один закономерный вопрос: кто из нас штурмовик, я или она? В голове появилась догадка, что я всего лишь сосуд для искусственной личности… ладно, об этом не сейчас.

Пришла еще одна напасть: как только мне вернулся контроль над телом, я ощутил весь букет последствий моего избиения, мое тело превратилось в сплошное место боли. Ребра, спина, почки – все чертовски ныло, полыхало словно огнем. Я издал протяжный стон и приложил руку к ребрам.

–«В целях повышения эффективности, отключаю болевые рецепторы», – сказала Эя.

Один момент и боль исчезла.

–«А что так можно было?», – удивился я.

–«Предупреждаю – частое отключение болевых рецепторов негативно влияет на работу систем организма. Категорически рекомендую прибегнуть в купированию боли посредством специальных препаратов».

Осмотрелся. Где-то должен быть еще шестой – очкарик. Но что-то мне подсказывало, что он уже давно дал деру, когда начался серьезный замес.

Я подошел к Алине и помог подняться. Поправив маску, спросил:

–Ты как? Он, ну, с тобой того… сделала что-нибудь?

– Не успел, – сказала Алина и всхлипнула.

– Пойдем домой.

Когда мы вернулись к подъезду, негодяев уже не было. Пока мы поднялись на третий этаж я принялся приводить себя в порядок. Пиджак и брюки были в пыли, впрочем, и белой рубаке тоже изрядно досталось. После того, как стер с пиджака пыль, переключился на рубашку, но стереть с нее пыль было сложно и я решил просто застегнуть пиджак на пуговицу. Негоже, чтобы отец Алины стал задавать вопросы насчет моего внешнего вида.

А вот и этаж дока. Перед тем как постучать в дверь Алина глубоко вдохнула и медленно выдохнула, приводя себя в психологический порядок. Бедняжку изрядно трясло, еще бы пережить такое. Но после упражнения, она взяла себя в руки, конечно же, настолько, насколько было это возможно. По крайней мере, внешне видно не было, что миг назад ее чуть было не изнасиловали. Сильная девчонка. Оно и не удивительно, наверное слабые в скорой не работают.

Док нажала на звонок.

– Ладно, пойду, – сказал я. – Завтра за тобой заеду.

– Спасибо, – тихо сказала док, смотря в пол.

– За что?

– За то, что спас меня.

Защелкал замок, дверь открыл отец. Он окинул взглядом дочь, потом сдвинул густые брови и посмотрел на меня, пытаясь понять, кто я такой. Я тоже к нему присмотрелся. Голубые глаза, прямые черты лица, темные волосы с проседью, худой, но жилистый. На вид лет шестьдесят. Одет в клетчатую сине-черную рубашку, рукава закаты по локоть, черные брюки.

Алина громко всхлипнула, плечи содрогнулись, она бросилась на шею отца и тихо заплакала. Постояв с несколько секунд, я негромко кашлянул и произнес:

– Я пойду. До завтра.

Алина посмотрела на меня, я увидел, что туш растеклась по щекам, а помада растерлась вокруг губ.

– Может, зайдешь? – вдруг спросила она.

– Да. И расскажете, что вы сделали с моей дочерью, – произнес отец, смотря на меня из-под бровей.

Уходить было как-то неправильно. Тем более было бы неплохо установить более тесный контакт с новым участником группы. Посмотреть чем живет и что представляет из себя ее семья. Очкарик сказал, что мать Алины в психушке, а отец инвалид. Интересно, интересно…

Я кивнул.

Небольшая двушка ничего особенного из себя не представляла, чем-то напоминала квартиру Антона интерьер – советский аскетизм. Разве что здесь на стене гостиной висел ковер. В углу стояло школьное пианино. Еще внимание привлекла картина на стене, красками изображена девушка, в ней узнал Алину.

Суровый настрой отца смягчила док. Сказала, что я ее коллега по работе – водитель скорой. Тогда взгляд отца немного стал мягче и он махнул рукой идти вслед за ним – в кухню. Я опустился на табурет около стола, отец чиркнул спичкой, зажег конфорку и поставил чайник. Алина зашумела в ванной комнате душем.

Теперь надо было что-то придумал, какую-нибудь легенду. Ведь он сейчас спросит, где была его дочь. И что ответить? В голову ничего путного не шло, еще чертовски болели ребра, мешали думать.

– «Перелом ребер не диагностирован. Выявлены множественные ушибы грудной клетки», – тут же отчиталась Эя.

– «Как думаешь, что ему сказать насчет Алины? Как оправдать ее отсутствие?».

– «По итогам проведенного анализа, я пришла к выводу, что стоит сказать правду – то есть, что имело место похищение. Остальное рекомендуется скрыть».

– «Ты с ума сошла?! Я не могу сказать, что ее похитила Оля и Геворк. Может еще и адрес сказать, где они находятся?»

– Рекомендую умолчать их имена. С высокой долей вероятности, он описал их приметы сотрудникам милиции. Пусть для него это останется похищением».

Заметил, что окна квартиры выходили не во двор, так что воплей Алины он не слышал. Наверное, это даже хорошо, а то бы вышел, еще и его задницу пришлось бы спасать.

Отец опустился на соседний табурет, сел ко мне полубоксом, потом выбил из пачки папиросу, чиркнул спичкой и закурил.

– Рассказывай, что стряслось.

Я пожал плечами.

– Да ничего особенного…

– Ты меня за дурачка не держи. Говори, все как было.

– Я и сам толком не знаю… прибежала ко мне домой, сказала, что ее похитили. Говорит. Что удалось вырваться. А дальше, привез ее домой. Вы в милицию сообщили?

– Сообщил.

– А они что?

– А ничего. Сказали будут искать. Даже в голову не идет, кто мог похитить мою Алечку… она ведь ни в какой плохой компании не замешана. Работа-дом, работа-дом.

– Может ее перепутали с кем-то? Ну или квартирой ошиблись…