— Надо бы себе такие весы завести, — принял важное решение товарищ лейтенант.

— Кость! — образец номер четыре тоже оказался с подвохом.

— Я-то на рынке только овощи покупаю, — почесал в затылке дедок. — Не знал даже что так филе нарубить можно, что кость не видно.

— Ценный в среде рыночных рубщиков навык, — пояснила Виталина. — Честных там почти не найдешь. У вас еще нормально — в других городах вообще все с костями рубят, сразу из-за прилавка на нары вместе с бригадиром.

— И правильно! — одобрил такой подход дедок. — Оборзели, сволочи, тащат и тащат как не в себя, — подумав, ощерился в седую бороду. — Так вот оно че!

— Че? — среагировал я.

— Так Клавка! — исчерпывающе объяснил он. — К ней рыночные каждый вечер с сумками ходят, а она по утрам, тож с сумками, выходит. Тяжелые — еле прёт! А потом кольца на пальцах каждую неделю новые, а по зиме — шуба. А она ведь библиотекарем на полставки трудится.

— Думаете мясо? — спросил дядя Витя.

— Не нюхал, — признался бдительный товарищ. — Но подозрительно!

— Подозрительно, — согласился я. — Вы не торопитесь? Сейчас здесь закончим и поедем в гости к вашей соседке, посмотрим что там у нее.

— Та куда мне торопиться, хоккея сегодня нету, — махнул он рукой.

Остальные пенсионеры приуныли — у них подозрительных соседей не нашлось.

— Так, Александра Федоровна, Елисей Семенович, вы нам нужны в качестве свидетелей, — упаковав «честное» мясо обратно, дядя Витя погрузил свертки в авоськи троим ненужным далее тайным покупателям. — А вам, товарищи, от лица КГБ выражаем благодарность.

— И выделяем премию в размере двухсот рублей, — подсуетилась Вилочка.

Пенсионеры поотнекивались, сдались после демонстрации фальшивой бумажки с моей совхозной печатью (ну кто присматриваться будет, когда целый полковник КГБ показывает?), где было написано, что премия «положена», возрадовались и вместе с авоськами потопали обратно на рынок — реализовывать премии.

— Вас, товарищи, премируем особо, — пообещал я оставшимся, проигнорировав стандартное «мы ж не ради денег».

Сам знаю, что «не ради», а по совести, но это же не повод не сгружать избыточную монетарную массу хорошим людям?

Далее повторили «контрольную закупку» еще трижды, подтвердив тем самым нечистоплотность рубщиков и не забыли поговорить с пенсионерами — нету сигналов, ну и славно — когда сигналов много, это портит настроение и создает искаженную картину мира, где вокруг — одно ворье.

Пока я надевал маскировку в виде очков и кепки, Дядя Петя просигнализировал машинам сопровождения «одна группа с нами, вторая — доставить директора рынка, третья — бригадира». Обманутые пенсионеры пойдут тоже группами — для драматичности. Подхватив вещдоки и свидетелей, мы отправились к мясным рядам.

Хорошо, что прибыли посреди рабочего дня — народу не так много, поэтому до цели добрались неузнанными и без приключений. Рубщик номер один, получив в лицо КГБшную корочку, приветливо улыбнулся, а вот второй держался похуже — побледнел и занервничал, лихорадочно вытирая руки о фартук.

— Товарищам из Госбезопасности мы всегда рады! — заявил первый. — Вам как, с косточкой или без?

— Ни стыда ни совести! — приложил его Елисей Семенович и плюхнул на прилавок сверток. — Ты что мне продал, паскуда?

— Не ругайся, дед, — не смутился рубщик. — Что не устраивает-то? Хорошая говядина, с утра привезли.

— Я просил филе! — дед вынул из кармана штанов чек, показав, что и вправду «филе». — А тут — с костями!

— Разве? — включил дурака рубщик, залез в сверток, «убедился», удрученно поцокал языком. — Извини отец, я без выходных тут пашу — рука дрогнула. Давай я тебе новый кусок вырублю, правильный. И товарищам из КГБ по кусочку, за беспокойство — никакого преступного умысла у меня не было, уверяю вас, товарищи!

Дядя Петя махнул рукой, и к нам подошла вторая группа обманутых товарищей. Выдержка у рубщика — закачаешься:

— Да что за день такой? — вздохнул он и «покаялся». — Лишнего вчера позволил себе, руки трясутся. — Показал трясущиеся руки.

Второго рубщика тем временем начало трясти уже не притворно — новичок поди.

Подошла третья двойка «тайных покупателей».

— Я сдаюсь! — не выдержал «второй».

— А я не сдаюсь! — сложил руки на груди первый. — Ну ошибся, так чего теперь?

— Теперь на Калыму топором орудовать, — ответил дядя Витя. — Вон какой у тебя глаз-алмаз — три раза рубанул, трех человек обманул!

— Да я не специально! — продолжил он отпираться.

— Да ладно тебе, Ильич, — жалобно проблеял «второй». — На*уй оно нам надо — на нары за этого урода?

— За какого урода? — поощрил дядя Петя. — Ты молчи пока! — усадил первого рубщика на стул.

— Товарищи, да в чем дело-то⁈ — с возмущенным воплем появился из-за угла бригадир рубщиков в сопровождении двух «дядей».

— Да за вот этого! — радостно ткнул в него пальцем «второй» рубщик.

— Сука ты, Юра, — тоном обманутого в лучших чувствах человека приложил новое действующее лицо «первый». — «У меня все схвачено!», — передразнил.

— Фамилия! — потребовал дядя Витя.

— Анисимов, — ответил бригадир. — Да что, собственно, происходит?

— Происходит обман советских граждан, — просветил его дядя Витя.

— Какой обман? У нас все честно! — включил «дурака» Анисимов. — Вы что, бл*ди, народ обвешиваете⁈ — заорал на рубщиков.

— Цитирую! — проявил влияние самого лучшего в мире советского образования «первый». — «У нас схема верная — по расписанию меняемся. По двое „калымить“ будем, чтобы фраера не чухнули. У меня все схвачено — Капульнику, майору КГБшному, долю раз в месяц ношу, а он с мусорами сам решает. Я так второй год работаю, вон мужики подтвердят — ни разу проблем не было. Но если кто с „ксивой“ заявится, придется отрезать че попросит. Но кто попало не придет».

— Мы и есть «кто попало», получается! — хмыкнул дядя Витя. — Ну что, гражданин Анисимов, товарищи раскаявшиеся и вставшие на путь исправления рубщики, будем показания давать как положено или отпираться? Капульнику вашему все равно уже никто не поможет, а вам за компанию сидеть, я полагаю, не надо.

— Не надо, — буркнул Анисимов.

— Остальных рубщиков организуйте, пожалуйста, — попросил дядя Петя «дядей».

— Товарищи, я решительно не понимаю в чем дело! — вышел из-за угла — правильно! — сопровождаемый «дядями» директор рынка.

Пока с ним проводили разъяснительную работу, я слегка взгрустнул — передушил в зародыше или не дал зародиться почти всем известным по послезнанию «советским мафиям» — и тут же сам себя утешил: было бы желание, а бандиты найдутся!

Глава 2

Отправив бригаду рубщиков вместе с директором (ой, ну конечно он ничего не знает, охотно верим!) «куда следует», погрузились в «Таблетку» вместе с Елисеем Семеновичем, по рации распорядились доставить подозрительную соседку пенсионера из библиотеки домой и направились туда же сами.

— А вы, Елисей Семенович, почему только овощи на рынке покупаете? — задал я вопрос пенсионеру.

— А чего? — напрягся он. — Нельзя?

— Советский гражданин может свободно покупать на рынке все что захочет, — успокоил его я. — Я про мясо узнать хотел — почему не берете? Дорого?

— Дорого! — подтвердил он. — Но я бы и дорого покупал — у меня пенсия семьдесят пять рублей и столько ж в детском саду — я там сторожем работаю. Дети выросли, бабку схоронил два года тому назад. Мне одному — за глаза, мне уже ниче и не надо-то, вот, внучку игру электрическую на день рождения подарил, за пятьсот рублей почти — как бишь она там…

— «Одиссея», — подсказал я.

— Точно! — поддакнул он. — Как у Гомера поэма. Ух радости было! — на лице старика появилась светлая улыбка. — Дочка ярится — глаза, мол, попортит, но телевизор же смотрит и ничо — а эта «Одиссея» через телевизор и показывает. Так какая разница?

— Нет разницы, — одобрил я логику.

— Еще и картинками экран закрывается — значит вообще почти не вредно, — продолжил он. — «Папа, я учитель, мне виднее!», — передразнил доченьку.