— Что-то случилось? — спросил я, гадая, чем вызвано появление неразлучной парочки на этот раз.

— Ты не спал сегодня! — произнес Уильям Грейс таким тоном, словно обвинял в государственной измене.

Впрочем, так оно и было: бодрствовал всю ночь напролет я не вовсе из-за бессонницы, а желая избежать встречи с принцессой Анной.

— Не было времени на сон, — пожал я плечами.

— Бегал от бывших коллег? — усмехнулся лейтенант.

— В смысле?

Уильям Грейс посмотрел на меня с нескрываемым недоумением.

— Леопольд, со вчерашнего вечера ты объявлен в розыск по требованию Третьего департамента! Не знал?

— Нет, — ответил я, весь так и обмирая внутри. — Это какое-то недоразумение. Главный инспектор заверил…

— В экипаж главного инспектора вчера бросили ручную бомбу, — ошарашил меня лейтенант новым заявлением. — Фридрих фон Нальц мертв. Ответственность за покушение взяли на себя анархисты.

— Дьявол! — только и вырвалось у меня. — Кого назначили вместо него?

— Министр юстиции по личной просьбе герцога Логрина поручил временное руководство полицией старшему инспектору Морану.

Я шумно выдохнул и посмотрел на собеседника в упор.

— Это все Моран, — прямо заявил я. — Сукин сын! Он хочет меня убить!

— Зачем это ему?

— Это личное. Вы должны прикрыть меня от него!

Уильям Грейс только посмеялся.

— Мы не станем делать этого, — отрезал он. — Короне не нужен такой скандал. Выпутывайся сам.

— Если меня арестуют…

— Не попадайся!

— Вы должны осадить Морана!

— Нет никаких «мы»! — взорвался Уильям Грейс. — Есть впавшая в кому наследница престола, опальный лейтенант лейб-гвардии и фрейлина-морфинистка! А больше — никого! Остальные… — Лейтенант успокоил дыхание и хрустнул костяшками пальцев. — Занимают выжидательную позицию. И это в лучшем случае. Многие нам откровенно противодействуют.

Я откинулся на мягкую спинку сиденья и выдохнул:

— Драть!

В этот самый момент фрейлина разжала стискивавшие жемчужную нить пальцы, отняла руку от своей груди и положила ее на пах лейтенанта.

— Мой дорогой Вилли, — мягко промурлыкала она, не открывая глаз, — вы, должно быть, все еще сердиты на меня за ту недостающую жемчужину, но прошу — следите за своим языком! У вас в кальсонах не бусины, оторвутся — обратно не пришить!

Длинные тонкие пальцы с ярко-красным маникюром явственно напряглись, лейтенант судорожно сглотнул, и его открытое мужественное лицо сделалось лилово-пунцовым.

— Я учту, — выдохнул он из себя обещание, вжимаясь в спинку сиденья.

Для фрейлины этого оказалось достаточно, она вернула руку себе на грудь, но теперь пальцы не стискивали бусы, а беспрестанно пропускали между собой отдельные жемчужины, словно это были четки.

Уильям Грейс прочистил горло, ослабил воротничок сорочки и, глядя куда-то в сторону, уверил меня:

— Леопольд, после того как вы исполните поручение ее высочества, все переменится к лучшему. Мы сможем защитить вас от полиции, обещаю.

— А ее высочество не может повлиять на регента во сне? — предложил я свой вариант. — Что стоит ей похлопотать за своего родственника?

— Талант ее высочества не всесилен. От него можно закрыться. С герцогом ее высочество отношений не поддерживает.

— Ясно.

Желая обдумать слова собеседника, я отодвинул закрывавшую окно шторку и выглянул наружу. Мы как раз проезжали мимо дома Альберта Брандта, и на глаза попался подозрительного вида тип в штатском, якобы занятый починкой слетевшей велосипедной цепи. А только шпик скрылся из виду, из бокового проезда вывернул сверкавший свежей полировкой самоходный экипаж; он пристроился нам в хвост и покатил следом.

— Это ваши люди? — спросил я, на всякий случай откинув полу пиджака с заткнутого за ремень револьвера.

— Успокойтесь, Леопольд! — шикнул на меня лейтенант. — На всякий случай мы перекрыли улицу с обеих сторон.

Я запахнул пиджак и спросил:

— С чего вы вообще взялись караулить меня здесь?

Фрейлина издала протяжный стон.

— О мужчины! Вечно думаете не о том!

Лейтенант искоса глянул на свою спутницу, слегка отодвинулся от нее к дверце и предложил:

— Переходите к делу.

Но я так быстро закрывать эту тему не собирался.

— Вы ведь не следили за мной, так?

— Какое эталонное занудство! — протянула фрейлина, открывая глаза; сегодня они едва светились и выглядели покрасневшими. — Леопольд, мальчик мой! Вы совершенно правильно рассудили, что пока не уснете, ее высочеству до вас не добраться. Но мозг не может обходиться без отдыха. Вы несколько раз задремали в подземке, и ее высочество сообщила об этом нам. Но это все не важно. Вам стоило задать совсем иной вопрос.

— И какой же?

По ярко накрашенным губам оракула скользнула игривая улыбка, а в ее худом лице проскользнуло нечто лисье, отчего у меня по спине пробежали колючие мурашки.

— Скажи: «Чего вы хотите от меня?» — потребовала фрейлина и, отлипнув от спинки сиденья, подалась вперед. — Ну же! Скажи! Говорить — это так просто!

Я отвел взгляд от глубокого декольте и спросил:

— Что я должен сделать?

— Да ничего особенного, мальчик мой! Вам просто нужно уснуть.

— Уснуть?!

— Проблемы со слухом? — изогнула фрейлина выщипанную бровь. — Да, Леопольд, просто уснуть. Прямо сейчас.

Уильям Грейс с сомнением посмотрел на спутницу и засомневался:

— Это действительно необходимо?

Фрейлина с обреченным вздохом повернулась к нему и напомнила:

— Что я сказала минуту назад о мужском складе ума, Уильям? Вы шутите о женской логике, но вечно задаете глупые и никчемные вопросы, ответ на которые должен быть очевиден даже существам со столь ограниченными интеллектуальными способностями.

— У вас не вышло достучаться до ее высочества?!

— Ваше полное имя Уильям Очевидность Грейс?

Лейтенант поджал губы и отвернулся, а оракул вновь обратилась ко мне:

— Вам придется уснуть, Леопольд.

От меня теперь ничего уже толком не зависело, поэтому я не стал протестовать, а вместо этого со смешком откинулся на спинку сиденья и вытянул ноги.

— Можно попробовать. Правда, я недавно выпил пол-литра кофе, поэтому придется какое-то время подождать.

Но фрейлина ждать не намеревалась и вытащила из ридикюля небольшой стеклянный пузырек, по самую пробку заполненный маленькими серыми таблетками.

— Прямо сейчас, мальчик мой, — это значит прямо сейчас. Это поможет вам уснуть.

— Вы серьезно?

— Мы и так потеряли слишком много времени! — поддержал спутницу Уильям Грейс. — Больше ждать нельзя. И не забывайте: вы дали слово!

— Не упрямьтесь! — очаровательно улыбнулась фрейлина, сворачивая крышку с пузырька. — Будете хорошим мальчиком, и я вас поцелую!

Она вытряхнула себе на ладонь таблетку, протянула ее мне и жестким, не терпящим возражений тоном потребовала:

— Проглотите это, Леопольд. Немедленно!

Часть пятая

Анархист. Демоны и бомбы

1

«Ничто» — странное слово. «Ничто» — это то, чего нет, но разве такое возможно?

Уберите любую вещь — останется пустота, откачайте из лабораторной колбы воздух — получите вакуум. Никакой научный эксперимент не позволит вам получить пресловутое «ничто». Это ведь чисто философское определение, а отнюдь не физическое.

Ничего полезного. Ничего важного. Ничего страшного. Просто нечто, не имеющее для человека значения здесь и сейчас.

Я думал так, пока «ничто» не раскинулось вокруг меня, не поглотило с головой, не растворило в себе.

Мир перестал существовать, исчезли мысли, прахом развеялись желания и устремления. Я был ничем и всем одновременно.

Наверное, такое состояние и называют нирваной.

Затухание, угасание, иссякание, успокоение.

Смерть?

Нет, вовсе нет. Пусть я и не помнил доподлинно, каково это — умирать, но подсознательно ожидал от смерти мимолетной вспышки боли, как от пореза опасной бритвой, и долгого холода могильного льда. Здесь подобного не было и в помине.