Я прошла свою улицу, потому что в тот день мне захотелось погулять подольше, прежде чем возвращаться домой. Поэтому я миновала ещё два квартала, а затем свернула направо, оказавшись на Вуд-стрит. Позади меня осталась большая часть величественных деревьев, сменившись высокими узкими домами с мансардными крышами и эркерами, пряничной отделкой[10] и скупыми кустарниками во дворах. Мне недалеко удалось уйти, когда я наткнулась на беспорядочную кучу картонных коробок у обочины. Внутри некоторых из них оказались DVD-диски, книги, несколько пластинок и разная кухонная утварь. Ещё там обнаружилась одежда (в основном футболки, джинсы и женское нижнее бельё), беспорядочно запакованная в несколько коробок. Также там стояли два деревянных кухонных стула, кофеварка, потрёпанная прикроватная тумбочка, торшер без абажура и куча другой рухляди. Я догадалась, что кого-то выселили, а вещи выбросили на улицу. Такое случается, но в этой части города не так часто, как в Колледж-Хилл. Я была удивлена, что там не оказалось матраса, потому что в таких случаях рядом почти всегда валяется матрас с пружинной подложкой. Я прислонила зонтик к телефонному столбу и принялась рыться в ящиках. Хорошо, что обошлось без дождя, иначе тогда всё оказалось бы безнадёжно испорчено.

Я давно пришла к выводу, что имеет смысл собирать вещи тех людей, которые не заплатили за квартиру, всё бросили и налегке двинулись дальше. Половина моей квартиры завалена разным хламом, а однажды мне посчастливилось найти первое издание «Великого Гэтсби» и стопку комиксов о Супермене 1940-х годов, спрятанную в ящике старого бюро. Магазин подержанных книг в центре города заплатил мне столько денег, что почти хватило покрыть арендную плату за месяц. Как бы то ни было, я только начала перебирать книги – в основном научную фантастику и фэнтези, – когда услышала чьи-то шаги и подняла голову. Вуд-стрит в этот момент переходила какая-то высокая девушка, её чёрные ботинки громко стучали по асфальту. Первое, что бросилось мне в глаза, – это то, насколько она хороша собой, в андрогинном стиле, как у Тильды Суинтон. Второе, что я заметила, – вид у неё был очень-очень рассерженный.

– Эй! – крикнула она с середины дороги. – Какого хрена ты делаешь?

Она угрожающе нависла надо мной, прежде чем я смогла придумать ответ. Рост у Абалин почти шесть футов, а это значит, что она на добрых пять дюймов выше меня.

– Это твоё? – робко спросила я, гадая, действительно ли её короткие волосы такие иссиня-чёрные или она их красит.

– Чёрт возьми, да, это моё! – воскликнула она и выхватила у меня из рук книгу в мягкой обложке. Я могла бы сказать, что её голос походил на рычание, но это может ввести вас в заблуждение, как Тренировочный комплекс Декстера и Оружейная палата. – Почему ты решила, что можешь вот так просто взять и начать рыться в чужом дерьме?

– Я подумала, что его выбросили, – робко ответила я.

– Что ж, это не так.

– Мне показалось, что это просто хлам, – добавила я.

– Если это просто хлам, какого чёрта тебе тогда надо? – потребовала она, и в этот момент я обратила внимание, что у неё зелёные глаза. Не такие неестественно-зелёные, как деревья на Парадной улице, а того зелёного цвета, какой бывает зимой у моря на отмелях, когда его воды перекатываются по гранитной гальке, или у волн беспокойного, мятущегося океана, либо как у полированных осколков стекла на пляже, которые раньше были бутылками кока-колы и севен-ап. Зелень, переходящая в лёгкую синеву.

– Ну, если это не барахло, то почему оно валяется здесь, на обочине, как барахло?

– О, чёрт возьми, – вздохнула она, закатив глаза. – С какого перепугу тебя это интересует?

Затем она хмуро посмотрела на меня, и на мгновение мне показалось, что она либо ударит меня по лицу, либо развернётся и уйдёт. Вместо этого она просто бросила книгу в мягкой обложке в коробку – не в ту, из которой я её достала, – и провела пальцами по своим чёрным волосам, которые, как мне подумалось, были крашеными. Кроме того, я предположила, что она, возможно, на несколько лет старше меня.

– Честно говоря, я не знала, что это твоё. Подумать не могла, что это всё кому-то принадлежит. Я не воровка. – Затем я ткнула пальцем в облачное небо. – Знаешь, в любую минуту может начаться дождь, так что тебе, наверное, стоит где-то спрятать всё это добро, пока оно не намокло и не испортилось.

Она снова поморщилась, словно всё-таки собралась меня ударить.

– Я жду кое-кого, – буркнула она. – У моего друга есть грузовик, и он пообещал мне, что будет здесь ещё два с половиной часа назад. – Она нахмурилась, кинув взгляд в сторону парка, находящегося на дальнем конце Вуд-стрит. – Я планировала оставить весь этот скарб храниться в его гараже.

– И как ты думаешь, где он? – спросила я, хотя меня это совершенно не касалось. Наверное, на меня так подействовал необыкновенный цвет её волос. И её изумрудные глаза.

– Да хрен его знает. Он не отвечает, хотя я ему уже десяток сообщений отправила. Наверное, снова потерял телефон. Он частенько либо теряет телефоны, либо их у него крадут.

– Может пойти дождь, – повторила я, решив, что в первый раз мои слова прозвучали слишком тихо и девушка меня не услышала, но она вновь не обратила на них ни малейшего внимания. Поэтому я спросила, почему её вещи оказались свалены в пасмурный день на тротуаре, если они ей ещё нужны. Вместо ответа она махнула рукой в сторону одного из самых ветхих домов на другой стороне улицы, из тех, которые десять лет назад никто не потрудился отремонтировать, облагородить и попытаться сдать в аренду жильцам, которые не захотели бы селиться в Оружейной палате. Его облупившаяся краска своим цветом походила на творог, за исключением краёв, которые больше напоминали варёную капусту.

– Ты там жила? – догадалась я. – Тебя выселили?

– Да, можно и так сказать, – согласилась она (и вновь я могла бы сказать, что она зарычала, но…), вздохнула и уставилась на свои книги, компакт-диски и прочее барахло. – Эта шлюховатая сука, моя подруга, выгнала меня оттуда, что, видимо, равносильно выселению. Арендный договор оформлен на её имя, поскольку у меня плохая кредитная история – я не выплачивала свои студенческие ссуды.

– Я не училась в колледже. Моя квартира всего в паре кварталов отсюда, – я указала рукой в сторону Уиллоу-стрит.

– И что?

– Ну, квартира у меня не очень большая. Но большая её часть пустая, потому что мебели у меня не очень много, и живу я одна. Однако у меня есть машина. Крохотная «Хонда», поэтому нам, наверное, придётся сделать две или три ездки, но мы могли бы увезти твои вещи с улицы. Разве что стулья могут не влезть в салон.

– К чёрту стулья, – бросила она, впервые улыбнувшись. – Это хлам. Тумбочка и лампа – тоже. Вообще, ты серьёзно? Я имею в виду, если я подожду здесь ещё несколько часов, тот парень, возможно, все же появится. Мне бы не хотелось навязываться и как-то тебя беспокоить.

– Ты вовсе не навязываешься, всё нормально, – сказала я, стараясь звучать так, будто мне всё равно, примет она моё предложение или откажется. Мне так сильно хотелось, чтобы она сказала «да», что я, наверное, даже тайком скрестила пальцы. – В любом случае у меня не было никаких планов на вечер, и будет обидно, если пойдёт дождь и все твои вещи промокнут.

– Это ещё не всё, – хмыкнула она. – Телевизор, компьютер и мои игровые принадлежности ждут своей очереди в коридоре нижнего этажа, – и она вновь указала на дом цвета творога и капусты. – Я отказалась вытаскивать их на улицу, пусть она там хоть голос сорвёт от воплей, мне по фигу.

– Я пойду за машиной, – объявила я. – Подожди здесь, на случай, если кто-нибудь ещё решит, что это ничейный хлам. – С этими словами я протянула ей свой зонтик. Мгновение она смотрела на него, как будто никогда раньше не видела зонтиков и понятия не имеет, для чего они нужны.

– Это если пойдёт дождь, – объяснила я. – По крайней мере, поможет сохранить книги сухими.