— Вина! — вновь прохрипел Альберт.
— Это кровь! — ответил я.
Вампир встрепенулся и начал сбрасывать навеянное словами поэта оцепенение, тогда я переложил пистолет в левую руку, а в правой сжал алюминиевый кастет. Примерился и аккуратно, но сильно врезал юноше в висок. Тот как подкошенный рухнул на пол.
— Помогай!
Вдвоем мы запихнули потерявшего сознание кровососа в мешок, для надежности перетянули его веревками и выволокли из спальни. Тощий как щепка юноша оказался не слишком тяжелым, но тащить обмякшее тело было на редкость неудобно. Со второго этажа на первый его получилось спустить на лифте, и даже так, пока донесли вампира до фургона и погрузили в кузов, вымотались сверх всяких мер. Но не надорвались — и ладно.
Альберт выехал со двора, а я, прежде чем запрыгнуть к нему в кабину, прикрыл за нами ворота. Фургон покатил прочь, но направились мы не к поэту, а на залитую лучами заходящего солнца набережную Ярдена.
— Это совсем молодой вампир, — сказал Альберт Брандт, останавливая фургон на обочине дороги. — Его обратили совсем недавно, и он почти не контролирует свою силу. Солнце просто сожжет его.
В кузове послышался стук, я выбрался из кабины и откинул запор с задней дверцы.
— Выходи, открыто!
Шум в кузове стих.
Молодые вампиры лишь немногим отличаются от зверей, в узде их держит только страх. Например, страх оказаться посреди залитого солнечным светом тротуара.
— Если ты поможешь нам, — произнес я, не повышая голоса, — мы заплатим и вернем тебя обратно. Ну а нет — тогда выметайся из кузова. У нас полно дел.
Вампир промолчал, тогда я легонько потянул за ручку. Внутри что-то коротко проскрежетало, дверца не шелохнулась.
— Ваша взяла, — прошелестел тихий ответ. — Но хозяин накажет…
— Главное, сам веди себя хорошо, — усмехнулся я, вернулся в кабину и скомандовал поэту: — Поехали!
— Он согласился помочь?
— Сейчас он согласится на что угодно…
Альберт только вздохнул.
Фургон мы загнали на задний двор и сдали к открытой двери черного хода так, чтобы вампир мог шагнуть из кузова прямо в дом, не находясь под открытым небом ни мгновения. Альберт вытащил из кабины свою четырехствольную лупару и дал отмашку:
— Открывай!
Я лишь покачал головой и протянул поэту свой пистолет с глушителем. Тот немного поколебался, но все же отказываться от бесшумного оружия не стал.
— Встань подальше! — попросил я после этого, а когда Альберт выполнил распоряжение, зажал в кулаке кастет и постучал им по дверце кузова. — Выходи!
Створка слегка приоткрылась, вампир миг помедлил, потом стремительной тенью сиганул в дом.
— Без глупостей! — предупредил я, да только без глупостей не обошлось.
Кровосос прыгнул на меня, словно бешеный зверь. Паренек оказался противоестественно быстр, но полагался исключительно на природные способности. Я встретил его прямым в голову, кастет врезался в скулу с мерзким хрустом и сбил кровопийцу с ног. В следующий миг тот взвился с пола, получил каблуком по колену, оступился, пропустил удар в висок и вновь повалился на колени.
Отработанные связки ударов я проводил быстрее, чем вампир успевал на них реагировать, ему со мной было не совладать. Он и не стал.
Паренек откатился в сторону, вскочил на ноги и бросился наутек. Стоявший в другом конце коридора Альберт поднял пистолет и с неожиданным хладнокровием выстрелил ему в спину. Хлопнуло не слишком сильно, уверен — за пределами дома никто ничего не расслышал. Кровосос рухнул на пол с дырой в бритом затылке и засучил руками и ногами в агонии, но, когда я забрал у поэта пистолет и приблизился, смертельное ранение уже затянулось, на коже осталась лишь круглая красная язва.
Парнишка приподнялся на одном локте, повернулся ко мне и сплюнул сгустком крови. О доски пола стукнул смятый комочек пули.
— Я в ногу целился! — начал оправдываться Альберт.
— Хорошая идея! — усмехнулся я и прострелил вампиру колено.
Тот скорчился и зажал ладонями рану, но почти сразу раздробленные кости встали на место, затем прекратилось и кровотечение.
— Разве мы не договорились? — задал я риторический вопрос.
— Договорились! — прошипел кровосос. — Только хозяин этого так не оставит!
— Шагай!
Вампир злобно зыркнул на меня налитыми кровью глазами, но как-то сразу обмяк, с трудом поднялся с пола и, слегка припадая на простреленную ногу, направился к лестнице. Там Альберт первым взбежал на второй этаж и взял наизготовку лупару.
— Десятый калибр проделает в тебе дыру размером с яблоко, — предупредил я на всякий случай. — Будет больно.
— Хозяин накажет… — выдохнул кровосос, не спеша ступать на лестницу. — Хозяин…
Поэт щелкнул предохранителем и потребовал:
— Иди!
Талант сиятельного будто подтолкнул кровососа в спину, и он начал медленно и без всякой охоты подниматься по ступенькам. Я немного выждал и двинулся следом.
— Сюда! — позвал Альберт вампира к спальне и шагнул в дверь.
Я взял юношу на прицел пистолета, но талант поэта вновь лишил его воли. Он размеренно прошлепал босыми ступнями по полу, безостановочно причитая:
— Хозяин накажет! Хозяин накажет! Хозяин…
Было уже совершенно непонятно, кого именно накажет хозяин вампира: нас или своего незадачливого раба. Судя по похоронным интонациям — достаться должно было решительно всем.
На пороге спальни кровопийца вдруг замер как вкопанный, а стоило мне подтолкнуть его в спину, растопырил руки и мертвой хваткой вцепился в косяки. Сдвинуть его с места не получилось.
— Двигай! — потребовал я и вновь пихнул юношу меж лопаток. И опять — без всякого толка.
Я приставил пистолет к его голове, но тут вновь подал голос Альберт.
— Войди! — потребовал поэт, и талант сиятельного в очередной раз переборол волю вампира.
Юноша переступил через порог как-то неуверенно и даже испуганно. И боялся он точно не поднявшегося со стула доктора Ларсена; кровопийца во все глаза смотрел на Софи. Показалось даже, что он перестал дышать, а миг спустя вампир с нескрываемым удивлением выдохнул:
— Столько силы!
Уже без всяких понуканий юноша опустился на колени рядом с кроватью, взял Софи за правую руку и провел ногтем по черной вене от запястья и до плеча.
Альберт насторожился и приподнял ружье, но вампир будто впал в оцепенение.
— Сможешь отсосать дурную кровь? — спросил его доктор Ларсен. — Ты ведь уже делал это раньше, да?
Вампир ничего не ответил, и взбудораженный происходящим Альберт вновь задействовал талант сиятельного.
— Отвечай! — потребовал он.
Кровосос лишь вздрогнул. Все его внимание привлекали темные узоры почерневших сосудов на руке Софи.
Не дождавшись никакой реакции, Альберт нервно вскинул лупару, тогда я вынул ружье из рук поэта и положил его на кресло. Потом достал из бумажного пакета две пачки пятидесятифранковых банкнот и кинул их на пол к ногам вампира.
— Здесь десять тысяч. Помоги — и они твои.
Удивительное дело — юноша кивнул.
Деньги ничего не решают? Не в этой жизни!
Поэт выругался и распахнул дверь.
— Отлучусь на минуту, господа, — предупредил он нас. — Надо промочить горло…
Альберт вышел в коридор, а вампир безучастно посмотрел ему вслед и вновь провел пальцем вдоль почерневшей вены. Ни я, ни доктор Ларсен и глазом моргнуть не успели, а кровосос уже приник ртом к женскому запястью. Софи заворочалась в забытьи, но не очнулась.
Юноша сглотнул, кадык на худой шее дернулся раз, потом еще один. Доктор Ларсен поспешно достал из короба с сухим льдом бутыль с кровью, установил ее на треногу и присоединил к пробке систему капельницы. Когда врач воткнул иглу на другом конце трубки в вену Софи, вампир оторвался от запястья и шумно втянул в себя воздух. Кровотечение он остановил, зажав подушечками пальцев две оставленные тонкими клыками ранки.
Взгляд у паренька стал совершенно безумным, будто он глотнул опиумной настойки.