С другой стороны, 1-я австро-венгерская армия, хотя и понесла значительные потери, сохранила порядок и выдержала отступление в направлении и режиме, не позволившими русской армии отсечь противника от Карпат и с люблинского направления. Австрийцы быстро отступали, разрушая за собой дороги и мосты, оставляя большое количество оружия, боеприпасов и амуниции620. Отступление остальных армий Дунайской монархии быстро приобрело слабо организованный характер. Вильгельм Гренер вспоминал: «Генерал фон Конрад упорно держался своего плана и делал крайние усилия, чтобы одержать победу. Но, несмотря на это, операция в Галиции после многонедельных тяжких боев окончилась такой неудачей, которая наполнила впечатлительного генерала Мольтке даже боязнью, что Австро-Венгрия может подумать о сепаратном мире с Россией. Только благодаря энергии и решительности генерала Конрада австро-венгерская армия через короткое время, снова встав на ноги, сделалась боеспособной»621.
Дороги в русский тыл были буквально забиты пленными. Военный врач описал типичную картину: «От Райовца до Красностава дорога утопает в синих (австрийских) шинелях. Усталые, скучные, с давно не бритыми лицами, они плетутся, как скот. В глазах глубокое равнодушие»622. Общие потери австро-венгерских войск насчитывали 400 тыс. человек, из них около 100 тыс. пленными, что составило до 45 % численности частей, вступивших в Галицийскую битву. Однако и потери русских войск были значительны – до 230 тыс. человек, в дивизиях в среднем оставалось по 4500 человек623. Остро ощущался недостаток офицеров, даже в гвардии, не хватало продовольствия, фуража и боеприпасов, которые трудно было доставить по испорченным коммуникациям624.
Осуществлять эффективное преследование этими войсками было сложно, при этом австрийцы, сумевшие к 16 сентября оторваться от своих преследователей на полтора перехода, попытались создать фронт по Сану625, однако удержать свои основные укрепленные позиции на этой реке они не сумели. Уже 2 (15) сентября Преображенский полк захватил плацдарм и мост у Кржешова626. 7 (20) сентября были захвачены города Сенява и Самбор, 8 (21) сентября – правобережное укрепление Ярослава, австрийцы отошли на западный берег Сана, взорвав за собой мосты, но это им не помогло. Через два дня город был взят627. Уходя, противник не успевал даже эвакуировать свои госпитали, только в Ярославе их было оставлено два628. Успех в Галицийской битве был очевиден, однако его нечем было развить.
Организация военной администрации в Восточной Галиции
4 (17) сентября 1914 г. Верховный главнокомандующий подписал обращение к народам Австро-Венгрии, в котором говорилось, что целью России в войне является восстановление «права и справедливости», достижение «свободы» и «народных вожделений». Точных обещаний из обращения не следовало, но оно оканчивалось следующим образом: «Австро-венгерское правительство веками сеяло между вами раздоры и вражду, ибо только на вашей розни зиждилась его власть над вами. Россия, напротив, стремится только к одному, чтобы каждый из вас мог развиваться и благоденствовать, храня драгоценное достояние отцов – язык и веру, и, объединенный с родными братьями, жить в мире и согласии с соседями, уважая их самобытность. Уверенный, что вы будете всеми силами содействовать достижению этой цели, призываю вас встречать русские войска как верных друзей и борцов за ваши лучшие идеалы»1.
Австрийская Галиция делилась на Восточную (административный центр – Львов, 51 уезд) и Западную (административный центр – Краков, 30 уездов). По переписи 1910 г. здесь проживали 5 913 115 человек, из них в Восточной Галиции – 5 334 193 человека2. В Буковине (административный центр – Черновцы) проживали всего 650 тыс. человек3. Занятие Восточной Галиции и ее административного центра поставило вопрос об управлении этими территориями. Ответ на него давала статья 11 «Положения о полевом управлении войск в военное время»: «Занятые области противника или присоединяются к ближайшим военным округам, или же, по надобности, из этих областей образуются самостоятельные военные генерал-губернаторства. Для управления в гражданском отношении занятыми по праву войны областями неприятеля формируются особые учреждения»4. 22 августа (4 сентября) Верховный главнокомандующий издал приказ образовать в Галиции «особое генерал-губернаторство с подчинением его через главного начальника снабжения Юго-Западного фронта главнокомандующему армиями Юго-Западного фронта». В тот же день на пост генерал-губернатора с резиденцией во Львове был назначен генерал-лейтенант граф Г А. Бобринский5.
В городе активную деятельность уже вел его двоюродный брат – депутат Государственной думы граф В. А. Бобринский. Его стараниями после входа во Львов русских войск были начаты розыск по тюрьмам арестованных русофилов и немедленное их освобождение6. Еще до войны Владимир Бобринский последовательно выступал в защиту русофильских элементов Галиции, отстаивавших свое право на сохранение этнической и культурной идентичности7. Эти элементы, столь нежелательные для Габсбургов, были в основном представлены формирующейся русинской интеллигенцией. На процессах, проведенных против нее австрийскими и венгерскими властями с помощью провокаторов в декабре 1913 г. в Мармарош-Сигете и в марте 1914 г. во Львове, основными доказательствами злонамеренности обвиняемых и их связи с русской разведкой стали напечатанные в России богослужебные книги, Святое Писание и даже изъятый при обыске (!) «Тарас Бульба»8.
По данным австрийской переписи, сделанной на основании использования «обиходного языка», в уездах Восточной Галиции превалировали русины (62,5 %), а в Западной – поляки (от 53 до 99,9 %). Эти данные, разумеется, были до известной степени условны, так как не давали сведений по проживавшим здесь евреям9. Такими же недостатками страдала и австрийская довоенная статистика по Буковине (здесь были определенные неточности относительно евреев и армян)10. По более точным русским данным, в Восточной Галиции и Буковине русинское население составляло 41–62 %, польское население местами доходило до 45 %, еврейское – 11 %, при этом в Восточной Галиции 62 % принадлежали к униатской церкви, на Буковине 68 % – к православной.
9 (22) сентября Г. А. Бобринский принял в большом белом зале дворца бывшего австрийского наместника делегацию представителей 19 галицко-русских культурно-просветительских и экономических обществ во главе с доктором В. Ф. Дудыкевичем. Представители русинов высказали радость в связи с освобождением от австрийского ига и воссоединением с Россией и заявили о своих верноподданнических чувствах по отношению к императору (В. Ф. Дудыкевич сразу же после взятия Львова направился в Петроград, где 28 августа (10) сентября был принят Николаем II). В ответном слове Г. А. Бобринский заявил о том, что в военных условиях не стоит ожидать немедленной ломки сложившихся реалий, а также предупредил, что не допустит мести или религиозной распри. 15 (28) сентября Николай II в телеграмме генерал-губернатору передал высочайшую благодарность депутациям русинских организаций11.
Проблема обеспечения спокойствия была весьма сложной. Многие из освобожденных Г А. Бобринским были настроены весьма недоброжелательно по отношению к своим идейным противникам и жаждали мести12. Для таких чувств у них были все основания. Обстановка в Восточной Галиции складывалась весьма сложная, отношения между конфессиями и нациями – традиционно натянутыми. Достаточно сказать, что 37 % всей территории Галиции принадлежало крупным собственникам (владельцам латифундий – свыше 1 тыс. гектаров земли), которых было всего 475 человек, в основном поляки. При этом 94 % русинов занимались земледелием, и абсолютное большинство этих крестьян владели участками земли от 1 до 5 гектаров13. Экономическое положение русинского крестьянства можно описать одним словом – нищета14.
