И так далее.

Насколько маловероятными были те биологические случайности, которые привели к этой революции в человеческой жизни? Возможно, они и были такими, но не до крайности; это или что-то достаточно похожее явно случалось независимо друг от друга несколько раз и в разных местах Земли. Могут ли существовать такие миры, в которых этого не случилось? Если это так, то цивилизация может оказаться более редким явлением, чем мы предполагаем; и исследователи-люди могут обнаружить множество миров, где есть разумные существа, застрявшие в том состоянии, которое мы назвали бы «ранними» стадиями развития.

В тех местах, где сельскохозяйственная революция случится, города, вероятно, будут становиться всё крупнее и крупнее, как это уже происходило на Земле. Но как писатель, создающий такие места, вы никогда не должны забывать, каким образом они возникли и как они работают. В научной фантастике распространённой ошибкой является описание огромных, высокоразвитых цивилизаций, не дополненных в явной или неявной форме той физической инфраструктурой, которая могла бы заставить их функционировать. В нашей собственной цивилизации многие города настолько велики и настолько отделены от ферм, что многие из их жителей не имеют реального представления о том, откуда берётся пища. Вы не должны попадать в эту ловушку; вы никогда не должны забывать, что, даже если фермы (или что-то служащее той же цели) не находятся в поле зрения, они должны существовать. Если места, где производятся продукты питания, находятся далеко, должна существовать транспортная система для доставки продуктов (и другого сырья) потребителям. И чем больше потребителей, тем важнее становится наличие средств (которые наверняка должны быть большими и сложными) для утилизации их отходов.

Домашние животные

Одомашнивание животных было тесно связано с сельскохозяйственной революцией и имело сопоставимое значение в развитии человеческой цивилизации. В качестве домашних любимцев содержались самые разнообразные животные — от собак и кошек до пауков-птицеедов; но одомашнивание означает нечто большее. В строгом смысле это означает не просто приручение и содержание животных, но и избирательное их разведение (и тем самым видоизменение по сравнению с их дикими предковыми формами), чтобы они служили намерениям людей. И, как указывает Джаред Даймонд в своей статье «Зебры и принцип Анны Карениной» (“Zebras and the Anna Karenina Principle”), последствия этого будут гораздо более глубокими и далеко идущими, чем вы могли бы ожидать.

Пожалуй, вполне очевидно, что крупные домашние животные имеют большую ценность для обществ, которые ими обладают. Они служат надёжным источником богатой энергией пищи с высоким содержанием белка. Покровы их тела служат теплоизолирующим материалом для изготовления одежды и крова. Их экскременты могут служить и строительным материалом, и топливом. В качестве удобрения они улучшают возделывание сельскохозяйственных культур. Сами эти животные сделали возможным технологический скачок в сельском хозяйстве — они служили тягловыми животными, чтобы тянуть плуги и другие сельскохозяйственные орудия в поле, а также повозки для доставки продукции на отдалённые рынки. Эти преимущества позволили человеческим популяциям становиться больше и плотнее, а обществам — сложнее; при этом некоторые люди освободились от сельского хозяйства и смогли посвятить своё время другим специальностям — таким, как ремёсла и литература. Таким образом, домашние животные внесли свой непосредственный вклад во многие аспекты цивилизации. Но их влияние простирается ещё дальше.

Значительная часть человеческой истории — это летопись того, кто кого завоёвывал и порабощал. Насколько иной могла бы быть история человечества, если бы африканцы и американские индейцы вторглись в Европу и колонизировали её до того, как европейцы добрались до Африки и Америки? Тот факт, что крупнейшие в истории создатели империй были выходцами из Европы и Азии, напрямую объясняется тем фактом, что у них были такие домашние животные, как лошади, что давало им огромное преимущество перед народами, у которых их не было. Евразийцы иногда льстили себе мыслью, что эта историческая случайность каким-то образом демонстрирует их врождённое превосходство, но Джаред Даймонд убедительно доказывает, что это была историческая случайность. Жители Евразии обладали решающим преимуществом лишь потому, что у них было несколько доступных для одомашнивания животных, а у других народов их не было. Не все животные поддаются одомашниванию. Некоторые растут слишком медленно, чтобы их было оправданно выращивать с экономической точки зрения; некоторых нельзя экономно кормить; некоторые плохо размножаются в неволе либо обладают характером или социальной структурой, которые делают их содержание или выращивание непрактичным. Лишь горстка видов на всей Земле не обладает хотя бы одним из этих недостатков, и так уж получилось, что почти все они являются коренными обитателями одной лишь Евразии.

Было время, когда на Американском континенте также обитало несколько животных, которых можно было одомашнить, но с приходом людей в Новый Свет на них охотились до полного их истребления; в большинстве своём они исчезли 11 000 лет назад. То, почему это произошло в Америке, а не в Евразии, является ещё одним примером важности исторической случайности и выбора нужного времени. В Евразии процесс одомашнивания начался ещё до того, как люди приобрели способность доводить многих животных до полного исчезновения охотой на них; таким образом, люди, животные и их бытовые отношения развивались совместно. К тому времени, когда люди пришли в Америку, у них были слишком хорошие навыки в охоте ради собственной выгоды, и у животных, с которыми они сталкивались, не было возможности приобрести здоровый страх перед ними.

Этот фрагмент древнейшей истории однозначно опровергает популярный миф о том, что первобытные народы вообще, и американские индейцы в частности жили в гармонии с природой и практически не оказывали воздействия на окружающую среду. Это также подсказывает одно из многих предположений о том, каким образом события могли бы развиваться в ином направлении, и любое из них могло бы послужить хорошим материалом для научной фантастики. Что, если бы люди пришли в Новый Свет значительно раньше, чтобы их отношения с местными животными могли развиваться так же, как они развивались в Евразии? Что, если бы сухопутный мост, по которому они пришли, исчез вскоре после их прибытия, и потому человеческие культуры с домашними животными могли бы развиваться независимо друг от друга там и здесь на протяжении многих лет? «Иная плоть» (“A Different Flesh”) Гарри Тёртлдава показывает альтернативную историю, основанную на варианте этой идеи. (Homo erectus, несколько более примитивный гоминид, перебрался в Америку, но Homo sapiens этого не сделал. Так что первые английские колонисты обнаружили, что земля заселена не «индейцами», а Homo erectus, у которого не хватило ума истребить таких существ, как мамонты и саблезубые кошки.)

Сейчас у нас на Земле существует лишь один вид гоминид, но несколько миллионов лет назад их было несколько. Иногда сосуществовали два вида или больше; последние данные свидетельствуют о том, что иногда соседями друг друга были два или больше видов, использующих орудия труда. Мог ли один из них относиться к другому как к домашним животным — и если да, то какое воздействие оказало бы это на оба вида? Даже после того, как мы остались одним видом, люди часто порабощали других людей, иногда оправдывая эту практику утверждением, что порабощённая группа представляла собой «не совсем людей». Теперь мы знаем лучше — но что могло бы произойти в ситуации, если бы в одном и том же мире обитали два вида, один из которых действительно был заметно менее разумным, чем другой, но в то же время заметно более развитым, чем большинство других видов?^[35]

У ацтеков было колесо, но им явно никогда не приходило в голову использовать его для чего-либо, кроме игрушек. Что, если бы в более ранний период их истории у них были лошади или нечто вроде лошадей? Смогли бы они в таком случае совершить скачок к фургонам и далее? Этот вопрос даёт нам повод обдумать…