Все вернувшиеся с «того света» абсолютно уверены, что смерть – не конец земного существования. У многих после пережитого произошла переоценка ценностей. Для многих обретение Высшего знания, постижение Любви в широком понимании этого слова стали в высшей степени ценностями человеческой жизни – то, о чём раньше даже не задумывались. Появилось чувство единения с другими людьми, с Природой. Всё происходившее «здесь» ранее вдруг наполнилось гораздо бОльшим смыслом. В этом, наверно, и заключается смысл клинической смерти: чтобы кто-то сверху направил жизнь человека в нужное русло, если человек не слышит внутренний голос. И если раньше в душе у кого-то присутствовали какие-то религиозные установки, то теперь после встречи со «светящимся существом», излучающим, по их словам, Свет и Любовь, они в разы усилились. Более того, эти люди уверены в связи с Создателем.

Владимир Ефремов, физик, переживший клиническую смерть, тоже анализирует своё состояние «там»: «Всем известно, что сознание – это функция мозга. Если мозг перестает функционировать (остановка сердца, прекращение мозгового кровообращения), то прекращается и сознание. Но сознание не отключилось. Вдруг появилось ощущение необычайной лёгкости. Ничего не болело. Но со мной были все мои чувства и воспоминания. Я летел куда-то по гигантской трубе. Ощущения – как во сне. Мысленно попытался изменить скорость, поменять направление. И это получилось. Страха нет. Только блаженство. Буйство красок, цветов и света. Вместо ожидаемой тьмы. Все было свежо, ярко и интересно… Сознание работало совершенно иначе: оно охватывало всё сразу одновременно. Для него не существовало ни времени, ни расстояний. Мир словно был свёрнут в трубу. Солнца не было. Всюду был ровный свет, не отбрасывающий теней. Было ощущение всесильности мысли. Стоило сформулировать вопрос, как тут же приходил ответ. Ответы возникали как естественный результат мышления. Процессы там протекают не линейно, как у нас. Они идут одновременно и во все стороны. Связующим началом в нашем мире выступает время. Там – нет».

В жизни моей дочери был момент, когда она пережила состояние клинической смерти. Вот как она описала случившееся с ней:

«Я вдруг увидела себя лежащую на кровати сверху. Я как будто парила прямо под потолком. Попыталась что-то сказать соседям по палате, но они не реагировали. Меня никто не слышал и не видел. Я была в недоумении. Легко переместилась в соседнюю комнату. Как будто стен не было. Там разговаривали две медсестры. Одна из них по отношению к больным была «хорошая», другая – «плохая». И «хорошая» говорит: «Я так переживаю…Что же мы маме скажем, когда она завтра утром придёт?».

«Да так и скажем: дочь умерла», – равнодушно ответила «плохая».

«Как это «умерла»? Я же всё вижу и слышу», – испугалась я.

«Что вы говорите?! Я здесь! Я жива!» – кричу. Даже толкнула «плохую». Но она не отреагировала. И тут я испугалась.

«Как это я «умерла»? О Боже! Мамочка моя… Нет! Я не могу умереть!» – закричала я в ужасе и зарыдала».

Наверно, эти сильные эмоции и вернули дочь.

Катя очнулась: «Глаза у меня закрыты, и я чувствую, как по щеке течёт горячая слеза».

Произошедшее с дочерью только подтверждает тот факт, что в «этом» состоянии сознание продолжает работать: человек способен мыслить, переживать эмоции.

Хочу рассказать о том, как я сама прошла, как теперь понимаю, через клиническую смерть, когда попала в аварию. Это было давно. Но осмысление случившегося произошло только сейчас.

Мы ехали в машине с водителем на большой скорости, потому что спешили. Как позже выяснилось, машина врезалась в бордюр – водитель не справился с управлением, и машина выехала на полосу встречного движения. Слава Богу, дежурившие в тот день на дороге сотрудники ДПС смогли предотвратить худшее. Для меня же всё произошло мгновенно. Я не почувствовала тот удар. Помню только, что вокруг меня – серые кучевые облака. Сплошь. Я летела сквозь эти огромные облака. И даже вспомнила в тот момент, как в детстве летала во сне. Я просто наслаждалась ощущением полёта, лёгкостью тела. Вдалеке между облаками стал прореживаться белый свет. Не солнечный. Не ослепляющий. И я просто летела к этому свету. По мере приближения к свету облака рассеивались. Света становилось больше. И вдруг всё прервалось – меня кто-то дергал за руку и спрашивал: «Девушка, с вами всё в порядке?». Я открыла глаза, увидела сотрудника ДПС и, ничего не понимая, на автомате ответила: «Да». Чувствовала лёгкое головокружение. Была удивлена тому, что стоим на месте. Повернув голову, увидела, что водителя за рулём нет. Вышла из машины. Сразу обратила внимание, что на небе – ни облачка и ярко светило солнце. Аж зажмурилась. Ведь только что для меня было пасмурно, темно.

«Это он вас так?» – показывая пальцем на свою щёку, спросил ДПСник.

Я – в недоумении: «Не поняла вас».

Посмотрела в переднее зеркальце машины. Под левым глазом увидела огромную гематому. И только тогда почувствовала боль.

«Не знаю, откуда это у меня», – не сразу ответила я, ущупывая пальцами гематому.

Оглянувшись назад, увидела водителя: руки у него были за спиной в наручниках, а сам он лежал на капоте машины ДПС вниз лицом. Я тогда не поняла за что. Выяснилось, что водитель пытался скрыться. Нас догоняли. Но я этого не знала. Я была «там».

Наверно, мне не судьба была уйти в тот момент. Поэтому я вернулась, не «долетев до света». Причём мне даже не понадобилась помощь врачей. Но главное – моё сознание. Я всё помнила.

Пока писала книгу, мне пришлось пережить ещё раз это состояние кратковременной клинической смерти. Во время операции на сердце. Хочу сказать, что современная медицина в отдельных областях – это что-то на грани фантастики. Когда тебе делают операцию на сердце и ты в сознании – всё видишь, можешь разговаривать, но не чувствуешь боли. Я смотрела на то, какие манипуляции проводил хирург, и многого не понимала. Ну как, скажите, такое возможно, чтобы через тонюсенький прокол в вене вводили камеру, инструменты, материал. И всё это предназначено для сердца! В какой-то момент я закрыла глаза и увидела яркую вспышку Света. Я смотрела на этот Свет, зажмуривая то один глаз, то другой. И сквозь реснички блики этого Света тоненькими струйками будто вливались в меня. Этот Свет давал мне какую-то невероятную лёгкость. Больше похоже было на невесомость. И… была какая-то отрешённость от всех и от всего. Мне было всё равно, хотя до этого волновалась. Вдруг я услышала крик хирурга: «Давление! Срочно – давление!» Но мне было так хорошо, что не хотелось выходить из того состояния. Открыла глаза. Увидела медсестру со шприцем. Я вдруг поняла, что могло произойти непоправимое. Мне стало страшно. Я зарыдала. «Мне нельзя умирать сейчас… Пожалуйста, спасите меня… У меня сынок один останется… Старшая погибла… Нет больше никого», – запричитала я.

Хирург повернул рукой монитор, висевший прямо надо мной, экраном ко мне и спокойно сказал: «Мы вас спасаем сейчас, смотрите. Всё. Мы вскрыли сосуд». Я увидела своё сердце изнутри на весь экран и сосуды в нём. Конец одного из них как будто висел, раскачиваясь.

«Закройте глаза и… отдыхайте», – обратился ко мне хирург. Я поняла, что опасность миновала. Закрыла глаза. Я была спасена этим человеком. Или Высшими силами…

Известно, что, по признанию многих врачей, иногда происходит странное: несмотря на все предпринимаемые усилия, жизнь человека часто находится не в их руках. Больной, у которого здоровье в целом неплохое, которому по всем показаниям ещё жить и жить, вдруг умирает. Про такого человека говорят: «Не судьба». А другой больной – вроде безнадёжный, у которого нулевые шансы на выживание, спустя время прекрасно себя чувствует. Выкарабкивается. Сведущие в этих вопросах люди говорят, что результат часто зависит от решения Высших сил. Высшие силы решают, жить человеку дальше или нет. Если человеку оставляют жизнь, то он выживает. Но если – нет, то Душа покидает тело, и тогда сердце остановится несмотря на все предпринимаемые врачами меры по спасению больного.