– У меня грудь, но он берет и грудь тоже…
– Ага… – он делает крошечную паузу. – Слушай, я немного растерялся, если честно. Пытаюсь понять, чем могу помочь. Давай я попрошу Женечку Журкову тебе позвонить? Помнишь ее? Ты ей тексты писала для большого просветительского проекта?
– Женю я помню, конечно. Она милая. А зачем ей мне звонить?
– Она золотой человек. Я сейчас далеко, помочь толком не могу, а Женя в Москве и она все время всех спасает. Будете с ней на связи…
Прощаюсь с Антоном и нахожу взглядом давешнюю тетку. Она стоит у задней двери троллейбуса и смотрит на меня пристально и мрачно. «Испугалась, наверно», – равнодушно думаю я и встаю. Троллейбус как раз подъехал к моему издательству.
Глава 6
Вообще-то так делать не принято. Коробки с сигнальными экземплярами книг, которые присылают типографии, всегда открывают сами редакторы. Но в данном случае – тираж сдавала Ворона, значит, и открывать ей. Тем более, она опять явилась на работу ни свет, ни заря. С момента возвращения из отпуска мне еще ни разу не удалось побыть в редакции одной до начала рабочего дня.
Когда я подхожу к своему столу, коробка с книгами уже стоит там, потеснив клавиатуру и подставку для бумаг. Бумажная лента надрезана, но похоже, коробку пока не открывали. Видимо, Светлана Пална специально выждала момент, когда я появлюсь, чтобы с помпой обставить первое свидание с проблемным тиражом. Ей бы режиссером в театре работать, такой талант пропадает. Она вытаскивает из картонных недр тонкую яркую книжонку.
– Ну что ж, обложка вполне приличная, – удовлетворенно отмечает Ворона.
– Так я же ее и сдавала, – спокойно говорю я, отстраненно удивляясь собственной дерзости.
Начальница бросает на меня косой взгляд и продолжает свой спектакль:
– А вот внутри… – холеная рука листает страницы. И как только у матери троих детей, которая живет в пригороде и сама ведет хозяйство, могут быть такие гладкие, нежные руки с безупречным маникюром? Тонкие брови Вороны сходятся к переносице, бликуют стекла модных очков. – Это… провал, Наташа.
Я сходу могу подобрать еще минимум два подходящих слова из шести букв. «Провал» –третий вариант. Я не приближаюсь к Вороне и не тяну шею к раскрытой книге в ее руке, вместо этого молча вынимаю из коробки еще один экземпляр, открываю и вижу сразу все. Типография напечатала тот самый файл с негодными картинками, который прислала Райкина и который нельзя было отправлять в печать. Ничего не поменялось. Они даже не вставили новые тексты, которые я полностью переписала перед отпуском. Интересно, зачем Ворона заставляла автора переделать макет, раз все равно отправила в типографию тот первый, негодный. Не уверена, что раньше я бы пошла на конфликт. Но теперь у меня есть диагноз, который развязывает руки. Когда собираешься умирать, становится проще делать то, что хочется. Я поднимаю глаза на Ворону и холодно спрашиваю:
– А где же исправления, которые вносила автор? Где мои тексты? Где новые иллюстрации?
– Какие исправления? Ты в своем уме? Ты ведущий редактор, ты отвечаешь за этот тираж! Что ты сдала, то мы и напечатали!
Я киваю, рывком отодвигаю от стола свое кресло на колесиках и усаживаюсь. Я очень зла, но при этом мне все равно. Я даже не удостаиваю Ворону ответом. Да, мы договаривались, что Ворона проследит за переделкой макета. Я сделала все, что обещала, а она меня подставила, обманула, испортила важный тираж. Снова листаю книжку, заглядываю в выходные данные. Выпускающий редактор Наталья Лирник. На этот раз Ворона не указала своего имени – не захотела быть причастной к хорошо подготовленному провалу.
– Этот тираж можно оспорить у типографии? – спрашиваю я, хотя знаю ответ заранее.
– На каком основании? Это ошибка редактора, то есть твоя, – сверкает очками Ворона. – Все под нож. Несколько миллионов рублей.
– Понятно, – я снова киваю, снимаю коробку с книгами со своего стола, ставлю ее на пол и неспешно начинаю обычную процедуру: запустить комп, ввести пароль, ткнуть пальцем в землю в цветочном горшке (снова полито, надо же), открыть блокнот с записью дел на сегодня.
Ворона смотрит на меня в полном недоумении. Где попытки оправдаться, где поиски вариантов действий? Я просто молчу и занимаюсь своими делами.
«Наташ, привет, это Женя Журкова! Когда будет удобно созвониться по поводу прописки?» – всплывает смс на экране телефона.
«Вечером нормально? Часов в 19?» – быстро набираю ответ, не обращая внимания на начальницу.
Ворона встает с оскорбленным видом и, прихватив экземпляр злополучной книжки, удаляется в направлении отдела маркетинга.
***
Как в течение одного дня можно столько всего приобрести и столько потерять? С утра у меня была работа, диагноз и полная неопределенность с лечением. К вечеру работы уже не было, зато с раком все, кажется, определилось. Кречетов ответил на смс («Приезжайте завтра к двум в Волынскую больницу»), а вечером позвонила Женя Журкова и оказалось, что даже московскую прописку сделать – не проблема.
– Наташ, я тебя умоляю, – решительно отметает она мои сомнения. – Это совершенно нормально, помогать в такой ситуации. Я могу прописать к себе, но это далеко на юго-западе. А тебе будет удобнее быть на учете там, где ты снимаешь сейчас. Тем более, в Северном округе отличный онкодиспансер. И там живет моя подруга, она тебя к себе пропишет без проблем.
Глубокий, не соответствующий тонкой Жениной фигурке голос звучит так уверенно, что я чуть не реву от облегчения. Но спохватываюсь: «Кому я тут буду рыдать? Неудобно же». И говорю в трубку:
– Жень, я правда не знаю, как благодарить. Наверно, будет правильно что-то заплатить за прописку?
– Наташ, пожалуйста, не сходи с ума, – отвечает решительная Женя. – Деньги тебе еще понадобятся. Сейчас я договорюсь с Надей и еще дам тебе контакт Ирины, она пару лет назад лечилась от рака груди, поговоришь с ней.
Ситуация все больше напоминает работу над проектом: понятные задачи, сроки, ответственные исполнители. Это успокаивает. В конце концов, не первое испытание в жизни. Разных слонов мы по кусочкам едали – глядишь, и с этим справимся. В дальнюю перспективу я не заглядываю. Все равно через пару месяцев помирать. Но эти два месяца я проведу в понятном и привычном модусе: буду планировать и исполнять. Планировать и исполнять.
Я вдруг понимаю, в каком адском напряжении застыло все тело – от пальцев ног до нахмуренных бровей. Глубоко вдыхаю, длинно выдыхаю, пытаясь выпустить изнутри страх и отчаяние. Мышцы расслабляются, но черная бездна внутри не меняется: она так же глубока и молчалива. Наверно, хорошо бы заплакать. Но я давно разучилась, и сейчас не получается. Машинально умываюсь и падаю в сон, как в могилу. Сережа уже в Перми, и он не звонит.
***
Даже хорошо, что вчера Ворона с директором по маркетингу Камилем устроили эту безобразную сцену и заставили меня написать заявление об уходе по собственному желанию. Если б не это, как бы я сегодня ушла к врачу в разгар рабочего дня? В редакции ведь даже время, проведенное в туалете, учитывается по электронной карточке-бейджику. Но мне уже все равно. Поэтому я просто встаю и ухожу, обронив:
– Светлана Пална, я по делам. Если сегодня не вернусь, отработаю в другой день.
И все. Ворона аж забыла, как дышать.
Добираться до Волынской больницы очень неудобно: сначала метро с двумя пересадками, потом на автобусе, который ходит раз в полчаса. Но опаздывать никак нельзя, а значит, такси – не вариант. Когда я наконец оказываюсь на остановке, выясняется, что сегодня автобус не ходит – и прошлого не было, и следующий будет неизвестно, когда. Страшно нервничая, я вызываю такси прямо на остановку, потом в приложении слетает форма оплаты, водитель требует наличных, которых у меня с собой нет – и только разобрав в моей истерической скороговорке страшное слово «онкология», он соглашается принять перевод на карту и уезжает, резко рванув с места.
