Литмир - Электронная Библиотека

Проблемы доверия

Мы обнаружили в большинстве нарциссических семей ряд особенностей, которые позволили нам выявить ключевые области, определяющие динамику развития отношений. Доверие — и развитие недоверия — являются самыми существенными из них.

Мы обнаружили, что люди, выросшие в нарциссических семьях, с трудом доверяют другим, но не обязательно из-за того, что их самые насущные потребности не удовлетворялись в раннем детстве. Напротив, многих из тех, кто вырос в скрыто-нарциссических семьях, по-видимому, хорошо кормили, их физические нужды и психологические запросы удовлетворялись вполне здоровым образом, пока им было один-два годика (иногда дольше). По крайней мере, элементарный уровень доверия должен был быть заложен тот период времени.

Как указывалось в первой главе, проблемы в нарциссических семьях часто начинаются, когда дети начинают пытаться утверждать себя и выдвигать эмоциональные требования к родителям. Родительская система может быть искренне неспособна удовлетворить эти требования, и может отнестись к ним с негодованием или воспринять их как угрозу. Как отмечалось выше, в этом случае ребенок скорее учится не доверять, или разучивается доверять, нежели не учится доверять.

История Триши. Отец Триши был военным офицером со многими наградами, а ее мать была хорошей хозяйкой и верной женой военного. Триша помнит свою семью как «прекрасную», когда она была маленькой девочкой. Это была прекрасная семья. Папа был красивым военно-морским офицером, мама его была красивой и элегантной женой, а я была прелестным ребенком. Жизнь была бесконечной вереницей приемов гостей на открытом воздухе и чаепитий, со мной в центре внимания. Они всюду меня брали с собой. Люди всегда говорили, что я «как куколка». Я думала, вся моя жизнь будет такой — сплошные объятия, похвалы и смех. Когда я оглядываюсь на это, мне хочется плакать; это было так прекрасно. С тех пор я уже никогда не чувствовала себя такой любимой».

Однако когда Триша стала старше, ситуация в семье изменилась. “Я помню ощущение, когда мне было семь лет. Я проснулась в панике. Я пошла в ванную и уставилась на себя в зеркало. Я пыталась понять, что изменилось во мне — почему я была неправа. Что я сделала такого, что мои родители больше не любят меня? Я плакала и плакала. Я не могла понять этого. На следующий день я решила, что это все из-та того, что я становилась больше [ее мать была миниатюрной, с «идеальной» фигурой], поэтому я решила не есть. Папа был во Вьетнаме в то время, так что нас было только двое -мама и я. Мать не заметила, что я старалась не есть, и ее отношение ко мне тоже не изменилось. Она была очень занята, всегда занята. Мы жили в Вирджинии, чтобы быть ближе к бабушке с дедушкой. У нас всегда было много гостей, маме нравилось это. Когда приходили гости, мама одевала меня и говорила мне, что сказать. Она всегда была недовольна мной, хотя я изо всех сил пыталась быть хорошенькой. Раньше мама и папа всегда говорили, что я была «такая хорошенькая, такая лапочка», поэтому я еще сильнее старалась вести себя так, как тогда. Но теперь мама лишь говорила: «Веди себя по возрасту, Триша!» или говорила что-нибудь еще, показывавшее ее презрение. Она отсылала меня наверх в мою комнату почти сразу, как только приходили гости, и со мной сидела наша домработница. Я чувствовала, что всем мешаю, что я некрасивая. Когда папа вернулся, я думала, что все снова станет как прежде, но этого не произошло. Почему-то я стала его тоже раздражать. Он сказал маме, что я выгляжу больной, и та отвела к меня врачу. Врач прописал мне лекарства и велел пить три раза в день что-то наподобие молочного коктейля. Папа записал меня на гимнастику, чтобы я «подтянулась», а мать теперь сильно ругала меня, если я не хотела есть.

Думаю, она хотела угодить папе. Я снова начала есть; не было смысла изводить себя голодом, я все равно продолжала расти. Но я была сломана. Я пыталась вновь и вновь, делала то и это, чтобы они снова стали меня любить меня как раньше, чтобы снова стали моими мамочкой и папочкой, и чтобы я опять была собой, как прежде.

Дойдя до этого момента, Триша расплакалась. «В-общем, в то время я и начала выдергивать ресницы... Взрослея, я много чего делала. Я делала все, что только могла придумать, чтобы привлечь их внимание — любое внимание, одобрение или осуждение, мне было все равно. Я хорошела собой, и когда стала уже действительно симпатичной, они, похоже, перестали возражать, чтобы я присутствовала при гостях. Но я больше не могла доверять им. Как бы мне ни хотелось их одобрения, а я отчаянно хотела их одобрения, я боялась этого. У меня это однажды было, и потом этого не стало. Поэтому я делала много чего, чтобы задеть их, смутить. Я вела себя очень кокетливо, из кожи вон лезла, чтобы соблазнять молодых офицеров, служивших под началом отца. Думаю, мои поступки можно было описать словами: «Эй ты, посмотри на меня! Да катись ты!». Я теперь не доверяла никому. Особенно себе».

Пока проходила юность и первая молодость Триши, ее нежелание и неумение доверять приводили ее ко многим травмирующим отношениям и разрушительному образу действий. Она испытывала всепоглощающую жажду мужского внимания и одобрения, но когда получала желаемое, то это начинало пугать ее, и Триша предпринимала шаги, чтобы поскорее прекратить отношения. Она ненавидела женщин и не доверяла им, поэтому не имела подруг. (Первоначальной целью лечения была ее неспособность найти общий язык с женщиной-врачом.) В ранней юности она обнаружила способ причинения себе боли, который приносил некое удовлетворение (выдергивание всех ресниц щипчиками), и, несмотря на возникавшие из-за этого косметические сложности, Триша продолжала выдергивать себе ресницы, поскольку теперь это стало укоренившейся потребностью.

Вполне очевидно, что в случае Триши присутствует ряд факторов. Ее родительская семья -хороший пример нарциссической семьи, где ребенок вначале отвечает потребностям родителей, и потому в ответ его потребности также удовлетворяются. (См. «Перевернутая родительская модель» ниже.) Для карьеры ее отца было выгодно, чтобы их считали бы красивой парой с прелестным ребенком, а карьера отца одновременно была и карьерой матери. Но по мере того как девочка взрослела, вытягиваясь в нескладного подростка, а ее запросы росли и возникали собственные цели, она становилась все менее полезным приобретением для родителей. Физические потребности Триши удовлетворяли домработницы и служанки, а эмоциональные нужды — никто. Мать становилась все более жестокой, ее слова становились все обиднее, а отец держался то холодно и отстраненно, то тепло и даже заигрывал. Триша рассказывала, что время от времени в родителях просыпалась нужда окружить Тришу родительской заботой, и тогда они неожиданно и непонятно почему приближали ее к себе, проявляли внимание и выражали любовь. Такое спорадическое и непредсказуемое усиление родительских чувств — типичное явление в нарциссических семьях. Оно держит детей «на крючке» у родителей, так как дети надеются вызвать этот всплеск любви вновь, что вынуждает их еще больше не доверять себе (поскольку, как детям кажется, они не способны вызвать положительное взаимодействие) и другим («Они как бы всасывали меня через трубочку и в последний момент отпускали, чтобы не дать мне проскользнуть внутрь»).

Перевернутая родительская модель

По мере роста ребенка, самоощущение родителей может становиться все более связанным с развитием ребенка. Одновременно с этим, по мере того как потребности ребенка становятся более сложными, и вместе с тем яснее сформулированными, ребенок может начать более очевидно посягать на родительскую систему. Капризного младенца, который требует родительского внимания в неудобное время, можно, в конце концов, поместить в закрытую кроватку. Раздражительный и способный легко расплакаться девятилетний ребенок — совершенно другой вопрос.

Поскольку психологические потребности ребенка становятся все большим фактором в жизни семьи, то формируется действительно нарциссическая семья. Родительская система не может приспособиться, чтобы удовлетворять потребности ребенка, и ребенок, чтобы выжить, сам должен стать тем, кто приспосабливается. Начинается процесс инверсии, когда обязанности сторон меняются местами: ответственность за удовлетворение потребностей постепенно перемещается с родителя на ребенка. Если в период раннего детства родители, возможно, удовлетворяли потребности ребенка, то теперь ребенок все больше пытается соответствовать потребностям родителя, поскольку только таким образом он может заслужить внимание, принятие и одобрение.

8
{"b":"853223","o":1}