Писатели-фантасты часто пытались изобрести новые виды репродуктивного цикла — в частности, такие, работа которых не очевидна для первых людей, которые их наблюдали. В книге Сьюзен Шварц «Наследие полёта» взрослые летуны и личинки-едоки вначале рассматриваются как два разных вида, один из которых очень привлекателен, а другой совершенно отталкивающ для человека.^[29]

Теплокровные или холоднокровные?

Известных нам животных часто условно подразделяют на «теплокровных», подразумевая, что у них есть внутренний механизм поддержания температуры своего тела в узком диапазоне, несмотря на колебания условий окружающей среды, и «холоднокровных», что означает, что у них такой особенности нет, и потому они становятся теплее (и активнее) или холоднее (и менее активными) всякий раз, когда это происходит с окружающей их средой. «Холоднокровный» — это слово, как минимум, в некоторых случаях оказывается нелестным упрощением. Многие рептилии довольно тщательно контролируют температуру своего тела (в пределах градуса или около того), пока у них есть возможность перемещаться между более тёплыми и более прохладными местами. Однако они очень зависимы от наличия такого выбора и на практике стремятся проводить большую часть своего времени, просто лёжа в таких местах, где температура кажется подходящей. Теплокровное животное, обладающее встроенными средствами оптимизации своей температуры, может оставаться активным в гораздо более широком диапазоне условий. Недостатком здесь будет то, что оно должно сохранять активность большую часть времени и есть гораздо больше, чем его холоднокровные собратья. Вероятнее всего, разум имеет больше шансов развиться у теплокровных существ — и для этого у них есть мощный стимул, поскольку они не могут слишком долго обходиться без пищи.

Во многих климатических поясах теплокровным животным также нужны покровы, помогающие им сохранять тепло тела. (Насколько сильно они им нужны, зависит от их размеров — как правило, крупные животные нуждаются в них меньше, поскольку низкое значение отношения поверхности к объёму их тела помогает им сохранять тепло.) Утеплителем тела могут быть волосы или перья, а также что-то вроде пенной изоляции.^[30] У людей и, возможно, у других разумных видов природная теплоизоляция отсутствует и добавляется по их желанию в виде одежды. В климате, где эволюционировали первые люди, особой необходимости в теплоизоляции тела не было, и это может объяснить, почему они утратили большую её часть. Позднее, когда они расселились в другие регионы, способность создавать искусственную теплоизоляцию значительно повысила их способности к адаптации.

Разумеется, покровы тела предназначены не только для теплоизоляции. Они также обеспечивают защиту и, возможно, должны служить и другим целям, что может сильно повлиять на их истинную природу. Перья особенно хорошо показывают себя в полёте, поэтому для птиц они стали стандартной принадлежностью; однако летучие мыши доказывают, что для полёта они не обязательны. Тела розанов Марка Стиглера, которые во время своей бурной взрослой жизни должны выделять очень много ненужного тепла, покрывают «сотни тонких охлаждающих пластинок, розанский эквивалент чешуи или перьев», но человеку они кажутся очень похожими на лепестки цветка.

Чувства

Средства для принятия решений о порядке действий в ответ на происходящее вокруг будут бесполезны, если у вас нет способов узнать, что происходит вокруг вас. Таким образом, любой успешный организм нуждается в органах чувств, чтобы получать информацию об окружающей среде. Даже растению требуется «знать», в какой стороне солнце и где находится верх.

В тех местах, где свет легкодоступен и свободно распространяется, зрение, вероятно, является самым полезным из чувств. Оно может передавать большой объём информации, передаёт её быстрее, чем любой другой носитель, и передаёт с очень высокой точностью. Например, вы можете посмотреть издалека на футбольное поле в разгар игры и точно определить, где находится каждый из игроков. Для этого, конечно же, требуется хорошо развитое зрение. Вероятно, глаза возникли как простые светочувствительные пятна, которые лишь сообщали владельцу, где больше или меньше света. Сложные глаза насекомых представляют собой лишь нечто немногим большее, чем скопления таких пятен, позволяющие приблизительно распознавать форму и движение, но мало деталей — поэтому у высокоинтеллектуальных животных их наличие маловероятно. Самые умные животные на Земле, представляющие пару крупных эволюционных линий (хордовые и моллюски), независимо приобрели в ходе эволюции глаз типа «камера с линзой», в котором хрусталик формирует детальное изображение объекта и проецирует его на сетчатку, где плотно упакованные фоторецепторы могут посылать в мозг сигналы, составляющие точное изображение объекта.

Два глаза обладают большим преимуществом перед одним: они обеспечивают восприятие глубины и помогают оценивать расстояния. (Однако это не единственный способ, которым их можно использовать. Африканские хамелеоны используют свои два глаза для более или менее независимого сканирования двух отдельных полей зрения.) Преимущество большего количества глаз, чем два, менее очевидно или не так велико, хотя вы, конечно, можете представить себе конкретные случаи, в которых они давали бы это преимущество. Один-два глаза на затылке могли бы пригодиться, если бы вас часто преследовало много нападающих (или если вы преподаёте в четвёртом классе). В рассказе «Очки Тинкера» (“Tinker’s Spectacles”) Грегори Беннетт представил такую ситуацию, в которой дополнительный глаз (и иной вид нейронных связей) мог бы обеспечить дополнительный вид зрения, полезный в особых обстоятельствах. Жизненный цикл пледов зависит от их борьбы с быстро движущимися хищниками под названием гиро-птицы. Для этого эволюция дала им набор из трёх глаз; два из них дают информацию о дальности, но не могут быстро настраиваться, а третий глаз взаимодействует с ними, позволяя оценить, насколько быстро меняется эта дальность.

Представить модификации, которые могли бы подойти глазам для специальных задач, сравнительно несложно. Можно было бы придумать телескопический глаз, или глаз с «зумом», хотя неясно, в каких условиях он был бы действительно необходим. Земные хищные птицы достигли поразительной остроты зрения с использованием более «обычных» глаз, оптимизированных для формирования изображения с высоким разрешением на больших расстояниях. Обитающие в тропиках рыбы «четырёхглазки» на самом деле обладают двумя глазами, но в каждом из них есть две радужные оболочки и две сетчатки: одна — чтобы видеть над водой, а другая — под водой. У ночных животных за сетчаткой часто есть отражающий слой, который даёт им второй шанс на использование света, который глаз дневного животного потратил бы впустую. В своём рассказе «… И утешение врагу» (“… And Comfort to the Enemy”) я сделал ещё один шаг вперёд: у тсапели, одной из немногих ночных цивилизаций, которые я могу припомнить, в глаза встроены «прожекторы». Некоторые животные действительно испускают свет; тсапели должны делать это с необычайно высокой интенсивностью и там, где это нужно, фокусируют свет в виде пучка.

А как насчёт глаз, использующих другие части спектра электромагнитного излучения? Та его часть, которую мы называем «видимым светом», вероятнее всего, с некоторой степенью приближения окажется самой полезной и на других планетах, поскольку это часть спектра, для которой атмосферы, скорее всего, окажутся относительно прозрачными. Однако не стоит предполагать, что другие существа будут видеть ровно ту же самую часть спектра, которую видим мы. Они могут отдавать предпочтение цветам, которые обильнее всего излучает их собственная звезда (и которые лучше всего проводит их собственная атмосфера). Они могут видеть более узкую часть спектра, чем мы, или несколько более широкую — расширенную в ультрафиолетовую и/или инфракрасную область. (Некоторые животные на Земле уже умеют это; некоторые насекомые видят ультрафиолет, но не видят красный цвет, а змеи, называемые ямкоголовыми, обладают органами для обнаружения инфракрасного излучения теплокровной добычи.^[31])