– Так поздно? – изумилась Лиззи. И было в ее изумлении сквозящее напряжение, которое заставило сердце Джека стыдливо дрогнуть.

– У артистов плотный график, – объяснил он. Пока воздух в кухне не стал удушающим, Джек вышел в коридор и принялся зашнуровывать кроссовки. Он считал свой поступок правильным, и недовольство жены коробило. Джек добавил: – Я вернусь через пару часов.

Элизабет не ответила, но он услышал мягкие шаги ее босых пяток – Лиз никогда не носила дома тапочки. Супруга последовала за ним в коридор.

– Ну что? – Джек закончил с обувью и выпрямился. Лиз сверкнула темными глазами, словно дикая кошка. И на Джека нашло озарение. – Ты ревнуешь? – сквозь смех спросил, не веря в увиденное. – К девчонке?

– Мне это не нравится, – ответила Лиззи и нахмурила тонкие брови: ее жесты напрягали сильнее, чем истерика.

Джек покачал головой и надел на белую футболку кожаную куртку – его обычный образ, никаких изысков и притворства. Льюис подошел к жене, обнял за плечи, вдохнул цветочный аромат ее духов. На миг подумал: «Может, остаться дома?» Но он дал обещание Белладонне.

– В студии кроме нее будут другие люди, – ровным голосом пояснил Джек, отстранившись. Лиззи пытливо смотрела на мужа, и он добавил: – Мы посмотрим бой, а потом я уеду.

Элизабет вновь промолчала, и Джек решил, что вопрос исчерпан. Его супруга – мудрая женщина. Белладонна, при всей ее харизме, Лиз не ровня.

Льюис взял с тумбочки ключи от машины и повернулся к двери. Поднял голову, щурясь от света ламп: на втором этаже, в комнате Джонни, заиграла песня Белладонны. Знал бы мальчик, куда едет его отец…

– Джек! – Голос Лиззи напоминал перелив японских колокольчиков, волнуемых ветром. – Тебе не кажется, что все-таки…

– Знаешь, о чем я вспомнил? – перебил Джек. – Как отец приходил на каждую мою тренировку. На каждую, Лиз. Когда мне было девять и я неумело колотил по груше. Когда мне было двенадцать и я получил первый перелом. А в мои пятнадцать отец кричал громче всех на трибуне, потому что я выигрывал. Он приходил, а однажды перестал. Он умер, помнишь?

Элизабет молчала.

– Клянусь, я до сих пор оглядываюсь, когда тренируюсь в зале. Я надеюсь, он придет и скажет, что гордится мной.

– Он гордится… – прошептала Элизабет.

– Верно, – успокоился Джек. – И Белладонна, поверь, думает о том же: что бы сказали родители, гордились бы ею, ходили бы на ее выступления. Но у нее нет родителей. Возможно, она не в первый раз прибегает к шантажу, чтобы почувствовать себя важной, нужной…

– Она прыгала у тебя на коленях! – сквозь зубы бросила Элизабет, напомнив о концерте.

– Она понятия не имела, кто я такой и сколько мне лет!

Лиз промолчала. Джек не знал, что добавить. Но почувствовал, как после откровенной беседы и после открытия его мотивов тучи рассеялись.

– Не ревнуй меня, – наконец сказал Джек. – Это совсем не та ситуация. И разве я хоть раз давал повод усомниться во мне? За четырнадцать лет я хоть раз посмотрел на другую женщину?

Элизабет отрицательно покачала головой:

– Твой поступок вызывает уважение. Ты хороший человек, Джек.

Он кивнул, поцеловал супругу и вышел за дверь.

Джек выехал из пригорода, сверяясь с сообщением, которое прислала Белладонна. Ветер бил в приоткрытое окно, из магнитолы играла песня Depeche Mode. Джек все меньше верил, что едет в студию. Он петлял по жилым районам, заглядывал в окна и слушал голос из навигатора:

– Поверните налево. Теперь направо.

Приглашение певицы смахивало на глупую шутку. Джек представил, как постучит в дверь («345-я квартира, 5-й этаж», – написала Белладонна), а ему откроет старушка и вызовет полицию или за дверью его поджидает бывший заключенный, который вместо вопроса «Кто там?» вмажет Льюису промеж глаз. И завтра он вновь засверкает на первых полосах газет: «Сумасшедший боксер вламывается в чужие квартиры».

Чертыхнувшись, он подавил желание поехать домой: сначала посмотрит Белладонне в глаза. Он ее из-под земли достанет. Сколько можно играть в дурацкие игры?! А он ее жалел, идиот. Часы на запястье показывали без пятнадцати десять, и Джек заглушил мотор у нужного дома. Обычная многоэтажная постройка, их сотни в городе. В нужной квартире горит свет.

– Вы приехали! – заключил навигатор.

Льюис восторга не испытывал. Озадаченность – да, недовольство – вполне, раздражение – слишком сильно. Джек написал: «Адрес верный?» – и вышел на улицу. Поставил автомобиль на сигнализацию и глубоко вздохнул. Вечерний воздух приятно охладил щеки. «Верный, поднимайтесь;)», – последовал ответ. Джек фыркнул и быстрым шагом направился к дому.

Пока Льюис шел по коридору, он теребил квадратную пряжку. Захотелось при встрече вырвать ремень из брюк и хорошенько проучить юную занозу… Джек настолько удивился собственным мыслям, что споткнулся на ровном месте. Он никогда не применял к детям подобные методы воспитания. И почему в контексте проскользнуло что-то… порочное? Джек потряс головой – это все ее, Белладонны, влияние: европейские взгляды, которые он, американец-католик, не разделяет. Например, свободные отношения, нагота на людях или… танцы на чужих коленях под видом концертного номера!

Джек застыл перед обычной зеленой дверью, за которой все еще могла спать истеричная старушка или смотреть телевизор бывший заключенный. Джек сглотнул. Он понимал, что будет разумно вернуться домой и придумать отговорку: живот прихватило, машина сломалась…

Белладонна будто почувствовала его нерешительность, и дверь распахнулась.

Когда Джек увидел, кто ему открыл, то растерял все слова. В коридор, щурясь от света флуоресцентных ламп, вышла незнакомка. Эта милашка с темно-каштановыми косичками и в пижаме с единорогами не могла быть Белладонной! Хмурясь, Джек наблюдал, как девчонка одернула штаны и застенчиво поправила майку. В брюнетке Джек заметил отголоски Белладонны: татуировки на голых руках и морозно-серые глаза. Было и то, что он в ней прежде не замечал. Например, щеки и носик украсили веснушки, а губы без яркой помады казались бледными. Отсутствие косметики придало певице очаровательно-неидеальную красоту.

«Прелесть». Мысль выглядела неуместной, но следующая хуже: он собирается провести вечер в компании юной девушки! Он сошел с ума.

– Добрый вечер, мистер Льюис! – воскликнула Белладонна. Она пропустила гостя в квартиру и забежала следом. – Я рада, что вы пришли!

Ну, она все обращается к нему на «вы», это хороший знак.

Джек медленно убрал ладонь с пряжки ремня и оглядел помещение: небольшая квартирка-лофт, гостиная и кухня смежные.

– Очередная игра? – предположил Льюис. – Почему мы в квартире?

– Боюсь слухов так же, как и вы. – Девчонка суетилась на кухне, то и дело исчезая за массивной столешницей. Белладонна сегодня не похожа на рок-звезду, и у нее ничего общего с девушкой, способной облить кого-то пивом. Это радовало, но и ставило в тупик. – А по поводу моего внешнего вида, – она поправила край майки, тот норовил съехать с плеча, – никаких игр, оставляю сценический образ за порогом. Вы ведь тоже так… делали?

Джек хмыкнул. Ему не хотелось вспоминать, к чему привело его неумение оставлять за порогом боксера и пьяницу.

– Выпьете? – Она покрутила в руках стеклянные бокалы. Белладонна выглядела невинно, будто собиралась впервые ограбить отцовский мини-бар.

– Сколько тебе лет? – вырвалось у Джека. Он по-прежнему стоял у входной двери и был готов в любую минуту дать деру – найти бы повод. С малолеткой он бы точно не остался один на один в квартире.