Метров через сто лоток оборвался, выливая воду в большой резервуар, в котором она закручивалась вихрем, пенилась, поднимая в воздух взвесь микрокапель и спускалась дальше – в водосточный тоннель, который был высотой метра два с половиной. По стене резервуара спускались в воду скобы лестницы и исчезали в светло-коричневой мути уже на третьей от верха. Какая была глубина – понять сложно. Очевидно, что в сухую погоду можно без проблем спуститься по ним вниз, и миновав резервуар, спрыгнуть в водосточный тоннель. Но сейчас это было крайне опасно, я был даже сказал, смертельно опасно. Поток был сумасшедший, унесет как спичку и утянет на дно. К тому же, тоннель заполнен под завязку – не продохнуть.

Шум и грохот стоял такой, словно бы мы находились рядом с Венесуэльским водопадом Анхель.

– След уходит в тоннель! – сказал я, перекрикивая шум.

– Ты уверен?

– Да!

– Надо туда спуститься, но не сегодня. Я даже не знала, что в парке есть водосточный тоннель.

– Теперь знаешь.

Полина протянула мне зонт.

– Подержишь? – спросила.

Она достала планшет и посмотрела прогноз погоды.

– До вечера стоит дождь, а завтра солнце. Можно спуститься в тоннель во второй половине дня. Все следы так или иначе смоет, но я хочу посмотреть этот тоннель. Возможно удастся найти зацепку. Сегодня запрошу у Мосводоканала схему, посмотрим куда он ведет.

Я кивнул. Полина как-то странно посмотрела на меня, а потом произнесла:

– Ты прям поменялся после того, как исчез. В лучшую сторону. Ты молодец! Никогда бы не подумала, что ты умеешь идти по следу! Не зря говорила, что без тебя не справлюсь.

А я уж как не ожидал, что умею искать след! Ты бы только знала!

– «Паша, у нас проблемы», – написала Ольга.

Начинается…

– Вечером надо будет заехать в лабораторию к Алкснису. Послушать, что скажет по сегодняшнему трупу, – сказала Полина.

– Кто такой Алкснис?

– Это фамилия Григория Иннокентьевича.

Мы пошли обратно, и я тут же отписался Ольге:

– «Что случилось?».

– «Геворк опять устроил нам проблемы. Долго писать, приезжай, мы на квартире».

Какой фокус он снова выкинул? Да что ж за день сегодня! Сплошные неприятности.

Пришлось соврать Полине, что мне стало совсем нехорошо и я поеду домой отлежаться, попросил прикрыть меня перед начальством. Впрочем, я был недалек от истины, побочка давала о себе знать во всей красе: слабость усилилась, голова Напарница отнеслась с пониманием и пообещала прикрыть.

Я поспешил отправиться к группе. Что же у них там произошло?

Добрался когда на город опустились сумерки. Квартира была не заперта. Я сразу напрягся, неужели КГБ на нее вышло? А что с группой? Достал пистолет, щелкнул предохранителем и переступил порог. Хотя стрелок из меня сейчас так себе – перед глазами все плыло. В прихожей все тихо, висел полумрак, в кухне вроде тоже никого – свет не горит. А вот в комнате люстра включена. Вошел в комнату, в кресле сидел Геворк – в брюках и белой рубашке, рубашка на выпуск, расстегнута. На диване Оля – угрюмая, губа подбита. Выглядела девушка плохо, видимо, побочки давали о себе знать: бледная, пробираемая дрожью, круги под глазами. Геворк тоже смотрелся неважно, взгляд налитый свинцом, глаза красные. Оля бросила на меня короткий взгляд, главный увидел меня, и облизнув верхнюю губу, проговорил:

– Расслабься, все свои.

Убрав пистолет за спину, посмотрел на Ольгу и спросил:

– Что случилось? Кто тебя?

Мотнула головой в сторону Геворка.

А вот рукоприкладство это плохо! Зачесались руки засадить главному ударом с правой. Чую, это непременно сделаю, но потом. Главный ответил на мой вопросительный взгляд:

– Чтобы место свое знала, а то перечить мне вздумала. Дура! Есть разговор, пойдем отойдем, – и поднявшись с места, кивнул мне идти за ним в кухню.

Переместились.

Геворк закрыл дверь и встал напротив меня, сложив на груди руки:

– Хреново выглядишь.

– Ты не лучше.

– С самого начала у нас отношения не заладились, но мы в группе единственные мужики, а мужики всегда найдут общий язык, верно? Давай на чистоту. С бабой надо что-то решать, предлагаю ликвидировать.

Спросил:

– Ты о ком?

Главный кивнул в сторону спальни и многозначительно посмотрел на меня.

– У тебя крыша поехала? Ольгу предлагаешь убрать?! – воскликнул я.

– Да тише ты! – шикнул Геворк. – Я главный, я даю команды, а она должна их выполнять. Мы на войне, а по законам войны за неподчинение приказу…

– Что ты ей приказывал? – перебил его.

– Завалит отца дока.

– Что?!

– С самого начала все пошло не так. Дверь открыл ее отец. Впускать нас не хотел. Пришлось применить силу. Я вывел дока из квартиры, а Ольге дал команду ликвидировать старого хрыча. Но она, сучка, этого не сделала!

– Мы шпионы, а не карательный отряд! Зачем его убирать?

– Там у нас потасовочка закрутилась, он сорвал с меня маску… и лицо Ольги тоже видел. Понимаешь? Он видел наши лица! И док тоже. Я не могу поставить под удар всю группу просто по той причине, что убивать это плохо.

Я провел пятерней по лицо и тяжело выдохнул. Еще один гвоздь в крышку гроба группы, еще один человек видел наши лица. Что-то как-то под откос все покатилось.

–«Категорически рекомендую приступить к скорейшей ликвидации свидетеля», – проговорила Эя.

– Со стороны все выглядело как похищение, верно? – спросил я, игнорируя помощницу.

– Это и было похищение, – ухмыльнулся Геворк.

– Значит, ее отец уже вызвал милицию, если уже не дает показания. Черт! – я хлопнул ладонью по стене, понимая, что новая порция фотороботов не за горами. – Аккуратно нельзя было провернуть дело?!

– Каким образом?

– Могли бы найти способ вытащить дока в подъезд. Без все этого кипиша!

– Ну знаешь, легко говорить, что да как, когда уже все случилось.

Я подошел к окну, и облокотившись руками о подоконник, прислонился лбом к стеклу.

Что делать… что делать… Какой смысл прятать лица, если вчера наши рожи могли засветиться. А если все-таки не засветились? Черт! Надо срочно это узнать! Но сегодня Ольга и Геворк точно спалились. Счет пошел на часы до того момента, когда описание лиц будет в руках милиции. И тогда жить нам станет намного труднее. Еще эти побочки. Хренового-то как!

– Где док? – спросил я.

– В кладовке.

– Теперь она одна из нас. Ее отца нельзя убирать.

– Что ты несешь?! – прошипел Геворк.

Я повернулся.

– Док теперь с нами.

– Это кто так решил? Ты?

– Мы – Ольга и я – большинством голосов.

– Без меня решили? Меня уже ни во что не ставите? Это бунт, боец? – главный изогнул бровь.

– Это не бунт. Я спасаю наши задницы. Или у тебя есть другой план, как нам заменить Стимы?

– Работаю над этим.

– Только учти, что без них мы долго не протянем. И пока что наш выход – это капельницы. У тебя есть мысли, где достать препараты?

– Нет.

– Хочешь ты того или нет, но док нам нужен, как поставщик. По крайней мере до тех пор, пока не заполучим Стимы.

Я подошел к Геворку и взял его за воротник.

– И Ольгу не трогай. Понял? – прошипел я.

– Иначе что? Убьешь меня? – главный расплылся в ехидной улыбке.

– Надо будет – убью.

Геворк взорвался и оттолкнул меня:

– Убери от меня свои грязные руки!

Я отлетел на пару шагов назад. Стоит признать, Главный был силен.

С несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, и я не собирался первым отводить взгляд, впрочем, и мой противник не собирался делать этого. В какой-то момент я негромко сказал:

– Тронешь Оля – завалю.

– Может хватит отношения выяснять? – раздался голос Оли с порога кухни. Я не заметил, что она какое-то время наблюдала за нами.

Геворк зыркнул на нее и прошипел:

– А тебе никто слово не давал!

Игнорируя выпад главного, переместился в прихожую и взялся за ручку двери кладовки, но открывать не торопился. Подумал, может, прежде чем войти, закрыть чем-нибудь лицо? Пожалуй, это будет здравым решением. Закрыв часть лица изгибом локтя, распахнул дверь, и войдя в кладовку, щелкнул выключателем, разогнав темноту. Алина сидела в углу – руки и ноги связаны галстуками, рот заклеен скотчем. Док смотрела на меня испуганным взглядом. На щеках туш, глаза блестели от слез.