– Они только что прошли главные ворота. Один – Михей – ранен, большая потеря крови, у другого – Лодара – полностью выкачана магическая и жизненная сила, он истощён до предела и находится на грани жизни и смерти, – говоривший тяжело вздохнул, увидев, как напряглись плечи Цитариуса при этом известии. – С собой они принесли ребёнка, шансов на выживание у него почти никаких. Полным составом проследовали в лазарет. Лекари оповещены и находятся на месте. Подробности ночного патрулирования пока неизвестны. От вас будут какие‐нибудь распоряжения?

Цитариус Инарион медленно повернулся к говорившему, впился пристальным взглядом в изменчивую темноту под капюшоном и застыл, впитывая в себя зрительные образы, щедро посылаемые ему существом, стоявшим напротив. Вряд ли кто мог похвастаться, что когда‐нибудь видел истинное лицо Адагелия Оторонталия – наполовину демона, наполовину человека-мага – истинного друга и правой руки ректора, мужа единственной его сестры.

– Спасибо, друг. Раз все живы, то это уже хорошие вести. Распоряжений не будет. Хочу сходить сам, посмотреть, как обстоят дела. Кстати, к Лодару надо срочно пригласить кого‐нибудь из представителей его расы. Хорошо бы найти «мага‐проводника»: вливать придётся много энергии, отторжения нам сейчас не нужны. – Он тяжело вздохнул и направился к двери. – При ментальном контакте с тобой я почувствовал беспокойство и тревогу по поводу этого ребёнка, – сказал он, уже взявшись за ручку. – Тебе что‐то не нравится? Ничего не хочешь сказать?

Адагелий Оторонталий серой дымкой молниеносно переместился от окна к двери, с лёгкостью воспользовавшись разрыванием пространства, остановился напротив Цитариуса и тихо проговорил:

– Я не знаю, что сказать. Это было всего лишь мимолётное ощущение, оно возникло внезапно и так же внезапно исчезло. Пойдём, посмотришь сам на этого найдёныша, возможно, ты, как и я, почувствуешь это и поймёшь, о чём я говорю. – Он тенью проскользнул в коридор. – Вестника к Вилисии я уже послал, не беспокойся о Лодаре, он сильнее, чем кажется. – Не оборачиваясь и ни на мгновение не останавливаясь, пояснил: – Кассиан с Хароном на славу постарались, щедро накачали его своей энергией, так тот на радостях даже пришагал на своих ногах в лечебницу.

Цитариус смог бы поклясться, что услышал смех друга, сам же он не смог удержаться от удивлённого возгласа. От такого известия спокойней не стало, он боялся даже представить последствия отката при использовании чужеродной энергии. Как же будущие выпускники не учли настолько очевидного вреда от своих действий? По‐хорошему, надо было бы после такого устроить им повторный срез знаний, чтобы думали в следующий раз.

Ректор и Адагелий оказались в главном корпусе в междуурочный час – время, отводящееся на обед и отдых. Повсюду носились ученики, сновали преподаватели, но стоило им показаться в коридоре, да ещё вместе, как все расступались и отходили в сторону, давая дорогу и не задерживая движение. Когда они добрались до медицинского корпуса, там кипела работа. В небольшом коридоре лазарета возле окна замерли в тревожном ожидании Кассиан и Харон. Юноши не сразу заметили вновь прибывших, пристально вглядываясь в створки закрытых дверей и чутко прислушиваясь к любым звукам. Не останавливаясь, даже не удосужившись взглянуть в сторону учеников, глава академии быстрым шагом прошёл мимо и исчез за дверью. Адагелий же остановился, строго осмотрел с ног до головы (по крайней мере, так казалось по движению капюшона сверху вниз и обратно) вверенных ему учеников и строгим голосом проговорил:

– Хотел бы я знать, какого вас… понесло в неизвестные катакомбы, тем более на закрытые нижние уровни? – Увидев, что Харон решительно набирает в лёгкие воздух, жестом остановил его и уже более спокойно добавил: – Вам не следует здесь находиться. Немедленно отправляйтесь к себе и приведите себя в порядок. Через два часа вас ждут для подробного доклада в кабинете ректора.

– Но… – попытался было встрять в разговор Кассиан, и был так же бесцеремонно остановлен.

– Никаких «но». Выполнять! И чтобы глаза мои вас здесь сегодня не видели, – прошипел демон, довольно поглядывая в спину улепётывающих без оглядки учеников.

– Можно подумать, у него есть эти самые глаза, – не упустил возможности для колкости Харон, переводя дыхание и стараясь обогнать Кассиана на повороте.

Кассиан понимающе посмотрел на друга, но решил воздержаться от комментариев, видя попытки Харона обогнать его, припустил ещё быстрее и первым оказался возле лестницы. Остановился на площадке и победоносно посмотрел на отставшего друга.

– Я всё слышу, – грозно прошелестел голос совсем рядом, заставив Харона споткнуться, он чуть не упал на ступеньках. – У меня есть не только глаза, но и уши, – голос внезапно стал обволакивающим, он буквально ласкал слух.

Харон, вцепившись рукой в плечо друга, удивлённо всмотрелся в коридор. Но там никого не было. Округлив глаза ещё больше, перевёл взгляд на Кассиана.

– Нет, ну ты вот мне скажи, как он это делает?

– Не знаю. – Касс нервно передёрнул плечами, затем вытянул шею, чтобы самому рассмотреть коридор, точнее, убедиться, что он пуст. Удивлённо присвистнул, отцепил руку друга от своего плеча и повернулся к нему спиной. – И, кажется, не хочу знать. Пошли уже.

***

Адагелий Оторонталий бесшумно скользнул в помещение и обвёл его внимательным взглядом, отмечая для себя не пришедшего до сих пор в сознание Михея, жуткую бледность Лодара и неподдельный испуг будущих целителей, учеников младших курсов, сбившихся в стайку и сейчас неуверенно жавшихся друг к другу. Пациенты размещались в подобии отдельных палат, отгороженных занавесями друг от друга, хотя в лазарете были и закрытые палаты – для особо тяжёлых случаев.

Цитариус тем временем методично обходил помещение, поочередно останавливался возле каждого больного, заботливо интересуясь состоянием здоровья. Вот он на мгновение задержался возле Михея, наблюдая за отлаженными действиями лекарей, удручённо покачал головой и прошёл дальше, к кровати эльфа, неподвижно лежавшего всё это время, но внимательно наблюдавшего за ним. Ректор остановился напротив его кровати и какое‐то время с любопытством изучал его ауру, затем взял ближайший стул и, устало опустившись на него, перевёл пытливый взгляд на лицо юноши. Лодар попытался привстать, но был тут же остановлен одним движением руки.

Адагелий хмыкнул, наблюдая за ними со стороны. Он так хорошо научился разбираться в характере друга, что был уверен: тот наверняка сейчас устроит допрос с пристрастием – вопрос‐ответ, ничего лишнего. Ментальный контакт расценивался у свободолюбивых светлых эльфов как навязывание воли, как преступление против личности, и поэтому беседа обещала быть долгой.

Лодар О'ЛинМирилиель, кронпринц и единственное дитя одного из старших домов Светлого Леса, послушно вёл свой неспешный рассказ, иногда повторяясь по просьбе слушателя и периодически отвечая на уточняющие вопросы, придерживаясь в своём рассказе только сухих фактов. Когда повествование дошло до найденного в катакомбах ребёнка, Лодар не смог сказать ничего вразумительного, было видно, что он сам удивлён и заинтригован этим событием. Он даже нашёл в себе силы, чтобы приподняться и посмотреть в ту сторону, где, предположительно, находился сейчас найденный ими ребёнок.

В этот самый момент дверь распахнулась и в помещение вплыла ослепительная Вилисия. Она тут же безошибочно определила, в какой стороне находится её родственник, и стремительным шагом направилась к нему. Проходя мимо отдельной палаты, в которой лежал найдёныш, она вдруг замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась, повернулась и даже сделала пару нерешительных шагов в ту сторону. Снова остановилась, встряхнула головой, решительно отвернулась и направилась к кровати Лодара. Адагелий удивлённым взглядом провожал первородную: «Значит, не только я это чувствую. Очень интересно!»

Цитариус Инарион приподнялся, тяжело опираясь на спинку стула, и протянул руку в приглашающем жесте, тщательно скрывая ухмылку: по выражению лица Вилисии он понял, что та уже просканировала ауру будущего подопечного. Взгляд первородной говорил: «Ну и полечили!» Цитариус терпеливо ждал, пока Вилисия неторопливо шествовала между рядами кроватей, снисходительно кивая на робкие приветствия младших учеников, и отошёл лишь тогда, когда она заняла его место на стуле возле больного. Сам же поспешно направился в палату странного найдёныша, ни разу даже не оглянувшись.