– Ты подарила мне чудо, моя любовь! Назовем нашу дочь Фей.

– Уверен, любимый? – ласково поинтересовалась мама. – Это имя больше подойдет магичке, а не некромантке.

– Пусть ее чары принесут ей только волшебство, – ответил отец, отдав матери покормить меня грудью. – Я научу дочь творить чудеса.

А потом начались гонения некромантов. Отца арестовали, меня в тот раз удалось спрятать. Маги смерти стали скрываться от королевских защитников, ищеек и ловцов. Им пришлось оставить родные края, и кто успел, сбежал в соседнюю страну, а кого поймали, те навсегда сгинули в королевских казематах или после ментального воздействия превратились в бездушных магов. Такие некроманты перестали чувствовать боль от потерь близких, любить, ненавидеть. Их сослали на Черные болота подальше с глаз короля. Говорили, что условия жизни там были ужасные, и некроманты постепенно вымирали.

Харидан поведала, что в деревеньку, где мы проживали, тоже пришло темное зло. Бабушка помнила страшные фигуры теней и холодную ауру магии, которой от них веяло. Зло убило всех, кроме нас двоих. Мы спрятались в погребе – это оказалось нашим спасением. Тени, как назвала их бабушка, прошли мимо. Харидан только вышла из укрытия со мной, как в дом вошли защитники.

– Ты была единственным, что у меня осталось от дочки, и я обязана была тебя сохранить. Когда самый старший из воинов приказал показать тебя ему, я знала, что последует дальше. Поэтому пришлось применить ведьмовскую магию. Я отдала ей несколько десятков лет жизни, а она помогла нам скрыться. Все защитники в селении одновременно ослепли, я не стала ждать ищеек и ловцов, сразу сбежала.

При этих словах тьма заплескалась в глазах бабушки. Ее ненависть к тем защитникам не убавилась даже через двадцать лет.

– Потом мы долго скрывались в лесу, пока не наткнулись на охотничью сторожку, в ней перезимовали. Весной появился хозяин, пришлось наложить на него ведьмовские чары, и охотник помог нам. Линзы для тебя были идеей Кенрика.

Я плохо помнила охотника. В моих детских воспоминаниях он остался добрым весельчаком, который всегда находил время, чтобы поиграть с малышкой Фей. С линзами стало проще передвигаться и жить в людных местах. Харидан предпочитала небольшие селения, но ради безопасности мы часто переезжали.

В этом городке мы поселились больше двух лет назад. Жители спокойно относились к доброй ведьме и ее внучке. Многие приходили к Харидан за целебными и любовными зельями. Но я так ни с кем и не подружилась. Слишком частые переезды, ожидание опасности, осторожность приучили к нелюдимости и недоверию.

Нет, я всегда мило общалась с покупателями и здоровалась с ними на улицах города. Но, как все девушки, не ходила на танцы и не знакомилась с молодыми людьми, наоборот, я их избегала. Меня обошла стороной первая любовь, а вот я нравилась многим мальчишкам. Однажды один из них, Пол Джонас из соседнего дома, пришел не за покупками в наш магазин, а чтобы пригласить меня на свидание.

– Фей, не откажи, сегодня такой солнечный денечек.

Юноша обаятельно улыбался, и другая на моем месте обязательно бы согласилась. Я замечала и раньше горячие взгляды Пола, только меня совсем не привлекал худощавый с прилизанными светлыми волосами сосед. Его отец был умелым скорняком и обучал семейному делу сына. Пол даже однажды подарил мне кожаный пояс.

– Я люблю гулять под дождем, от жары мне становится нехорошо, – ляпнула первое, пришедшее на ум.

– Извини?! – молодой человек удивился.

Он, видимо, не ожидал получить отказа, так как считался завидным женихом.

– К тому же я должна помогать бабушке в магазине, – резко бросила и уже мило добавила: – Лучше купи что-нибудь. Советую… вот, череп крысы, помогает при несварении и неприятного запаха изо рта.

Я достала с полки останки животного и потрясла перед лицом Пола. Зубы мертвой крысы заклацали, а я вежливо продолжила рассказывать:

– Заварили кипятком, добавили…

Сосед покрылся красными пятнами и, недослушав, быстро ретировался. При выходе запнулся о порог и, пролетев несколько ступенек, растянулся на дороге. Я смех сдержать не смогла и громко захохотала.

– Фей, так нельзя, – услышала добродушный голос бабушки. – В твои годы девушки ходят на свидания, знакомятся, выходят замуж. Я не вечна, останешься одна на белом свете.

Харидан тяжело вздохнула, прикрыв дверь. Неожиданно я взглянула на бабушку по-другому, заметив черные с проседью волосы, сутулую спину. Правой рукой она держалась за поясницу: последнее время ее все чаще мучили боли в спине. Непонятный страх вдруг сжал сердце, и я подбежала к Харидан и крепко обняла ее.

– Не смей так говорить. Ты всегда будешь жить. Всегда!

– Внученька, уезжать тебе надо из страны, – прошептала бабушка. – Со мной через границу не пройдешь. Эх, старая я дура. Раньше надо было об этом думать, да боязно было за тебя. Боялась, вдруг не проскочим – поймают. А сейчас даже представлять страшусь, как жизнь твоя сложится без меня. Через границу мне теперь не прошмыгнуть, а на Черных болотах сгинешь.

В ответ я лишь прижала бабушку крепче к груди, заметив, какой она стала тоненькой, маленькой. Ведьмы – долгожители, и чем старше, тем магия их сильнее, но тело дряхлеет, и время не остановить. Я просто не представляла и не хотела представлять, что будет, если ее не станет. Кто будет жарить мне по утрам блинчики? Ворчать на беспорядок в комнате? Рассказывать истории зимними вечерами у камина?

– Ты будешь еще очень долго жить, поверь мне, – улыбнулась сквозь слезы. – Некроманты знают, когда приходит смерть. Тебя она не торопится навестить. А если придет, то я ее прогоню.

Харидан усмехнулась:

– Правда? Тогда что мы с тобой здесь воду развели? За работу!

Вот такую бабушку я обожала: деятельную, полную сил. Если бы она могла научить меня магии некромантов, то была бы строгим и хорошим педагогом. А так пришлось обучаться самой, прислушиваться к себе и к силе. В библиотеке ничего нельзя было найти. Все учебные пособия и книги с одним лишь упоминанием о некромантах были уничтожены.

Летний ветерок развеял грустные воспоминания, когда, быстро крутя педали, я ехала на ровере. В такое время главное – не приближаться к элитарному клубу, вокруг которого шатались пьяные и разгоряченные мужчины. А так дорога всегда была пустой, и я бесшумно катила на ровере. Тем и хороши небольшие городки: ночью жители спокойно спали. Кладбище находилось на самой окраине, и у меня было время все хорошо обдумать.

Два дня назад похоронили девушку, она не успела разрешиться от бремени, как перерезала себе вены, оставив незаконнорожденного младенца без материнской ласки. Отец осиротевшего малютки был известен – избалованный сынок градоначальника. Бедняжка не выдержала позора, обрекши малыша в одиночестве нести клеймо бастарда.

Я направлялась к ее могиле за некроэнергией. Это такой особый вид энергии, которая скапливалась в большом количестве именно на свежей могиле. Еще некроэнергию можно было встретить, но уже меньше, на умершем теле или на месте убийства. В живых людях она тоже могла ощущаться, когда им угрожала смерть. Я ласково называла энергию Некрочкой.

Я доехала без приключения, никто не прогуливался в таком месте в ночное время. Спрятала ровер в кустах и направилась к кладбищу.

Бледно-серый цвет луны освещал дорогу, тишину нарушали только цикады. Деревянные ворота со скрипом отворились, и я вошла в чертоги смерти. Я любила здесь бывать, и вовсе не из-за некроэнергии. Тишина не давила на меня, наоборот, успокаивала, волнения в сердце затихали.

С улыбкой я шла по тропинке вдоль могил, касаясь пальцами могильных плит. Луна и звезды были единственными свидетелями моего тихого счастья. Я прикрыла глаза, настраиваясь на свежую могилу, через несколько шагов увидела серо-зеленую энергию. Она постоянно двигалась, изменяя форму и размер. Если ее лучи пронизывали тело живого человека, то его мысли теряли остроту, чувства блекли, жизнь превращалась в рутину. Вот почему многие плохо чувствовали себя на кладбище, задумывались, ощущали безнадегу. Там, где нет жизни, огня, души, и была смерть. Смерть проявляла себя в худших поступках и качествах человека.