Литмир - Электронная Библиотека

Через двадцать минут Алексей добрался до райотдела. Пятница чувствовалась и здесь – работников в здании заметно убыло. У оставшихся наблюдалось приподнятое настроение. У кого-то дача на носу, у других – рыбалка, ремонт, беготня по базарам… Протопали по коридору заступающие в наряд сотрудники патрульной службы – закончился инструктаж у начальства. У этих оснований радоваться не было, но работа есть работа.

В отделе было как в продуктовом магазине – шаром покати, все разбежались. Впрочем, начальник отдела майор Варламов еще не покинул свой пост – выглянул из-за распахнутой дверцы шкафа. Он рылся в бумагах, часть папок валялась на полу. Поднимать их Виктор Павлович не спешил – уборщица поднимет, не такие уж секреты. Прикрыл дверцу, направился к столу, вывалил на него стопку бумаг. Пылевое облако взметнулось к потолку, но майор успел отклониться.

– Нарисовался, не сотрешь, – проворчал он, опускаясь на стул. – Что с лицом, Алексей? Чувство вины или как это называется?

– Есть немного, Виктор Павлович, – согласился Разин, направляясь к своему столу, где царил относительный порядок. – Домой, я гляжу, не рветесь?

– Какое тут домой, – отмахнулся Варламов, – судьба моя такая – разгребать после вас. Наделаете – а кто выпутываться будет?

– Вы сейчас о чем?

– А то ты не догадался? – Варламов устремил на подчиненного тяжелый взгляд. Особой вредностью Виктор Павлович не отличался, самодурство не практиковал, но спросить мог жестко. Жилистый, рослый, с массивной угловатой челюстью и фактически седой головой – в прошлом месяце он отметил 58-летие. Бодрился, молодился, о заслуженном отдыхе даже не помышлял, но чувствовалось – устал человек. Да и партбилет в кармане неимоверно давил.

– Доложили уже о ваших успехах, – проворчал майор, делая недовольное лицо. – Почему вы оказались на Станиславском жилмассиве? В вашу задачу входило прибрать Мокрого, доставить в обезьянник и с чувством выполненного долга разъехаться по домам. Решили вкусить трудности патрульно-постовой службы? Так это у нас легко – только попросите.

– Мимо ехали, Виктор Павлович, – Алексей состроил покаянную мину. – По рации передали…

– Стреляли? – съязвил Варламов, копируя Саида из «Белого солнца пустыни». – Ваше служебное рвение – да на прямые бы обязанности…

– Этот урод Визгун своей жене руки отрубил, – проворчал Разин. – Только не язвите, товарищ майор, что заслужила. Никто такого не заслуживает. Как же ей жить теперь?

– Может, и не придется, – Варламов поморщился. – Пять минут назад сообщили из больницы: Надежда Васильевна Визгун пребывает в крайне тяжелом состоянии. Критическая потеря крови. Ночь может не пережить. Случай действительно вопиющий, – Варламов почесал карандашом ухо. – Семейное насилие – наш бич, хотя и пережиток старины глубокой, – поспешил он добавить. – Всякое бывает – избивают мужья своих жен, порой жизни лишают – о чем потом искренне жалеют. Но чтобы вот так – руки топором… Интересно, что его надоумило?

– Можем спросить, – осторожно заметил Алексей.

– Да, обязательно спросим. Ладно, Алексей, что сделано, то сделано. Вы, по крайней мере, не мялись под дверью, как остальные. Благодаря вам пострадавшая еще жива, а Визгун не бегает по городу с окровавленным топором. Что с Мокрецовым? Насколько я знаю, в следственном изоляторе арестанта с такой фамилией нет.

– Неудачно съездили, – покаялся Разин. – Сбежал гражданин Мокрый. Почуял опасность, собрал манатки – и на Восточный вокзал, где, кстати, взял билет до Красноярска и, скорее всего, уже в пути. Мы связались с линейными отделами на пути следования состава. Есть надежда, что возьмут.

– Или он сошел на первом же перегоне, где поезд сбросил скорость, – хмыкнул Варламов. – А то и вовсе взял билет для блезира, а сам покинул область на попутном транспорте.

– Может, и так, – согласился Алексей. – А я предупреждал, что такое может случиться. У Мокрецова информаторы везде, даже в милиции. Но нет, вам же хотелось все сделать по закону: получить дополнительные улики, санкцию от прокурора, который, как назло, приболел…

О возможном ограблении одного из отделений Госбанка СССР органы предупредил осведомитель. К сожалению, не знали даты и места. Охрану отделений усилили постовыми милиционерами. Налет состоялся, но на другое учреждение – Промстройбанк СССР.

Банковская система страны была не столь сложной, но все же насчитывала ряд организаций. Преступники имели свои источники информации. Но все же просчитались – в отделении, куда они нагрянули в масках, улов оказался невелик. Но все же больше, чем ничего – порядка 50 тысяч рублей. Персонал проявил благоразумие, в драку не полез (деньги были не свои), милиционеры получили легкие травмы. Бандитов, участвовавших в акции, отловили в течение недели. Деньги не нашли. «Казначеем», по некоторым сведениям, был некто Мокрецов, бывший сотрудник Внешторгбанка, проходивший по делу о крупном мошенничестве. Отсидел пять лет, занимался сомнительными делишками, но вторично в поле зрения органов попал лишь на прошлой неделе… По всему выходило, что Мокрецов сделал ноги с деньгами. И искать его теперь будет не только милиция, но и обманутые подельники – те, что остались на свободе…

– То есть виноваты все, но не ты, – сдвинув брови, заключил Варламов.

«Именно», – подумал Разин.

– Я такого не говорил, товарищ майор. За Мокрецовым следовало установить наблюдение. Это моя недоработка. У нас же куча людей, которых нечем занять.

– Не юродствуй, – Варламов скрипнул зубами. – И что думаешь, Мокрецов пустился в бега, прихватив наличность?

– Да, Виктор Павлович. Это тысяч 50–60. Неплохо, но мало, – Алексей усмехнулся. – Едва хватит на безбедную жизнь. Все, товарищ майор, больше не шучу, простите. Если это сто- или пятидесятирублевые купюры, то багаж не бог весь какой – все влезет в хозяйственную сумку. На что он рассчитывает, непонятно, но выбора человеку не оставили. Самое лучшее в его положении – забуриться в глухую деревеньку, зарыть деньги, отсидеться с полгодика… Банда обезврежена, мирные граждане не пострадали. Пропажа государственных денег, конечно, серьезная издержка…

– Ладно, разберемся, – Варламов стер ладонью пыль с верхней папки, покосился на подчиненного: – Что сидишь? Проваливай домой.

– Можно? – встрепенулся Алексей.

– Пока да. И молись, чтобы на выходных тебя не дернули.

– А вы?

– Посижу еще. – Виктор Павлович покосился на стену, украшенную переходящим вымпелом победителя социалистического соревнования с отрезанной головой В. И. Ленина (руки бы оторвать тому художнику). Вымпел получили три месяца назад – за отличные показатели в работе. Переходил он, похоже, долго, выцвел, истрепался, покрылся подозрительными пятнами, похожими на жировые.

Спешить начальнику уголовного розыска было некуда. Супруга скончалась от рака четыре года назад, потерю Виктор Павлович переживал мучительно, время не лечило. Другую женщину не завел, хотя обладал представительными данными. Дочь с семьей жила и работала в Хабаровске. В квартире вместе с Варламовым проживала сестра покойной супруги – особа дородная, активная, неведомым образом получившая права на жилплощадь. Как такое произошло, Виктор Павлович не мог объяснить – воспользовалась горем человека. Суровый и жесткий на работе, в быту он был беспомощен и слаб. Никаких отношений со свояченицей не было и быть не могло, жили соседями. Единственная радость – кормила. Но сегодня ушла в ночное (трудилась по медицинской линии), ужин майора не ждал. Раз в три месяца Виктор Павлович взбрыкивал, клялся, что выгонит из квартиры эту «приживалку», но воз оставался на месте.

– Хорошо, товарищ майор, только не засиживайтесь, – Алексей дошел до двери, обернулся: – Кстати, Виктор Павлович, в трудные жизненные периоды помогают пельмени с мышатами. Покупаете три пачки, суете в морозилку. Продукт, слава богу, не в дефиците. Пачки хватит на три холостяцких ужина – проверено. Эти изделия вполне можно есть – с оговорками, но можно.

3
{"b":"853465","o":1}