В компании спутницы покидаю переулок, на ходу возвращая костяшки в исходное состояние. Бросаю взгляд на Мазори. Лицо выглядит напряжённым и недовольным. Спрашиваю:

— Что-то не так?

— Если честно, чувствую себя мерзко.

— Почему это? Разве ты сама не просила, чтобы я заставил его кричать?

— Да, но… Я тогда просто вспылила. И теперь понимаю, что поступила недостойно, призывая вас к столь нелицеприятным поступкам.

— Что же в этом нелицеприятного?

— Повергнуть хама — вполне достаточно, чтобы доказать его неправоту и восстановить честь оскорблённой дамы. Ни к чему прибегать к пыткам и уродовать человека.

— Ты слишком переживаешь о том, кто переживаний недостоин. Он получил то, чего заслуживал. Или ты забыла, что он говорил?

— Конечно не забыла. И к слову об этом… Господин Керос, пожалуйста, не ходите на тот сайт. Я сегодня же обращусь к ним в техподдержку и потребую удалить эти мерзкие вещи.

Вот блин, зачем напомнил? Снова всё поудаляет.

— Опять ты за своё. Помнится, ещё недавно пыталась соблазнить меня у себя дома, а теперь беспокоишься, что я что-то там увижу.

— Но это может оказаться крайне непристойным зрелищем…

«Так сделай так, чтобы для меня там уже не было ничего нового». Вслух я этого, конечно, не сказал.

— Не смотрите. Пообещайте мне.

Вот ведь привязалась. В принципе, мне ничто не помешает соврать и по возвращении домой рассмотреть действо в мельчайших подробностях, но… Ложь. В Войдасе в ней не было нужды, там вообще никто ни с кем не разговаривал. А прибегал ли я к ней в прошлой жизни, уже и не вспомнить.

Но отчего-то эта штука кажется мне неправильной и недопустимой. Мне, прибегавшему к любым, абсолютно любым способам и средствам ради выживания и одержания победы. Неужели за сотню лет, проведённую среди монстров, во мне всё-таки сохранились человеческие черты? И сейчас эти черты откровенно мешают. Но нельзя отвергать то, что делает меня собой.

— Обещаю.

— Благодарю вас.

* * *

Больше приключений на пути не встретилось, и вот я нахожусь в уже знакомой комнате. Обострённый нюх улавливает запахи, выдающие проживание в этом помещении женской особи. Передо мной включенный телевизор, по которому передают какие-то новости. Ничего важного. Да и что сейчас может показаться мне важным? Информация об укреплении связи с Войдасом? Ну да, так её взяли и показали на общедоступном канале.

Вскоре вернулась задержавшаяся на кухне Мазори, принеся в руках две тарелки с каким-то салатом и поставив их передо мной на журнальный столик.

— Прошу вас попробовать. Приготовила сама. Надеюсь, вам придётся по вкусу.

Ну, почему бы и нет? Я ведь ещё не ужинал. Взял тарелку, попробовал содержимое.

— Ну как, вкусно? — слегка взволнованно спросила рыжеволосая, уже успевшая усесться рядом со своей порцией.

Вкусно… Я давно позабыл значение этого слова. После пересадки вкусовых рецепторов фельгеров вкусным для меня стало абсолютно всё: сырое мясо, гниль, мертвечина.

Что же до человеческого тела… Оно должно быть куда более привередливым к еде, но до сих пор ничто из съеденного не казалось мне гадостью. Но и питался я не где-нибудь, а в элитной академии и в доме обеспеченных родителей. И не сказать, что готовка Мазори прямо на голову их превосходит. Еда как еда. Но расстраивать самку не хочется. Врать, с другой стороны, тоже.

— Неплохо, — дал я нейтральный ответ.

— Ясно, — так же нейтрально отозвалась она.

Наступило затишье. Итак, в кино сходили, до дома добрались, что дальше? Не знаю насчёт сидящей рядом самки, но мои цели понятны. Я согласился на свидание и пришёл сюда с единственным намерением — удовлетворить похоть молодого тела. Помня приставания Мазори в первый день знакомства, она тоже не должна быть против.

Остаётся вспомнить, как люди это проворачивают. Вроде если сразу распустить руки, можно и по лицу получить. В тот раз она уселась на меня, взяв за повод необходимость обработки ран. А какой повод придумать мне? Ничего в голову не приходит. Да и нужен ли вообще этот повод? Пожалуй, стоит рискнуть. По лицу — так по лицу.

Сместил руку влево и положил самке на ногу. Плотные джинсы, чёрт бы их побрал. Выждал пару секунд, в лицо вроде ничего не прилетает. А затем ладонь Мазори легла на мою сверху. Мы повернулись друг к другу. Я положил руку ей на талию и притянул к себе. Спустя три дня после её первой попытки наши губы наконец сошлись.

Я повалил самку на диван и лёг сверху. По-прежнему не чувствуя недовольства или сопротивления с её стороны, начал неспешно избавлять от одежды, позволив ей проделывать то же самое со мной. В какой-то момент обнаружил, что ни с неё, ни с меня снимать больше нечего.

— Господин Керос… — томно прошептала она. — На данном этапе отношений нам следует… предохраняться от нежелательных последствий.

Да помню я. Только вот механизм выработки сперматозоидов давно отключен, и беспокоиться нам не о чем. Но самке о таких способностях не расскажешь, так что лучше и правда сделать, как она просит.

Потянувшись к штанам, нащупал квадратную упаковку, вскрыл и натянул защитное изделие на половой отросток. После чего наконец приступил к долгожданному процессу. Мазори держалась вполне пристойно: медленные поглаживания руками моей спины, лёгкие стоны. Ничто не намекало на её развратное прошлое. В нос бил нарастающий с каждым моим движением запах женских феромонов.

Финальная вспышка наслаждения, занавес. Закончив, я слез с неё и лёг рядом. Пришлось прижаться друг к другу телами, ибо на неразложенном диване места было впритык. Но не то чтобы кто-то из нас был против.

Давно я не совокуплялся с человеческими самками, так что будет не лишним подвести итоги. Глупо скрывать, что это было приятно. В принципе, это всегда было приятно. Что бы ни говорили поборники морали, наши влечения заложены в вашем теле и нигде больше. Какими бы жуткими ни казались вам монстры Войдаса, стоит внести необходимые правки в организм, и вчерашние образины становятся желанными красавицами. И совокупление с каждой из них доставляет неподдельное наслаждение.

И всё же сегодняшний акт воспринимается иначе. В том ли дело, что к этому моменту мы с Мазори успели немало пообщаться и пережить вместе пару приключений? А ведь в этом есть пища для размышлений. Может ли быть, что человеческие женщины — это нечто большее, чем просто самки для совокуплений?

Рыжеволосая тем временем выровняла дыхание и заговорила:

— Я безмерно благодарна вам за этот вечер, господин Керос. Но меня беспокоит вопрос, возможны ли отношения между такими, как вы и я?

Наши лица находились напротив, я видел её взгляд.

— А почему нет? Есть какие-то препятствия?

— Ну… Вы же лорд, а я плебейка. Спать вместе — это одно, но серьёзные отношения между представителями разных социальных классов в Киргонии порицаются, а браки и вовсе недопустимы.

— Ещё бы я собирался перед кем-то отчитываться. И сдался тебе этот брак?

— Возможно, вы правы. Скажите… Я вас устраиваю?

А моя ладонь, елозящая по твоей груди, ни о чём не говорит?

— Более чем.

— Рада это слышать… Вы пойдёте домой?

— А ты меня прогоняешь?

— Что вы, конечно нет! Я совсем не против, если вы останетесь на всю ночь. Главное, чтобы это не обернулось проблемой для вас.

— Ничего со мной не сделается. Разве что встать придётся раньше, чтобы успеть заскочить за конспектами перед учёбой.

— Значит, всё в поряд… — Её слова прервал предмет, упёршийся в бедро. Мазори игриво улыбнулась. — Господин Керос, я вижу, одного раза вам было недостаточно?

Вместо тысячи слов я снова навалился на неё сверху.

Глава 7

Боль за боль

Среда.

Утро выдалось насыщенным. Человеческий организм, уставший за ночь, крайне негативно отреагировал на прозвеневший раньше положенного будильник. Пришлось нестись домой, вспоминать, какие сегодня пары, закидывать тетради в сумку и приводить себя в какой-никакой порядок. Чистка зубов, умывание, расчёсывание — какие же непривычные процедуры. Кариес мне теперь не страшен, но вонь изо рта помешает отыгрышу роли молодого лорда.