Шипение дождя звучало всё настойчивей. Земля, разбавленная влагой, стала вязкой, а уходящий вниз поток воды размазывал проторенный отцом тоннель и Рой был должен двигаться в слепую, чтобы догнать его, как вдруг, хвост Генри резко дёрнул в сторону, Рой упустил его из виду и растерялся, и стал кружить, не находя следов. Кричать не мог − воздуха не хватало даже на дыхание. Да и среди такого шума отец бы точно не услышал и Рой решил продолжить путь по прежней траектории. Спустя мгновенье он упёрся в серый бок большого камня. Он обогнул его по правой стороне и на пути стали встречаться маленькие корешки травы, а это значит, что поверхность уже близко. Но силы были на исходе и, задыхаясь, он сжал зубами пушистый белый корешок и что есть мочи стал вытягивать себя из липкой жижи. От корня побежали трещинки и потолок над ним обрушился. В образовавшуюся ямку разом хлынули и воздух, и вода, и свет. Стоя по пояс в луже посреди дождя Рой глотал воздух жадно и до боли в горле − не мог насытиться им, надышаться вдоволь. Капли воды бились о гладь рождая рябь и дрожь из точки расходящихся кругов. Воздух так чист, что голова в след за водой пошла кругами, размыла разум и удвоила перед глазами всё. Рою причудилось, будто бы дуб машет ему ветвями, подзывая ближе и он направился к нему как заколдованный. Он плавно и бесшумно двигался по скользкому дну лужицы, как будто плыл на лодке по реке. Дождь утихал. Дуб шелестел листвой, пытаясь отряхнуться и капли падали на головы-бутоны цветов, склоненные к воде, хрустальным шариком прокатывались вдоль по лепестку и звонко булькали, пуская пузырьки.

"Сынок, запомни, жизнь − это река и мы плывём по ней с начала до конца, и не свернуть нельзя, и не сойти на берег. Рождён − плыви себе, да лишнего не рассуждай! Трудись и радуйся, и принимай, ведь ты ничто не в силах изменить. Всё решено: и путь реки твоей, и скорость, и длина."

– А глубина?

Рой оглянулся − рядом никого.

– Ведь глубина не менее важна! − как будто сверху доносился незнакомый голос.

Нахмурив брови, Рой набрался смелости и осторожно поднял голову.

– Привет!

Среди ветвей в блестящей паутине, увешанной сверкающими бусинами капелек дождя, висело нечто. Рой ничего подобного не видел в жизни: существо с огромными чернющими глазами, гигантского размера крыльями, тремя парами лап и длинными то ли ушами, толи рожками глядело на него в упор. Покрытый белоснежной шерстью с головы до ног, он чем-то походил на мышь. Только крылатую и мокрую. Мгновенно Рой пришёл в себя:

– Ты кто такой? − спросил он тихо.

– Я Фрай!

Одно его крыло торчало вверх, второе вправо, он распластался в этой паутине вальяжно и непринуждённо, будто прилёг немного отдохнуть и на лице его сияла бестолковая счастливая улыбка.

– Я тут услышал твои мысли, ну, там, про жизнь, про реку что-то… Конечно, есть пару моментов спорных, но, знаешь, в целом – интересно!

– Да, интересно…

Рой, не скрывая любопытства, начал разглядывать своего нового знакомого.

– Ты мышь крылатая? Или летающий хомяк?

– Нет-нет, я бабочка, − не прекращая улыбаться ответил Фрай,

– но очень-очень редкая.

– Понятно.

Несколько секунд они смотрели молча друг на друга.

– Ты в курсе, что ты в паутине?

– О, ты весьма внимателен!

– Тебе помочь?

– О, было бы чудесно!

"Какой-то странный тип" − подумал Рой и Фрай слегка смутился.

Добротный крепкий стебель подходящей высоты нашёлся рядом и обхватив его покрепче кончиком хвоста, Рой замахнулся и нанёс удар. Со свистом стебель пролетел сквозь кружевную сеть и разорвал её. Ослабло натяжение и мотылёк просел. От неожиданности он визгливо вякнул, но тут же рассмеялся так задорно, как будто всё происходящее вокруг − аттракцион. Рой поднял стебель и ударил вновь с другого края. Освобождённый Фрай сорвался вниз, но не упал, а стал качаться на оставшихся над головой сплетеньях паутины слегка пружиня и кружась вокруг своей оси как маятник − тудааа-сюдааа. При этом хохотал как ненормальный, переходя периодически на крик. Непроизвольно Рой заулыбался и не заметил сам как стал трястись, сначала тихо, про себя, но вскоре смеху стало тесно внутри, он требовал пустить его наружу, и Рой, не в силах больше сдерживаться, дал ему полную свободу. Под весом Фрая липкая паучья нитка растянулась и порвалась. Он полетел, но к сожалению, не вверх, а вниз и приземлился в лужу. Шлепок, и вот, с весёлым плеском по кругу разлетелись брызги и окатили Роя будто из ведра. Червяк зажмурился, затем открыл глаза, протёр лицо и бросился на помощь утопающему. Он вынул Фрая из воды и усадил на корень дерева, что был изогнут аркой над водой. Тот жалобно стонал, затем внезапно рассмеялся и тут же застонал опять, как будто бы сперва забыл, но вспомнил. Одно его крыло беспомощно свисало вниз, и он держался лапой за плечо.

– Пэркеее? Пэркеее? − кричал он скорбно, обращаясь к небесам. Потом серьёзно посмотрел на Роя и пояснил:

– По-итальянски. "За что, за что мне это" значит.

– Понятно.

Рой кивнул, затем отвёл глаза и улыбнулся, но через миг:

– АПЧХИ! − подпрыгнул от испуга.

– Ну вооот… Ещё и простудился… − загоревал несчастный мотылёк,

– Я так и знал… Я так и знал! Мне суждено погибнуть молодым! Вот здесь, под этим дубом я обрету покой.

Фрай повернулся боком и, скатившись с арки словно с детской горки по пояс в воду, побрёл на сушу. Дойдя до самого ствола, он лёг, сложил на животе все свои лапы и с выражением завыл:

– Кто ж знал? Кто мог подумать, что встречу я конец в расцвете сил! Что крылья эти боле не коснутся неба и радости полёта мне не испытать! − и тяжело вздохнул, – Я говорю: "Прощай… Прощай, прекрасный мир!"

Фрай медленно закрыл глаза и воцарилась тишина. Секунд на пять.

– КАК ЖИТЬ-ТО ХОЧЕТСЯ!!! − он закричал навзрыд, закрыв ладонями лицо и заревел по-настоящему, то хлюпая соплями, то скуля.

– Так, стоп! − Рой спрыгнул с мостика, – Ты просто потянул плечо. − приблизился к рыдающему Фраю, – Ну, насморк, тьфу, подумаешь… − и стал поглаживать одну из его лап. – Всё это не смертельно, ты поправишься.

Фрай приподнялся:

– Ты не понимаешь! Я мотылёк! − бил себя в грудь, – Полёт – вся моя жизнь! − глядел на небо томно, – Полёт – мой воздух, моя страсть! Мне не прожить и дня без неба, ведь моё место там, − показывал где его место, – там, Рой, где высота и ветер…

– Как ты меня назвал?

– …весёлый ветер – озорник… − тоскливо посмотрел на Роя. – По имени.

– Но я не представлялся, с чего ты взял что так меня зовут?

– Да брось, ты сам сказал мне и забыл.

– Нет, я не говорил.

– Ну, значит угадал – бывает.

– Хм… И снова очень интересно! − ответил Рой и не слукавил.

Фрай кардинально отличался от всех, кого он знал и видел.

Фрай называл его по имени, как старый друг, смотрел в упор, смотрел вокруг и будто сквозь него, он слышал его мысли! Немыслимо!

Фрай вызывал одновременно такие разные эмоции: отталкивал и привлекал, и это будоражило.

– Тебе подходит твоё имя. М сказал он, вытирая слезы, – Кто его дал?

– Отец. ОТЕЦ! – Рой подскочил, в его распахнутых глазах забегала тревога.

– Я должен отыскать отца!

– А как же я? Возьми меня с собой! − Фрай приподнялся ещё выше и сел.

– О, нет, тебе не место под землёй.

Рой огляделся в поисках чего-нибудь, чего и сам не знал, и взгляд его упал на крупный лист с краями, вогнутыми внутрь, похожий на просящую ладонь.

Он взял листок и словно шляпу надел на голову зевающему Фраю.

– А что, весьма экстравагантно!

Укрытый с головы до ног Фрай захихикал, а потом чихнул и его шляпа подпрыгнула и закачалась. Он выглянул из-под неё улыбчивый и утомлённый.

– Ты отдохни пока. Стемнеет − я вернусь.

Рой поспешил на поиски отца, а Фрай, завернутый в листок как в одеяло, сидел и пристально смотрел ему во след.

– Вы это видели?

– Ну надо же…