Есть множество методов, которые являются полезными в преподавании взрослым из нарциссических семей, как распознавать и определять чувства. Три метода, которые мы часто используем (тест «язык тела», истории о чувствах, и видеопроекция) подробно описаны ниже. Мы также рекомендуем, чтобы пациенты вели «дневники чувств», в которых они идентифицируют и словесно определяют чувства, которые они испытывают, включая физические ощущения.

Тест «язык тела»

Большинство людей испытывают сильные чувства как одно или несколько физических ощущений: например, как комок в горле, или ощущение, что в животе все переворачивается; как напряжение мускулов шеи и плеч; или как внезапную головную боль. У некоторых людей практически мгновенно возникает боль в желудке или позывы в туалет во время эмоционального расстройства. Спросите пациента, где он чувствует эмоцию (или расстройство) в своем теле; скорее всего, он вам расскажет.

Итак, первый шаг состоит в том, что пациента нужно настроить на его симптомы — реально замечать и испытывать их, и получать похвалу от врача за то, чтобы просто позволить себе испытать чувство физически.

История Мэри. Мэри — тридцатилетняя женщина, чья нарциссическая родительская семья состояла из тихого, неуверенного отца, бесцеремонной и эмоционально злоупотребляющей матери, и двух сестер. Мать могла звонить Мэри несколько раз в неделю и "грузить" ее, потчуя историями о всех плохих вещах, которые делали ее сестры; она всегда пыталась вовлечь Мэри в сложные и расстраивающие семейные сценарии. Мэри больше года ходила к хиропрактику из-за скованности и боли в шее. Она приписывала боль последствиям небольшой аварии, предполагая, что заработала боль, когда она неосторожно перегрузила свою спину или шею, неправильно подняв или повернув голову. Когда хиропрактик порекомендовал ей обратиться к психотерапевту, она пришла к выводу, что боль была скорее выражением психологического напряжения, чем следствием физической травмы.

В ходе курса лечения Мэри начала вести дневник ощущений, в котором регистрировала возникновение боли в шее и события, мысли, и чувства, которые она испытала в течение дня. Ее также обучили «расслабляющему ответу» Бенсона, который она училась применять, когда ей случалось осознать, что у нее болит шея. Ведя дневник, Мэри смогла связать физические симптомы с определенными событиями и мыслями, которые порождали чувства — и определить чувства, которые выражались в ее шее как боль.

Врач: Мэри, на этой неделе когда вы чувствовали скованность в шее, вы смогли связать ее с чем-либо,что случилось, или с чем-либо, о что вы думали?

Мэри: Что интересно, я всегда замечала, что вроде бы шея больше болит по выходным, но я не знала почему. В моем дневнике объясняется, почему! Шея начинает болеть после того, как позвонит моя мать. Она много звонит по выходным, потому что мой отец в это время на работе. На этот раз, после того как я повесила трубку, я осознала, что опять возникла эта боль. А я не делала ничего -физически, я имею в виду, чтобы могло бы вызвать боль.

Врач: Получается, ваша мать и есть ваша головная, а вернее, шейная боль? (игра слов: в английском досаждающее обстоятельство образно называется «боль в шее» — прим, не рев.)

Мэри: (смеясь) Думаю, да.

Врач: Мэри, что Вы чувствовали во время этой беседы?

Мэри: Я хотела, чтобы она не звонила мне постоянно и не вываливала все это на меня.

Врач: Хорошо, но это — то, что Вы думали. Я хочу знать, что Вы чувствовали. В этих словах Вы описываете мысль, не чувство. Что Вы чувствовали?

Мэри: Я чувствовала, что — нет. Я чувствовала злость. Она меня действительно разозлила. Взбесила.

В этом пункте врач мог похвалить Мэри за работу, которую она делала, и подчеркнуть шаги, которые она предприняла, чтобы изменить свою жизнь к лучшему. Пациентам часто трудно признавать свои успехи и они часто при этом строят фразы, которые фактически отражают дефицит или неудачу («Да, возможно я сделал это на сей раз, но я должен был делать так с самого начала!»). Важно чтобы врач по-иному объяснил былые неудачи, что они объяснялись нехваткой практики, а не ума, моральной стойкости или чего бы то ни было: пациент не имел навыков (практики, возможностей, нужного взгляда на вещи) тогда, но он учится этому теперь.

Существенная часть терапии в этой модели — то, что врач ориентирован на действие, вместо того, чтобы главным образом наблюдать или выражать поддержку. Важно, чтобы врач устно вознаграждал пациента за соответствующее поведение, делая похвальные утверждения, но при этом обозначая свою позицию не как простое подбадривание пациента, а как фактическое отражение работы, которую проделывает пациент. Таким образом, пациент будет знать, когда он «поступил правильно». У пациента в детстве, вероятно, не было такого рода обратной связи, поэтому сейчас ему это нужно, и он благодарен за это.

Заключительный шаг состоит в том, чтобы позволить пациенту выразить чувство и предпринять некое действие соответственно своему чувству. После обстоятельного обсуждения, Мэри решила выразить свои чувства ее матери и установить некоторые границы в их отношениях. «Действуя по формуле «я чувствую... я хочу», я собираюсь сказать ей, что я чувствую себя очень рассерженной, когда она звонит мне и жалуется на моих братьев и сестер, и что я не хочу, чтобы она делала это впредь.»

После нескольких нерешительных попыток Мэри все-таки смогла выразить матери свое ощущение от этих разговоров и, фактически, несколько раз вешала трубку, если мать «нарушала правило». После некоторого периода полного молчания со стороны матери (в попытке наказать Мэри), мать сменила манеру телефонного общения. Она стала звонить реже, к облегчению Мэри, разговоры стали короче и на более приемлемые темы. Но мать начала названивать одной из сестер Мэри и вываливать прежний негатив теперь уже на нее. Мэри прокомментировала это так: «Теперь это проблема моей сестры; ей придется научиться справляться с этим!»

Как выяснила Мэри, люди продолжают использовать определенные способы взаимодействия, потому что они работают; их тактика приносит им то, чего они хотят. Когда же эти способы больше не работают, люди прекращают использовать их. Пока Мэри желала слушать ее мать (то есть, удовлетврять потребности матери), ее мать продолжала «грузить ее» жалобами и поношением родственников. Когда это перестало работать — когда Мэри отказалась слушать (начала уважать себя), и смогла сообщить об этом как взрослая, ясно и понятно — ее мать прекратила выливать на нее свой негатив. Мэри таким образом смогла повлиять на поведение матери, пусть лишь в отношении себя.

Далее, Мэри узнала, что ее тело было ценным инструментом, сигнализирующим ей о моментах, когда она испытывала чувство, требующее внимания. Вместо того, чтобы считать боль в шее своим врагом, Мэри теперь стала видеть в ней сигнал о большом напряжении. Учась проявлять внимание к ее языку тела и действовать соответственно, она стала жить под меньшим напряжением, и впоследствии ее боль в шее заметно уменьшилась.

Истории о чувствах

Для людей, выросших в нарциссических семьях, часто трудно приписать чувства себе, особенно если испытывать чувства в прошлом было болезненным, не производительным, или грозило наказанием. Проверенный временем метод выявления чувств в диагностических целях состоит в использовании техник проекции (Тематический Тест Сознательного восприятия, тесты Роршаха, и т.п.). Используя этот метод с терапевтической целью (а не с диагностической), мы обнаружили, что если попросить пациента представить, что другие люди могут чувствовать в данной ситуации, то это гораздо меньше угрожает их самоощущению, и потому является превосходной техникой для того, чтобы распознавать и словесно определять чувства.

Истории о чувствах — это коротенькие истории, которые врач может сочинить прямо по ходу дела в кабинете. Мало того, что эти истории могут быть полезными в том, чтобы заставить пациентов идентифицировать и определять чувства, они часто действуют как «шпоры для памяти» (что-то, что способствует или вызывает всплытие на поверхность позабытых воспоминаний). Ведя курс лечения, врач рассказывает историю, и затем предоставляет пациенту решить, что могли бы чувствовать герои истории: