Это лендслер, будучи в ссылке, приучил капитана к той силе, что вызрела в нём среди вот таких же зверей. А капитан приучил потом всю команду.

И ведь Дерен мог догадаться раньше! Ведь в Содружестве те, кто общается с истниками, не становятся постепенно иммунны к психическому насилию. Только на «Персефоне»!..

Пилот понял, что ему можно начинать писать диссертацию, и едва не рассмеялся, но успел прикусить губу.

Так вот значит, что творится с этой отбитой на головы молодёжью на «Персефоне»! Вот почему Рэмка так нагло строит даже регента, глядя бесстыжими глазами на его волевые потуги.

А ведь об этом знали всегда…

Знали, что мастера зверя с Тайэ невосприимчивы к психическому насилию…

Но все привыкли думать, что только мастера!

И ведь последние годы жизни Дяди проклятые — тоже начали контакты с таянцами! Сводным братом Изабеллы Кробис был полукровка, наполовину тайянец, Извар! Даже непосвящённый ещё в тайны мастеров, он не особенно боялся зверей!

И он был там не один! Великий Дядя тоже прозрел этот феномен и начал его использовать!

Потому и поредела популяция вайшугов! Дяде просто не хватило времени, чтобы передавить всех зверей и выбраться на свободу!

Вайшуги дохнут от голода!.. Вайшуги подкапывают сторожевые вышки!..

Какая наивность…

— Дерен? — озабоченно окликнула наставника Сайко и поправилась: — Вальтер, с тобой всё в порядке? Этот накат — он очень трудный, да?

* * *

Картинка для настроения)

Глава 27

Дерен

Перевал. Долина проклятых

Чем больше Дерен размышлял о накате и инициации духом зверя, тем яснее становилось, что диссертации ему не видать.

Если сам он и оказался слепым ташипом, то явно не генерал спецона Вилим Мерис, давно и тщательно опекавший и капитана Пайела, и его людей.

Корабли, на которых служил капитан Гордон Пайел (в миру — Агжей Верен), всегда подчинялись лично генералу Мерису. И нужно было не знать, что за человек Мерис, чтобы не заподозрить неладное.

Засланный особист, исколесивший весь Юг. Съевший за сто лет противостояния спецслужб Империи и Содружества не меньше дюжины собак, ташипов, гикарби и прочей малосъедобной живности.

Феноменальный стратег и тактик — очень редкое сочетание, когда один и тот же человек видит вдаль так же хорошо, как и вблизи.

Имперец с нулём ментальных способностей, истинный северянин, но при этом — полностью иммунный к психическому насилию, так распространённому на Юге Галактики.

Про генерала Мериса рассказывали, что он пользуется запрещёнными в Империи имплантами, дабы сохранять контроль над сознанием. Ведь воевал он с экзотианской знатью, в совершенстве умеющей подавлять волю.

Но кто из известных Дерену особистов сам видел эти импланты?

А ведь генерал Мерис в бункере не сидел. Он часто бывал и на «Персефоне», и в эйнитской общине, соприкасаясь с выученными истниками Храма и со стихийными — вышедшими из-под руки капитана Пайела.

А когда вокруг сплошь спецон да разведка — хоть что-то да просочилось бы.

Железо ненадёжно. Иначе в Империи пошли бы на легализацию боевых имплантов хотя бы на время войны.

Но импланты сводят с ума, сбоят, их приходится менять, обслуживать. А вот устойчивость к накату, приобретённая, к примеру, вследствие длительного контакта с командующим Объединённым Югом Колином Макловски или капитаном Пайелом — штука надёжная.

Дерену давно уже надо было об этом задуматься. Ведь он же знал от крёстного, возглавлявшего сейчас военно-космические силы Объединённого Юга, что генерал Мерис всегда был очень дружен с Колином Макловски.

Всег-да!

С тайянским лордом, инициированным духом зверя почти полторы сотни лет назад. С вайшугом в обличии человека. Ходячим накатом, с глазами без радужки, а словно бы из единого чёрного зрачка.

Когда Империя ещё не раскололась на Северную и Южную, а Колин Макловски был ещё только лендслером наземных сил и сидел в ставке спецона на Аннхелле, они с Мерисом уже отлично знали друг друга.

И генерал Мерис был удивительно предан лендслеру, даже когда того «списали в утиль» за неимперское мышление в отношении смешанного населения на Аннхелле, Мах-ми, Прате…

Имперское начальство хотело войны с Содружеством, упрямый лендслер не хотел резать для этого людей. Понятно, что его убрали от руля. Непонятно — как не убили.

Или понятно, если вспомнить про Мериса, сумевшего в это трудное время сохранить должность заместителя лендсгенерала по личному составу.

Тихая такая должность. Но с широкими полномочиями.

Спасая Макловски, разжалованного до сержанта, генерал Мерис должен был стопроцентно получить критическую «дозу общения», даже если до этого избегал прямого контакта.

И ведь это именно Мерис добился возвращения Макловски и вытащил потом с Севера ничем не примечательного пилота, всей заслугой которого были два года полётов в паре с опальным вайшугом.

Но Мерис что-то подозревал уже. И, наверное, решил опытным путём проверить, может ли парень, контактный с Макловски, воевать на Юге, не опасаясь психического воздействия экзотских шпионов, которыми в то время был просто набит Аннхелл.

Генерал Мерис приблизил парня, дорастил до капитана крейсера, а потом использовал его, как машину для создания себе подобных, подсылая на «Персефону» то группу десанта, то разведчиков.

И тасуя потом людей капитана Пайела, как ему было нужно, ведь это же были и его люди тоже.

Никаких подозрений у северного руководства эти манёвры не вызывали. А генерал Мерис постепенно окружал себя людьми, устойчивыми к волевому насилию. И успешно зачищал имперский Юг от широко разинутых жадных ртов обедневших аристократов Содружества.

Долгое время капитан Пайел был для Мериса единственным проверенным источником ментальной «заразы» (не считая самого Макловски).

За два-три года тесного общения в не таком уж большом корабельном нутре «Персефоны», где никуда не сбежать, бойцы или отсеивались за полной бездарностью, или перенимали от капитана устойчивость к накату.

Но и только.

Прошло, пожалуй, года четыре, а может, и все пять, когда зазвенели первые звоночки: среди экипажа «Персефоны» подросли те, кто тоже мог управлять чужой психикой. Рос, Неджел (себя Дерен не считал, у него сразу было «рыльце в пушку», и если бы не крёстный — спецона бы ему не видать).

Однако хоть какие-то ментальные способности проявлялись хорошо если у каждого сотого из контактных с капитаном. Да и разброс по силе и способностям был огромный.

Похоже, ментальный контакт с инициированным духом зверя будил в человеке только то, что было заложено в него природой.

А вот устойчивость к психическому воздействию вырабатывалась почти у всех.

Ай да Мерис, ай да хэдов сын…

Вопрос: знал ли о его играх командующий, тот самый «вайшуг» и первое звено в этой странной цепи?

Если нет — то это очень смешная история.

Но это означало и то, что Дерену нужно молчать о своём открытии. Ведь все, кому надо, знают уже. И молчат.

Разве что капитану нужно будет потом доложить. Кому же приятно, что тебя используют втёмную?

Дерен остановился, поджидая Сайко. Он шёл впереди, она сзади. А кругом были только камни и скалы.

Стайка айю пару часов шла следом за Сайко и Дереном, но потом пропала.

Девушка всё время оглядывалась, однако не звала вожака. Смирилась, что звери ушли по своим зверячьим делам.

А может, раненый вожак просто не стал рисковать и спускаться в долину по узкой неверной тропе, а залёг зализывать разодранный бок?

Дерен не стал его зашивать, понимая, что ухаживать за швом зверь не умеет и только разлижет его, а вот с раной как-нибудь справится.

Сайко тоже остановилась. Обхватила руками плечи. Впереди был очередной обрывистый спуск, а ей было страшно спускаться.