Альтернатива, которую я вижу, заключается в том, чтобы создать своего рода буферную зону между населением и системой психологического здравоохранения. Естественно, нам всё ещё нужна государственная система, способная справиться с более тяжёлыми случаями психических заболеваний. Тем не менее, основываясь на своём личном опыте, я знаю, что многие проблемы психического здоровья могут быть решены самими людьми, если только им дать правильные инструменты.

Помню, когда я был ребёнком, ходили разговоры о том, что система здравоохранения перегружена физическими болезнями и стареющим населением. Затем датское общество предприняло попытку сосредоточиться на профилактике, а не на лечении. Стали говорить о более сбалансированной диете, занятиях спортом, о вреде курения. По-моему, нам нужно сделать что-то подобное с психическим здоровьем. Мы должны перейти от лечения психических заболеваний к предотвращению того, чтобы они становились слишком серьёзными; чтобы люди могли справляться с ними самостоятельно.

Очевидно, что моя основная мотивация для предложения этого не является экономической. Как я уже описывал, я испытывал глубокое сострадание к отцу, который упустил мечту своей жизни из-за психологических проблем. У меня было огромное желание помочь ему и, конечно, многим другим людям, у которых тоже были психологические проблемы. На самом деле я встречал очень мало людей, у которых не было бы каких-то психологических проблем, серьёзно повлиявших на их жизнь. Можно сказать, что моя главная цель в жизни состояла в том, чтобы найти способ для нас, людей, подняться над нашими психологическими ограничениями.

Помощь в самопомощи

Очевидно, что изменения, которые я предвижу, потребуют серьёзного, системного сдвига. Это потребует от нас принятия совершенно новой парадигмы, потому что мы уже доказали, что не можем предотвратить психические заболевания, заставляя людей глотать таблетки. Нам придётся разработать парадигму, которая снабдит людей знаниями, отношением и инструментами, чтобы справиться с психическим заболеванием самостоятельно (если только оно не станет слишком серьёзным, но это то, что мы часто можем предотвратить). Я даже думаю, что нужно начинать с детского сада и школы, давая детям базовые знания о психологии и о том, как справляться с собственными эмоциями и отношением к жизни.

У меня лично было много психологических проблем в течение моей жизни. Мне не пришлось обременять ими общественную систему, потому что мой духовный подход к жизни позволил мне справиться с ними самостоятельно. То же самое относится и к тысячам духовных людей, которых я лично встречал, и к миллионам других, которых я не встречал. Эти многие люди могли бы стать ресурсом для общества, потому что мы научились заботиться о своих собственных психологических потребностях, и большинство из нас хотели бы помочь другим.

Во время моего 44-летнего путешествия я испытал много озарений и нашёл инструменты, которые помогли мне исцелить мои психологические проблемы и обрести глубокое чувство счастья и гармонии. Я не ожидаю, что мой подход будет работать для всех, и я, конечно, не ожидаю, что современные демократические государства начнут продвигать моё духовное мировоззрение. Тем не менее, я вижу, что общество вынуждено рассматривать альтернативы нынешнему материалистическому подходу, и я думаю, что мы должны быть готовы к тому, чтобы начать вести открытые дебаты о том, что мы за существа. Что значит быть человеком? Что делает нас людьми? Каковы наши основные потребности?

Я считаю, что у нас есть набор материальных потребностей, но у нас также есть набор нематериальных потребностей. Материальные потребности заботятся о выживании и функционировании наших физических тел, но они не обеспечивают нашего психологического выживания или душевного равновесия. Поэтому я думаю, что современные демократические государства прямо сейчас сталкиваются с кризисом психического здоровья, который вынудит нас перейти от общества всеобщего материального благополучия к обществу всеобщего душевного благосостояния.

Как я уже сказал, то, через что прошли миллионы духовных людей за последние десятилетия, – это новаторские усилия, которые потенциально могут помочь обществу совершить этот переход. В конце концов, мы, духовные люди, имеем прямой, личный опыт в том, как взять на себя управление нашим психическим здоровьем и психологическим благополучием. Мы продвинулись дальше, чем средний человек, и я рассматриваю это как ресурс, из которого общество могло бы извлечь выгоду и использовать это. Однако тут возникает «но».

Универсальный подход

На мой взгляд, духовным людям есть что предложить обществу, но это не то, о чём может подумать большинство духовных людей. Когда я был молод и только обрёл духовные учения, я был переполнен юношеским энтузиазмом и думал, что решение всех проблем общества состоит в том, чтобы обратить всех к моему конкретному духовному учению и движению. Сегодня я считаю это безнадёжно наивным с моей стороны.

Когда я смотрю на тысячи духовных людей, которых я лично встречал, и когда я смотрю на духовных людей или людей нового века в целом, одна вещь выделяется для меня. Мы являемся духовными людьми потому, что приняли определённый взгляд, определённый подход к жизни. Когда я смотрю на это со стороны, я вижу, что эта точка зрения нейтральна и универсальна. За всем этим стоит набор универсальных представлений о том, как функционирует человеческая психика. Эти идеи столь же нейтральны, как и знания о гравитации или функциях тела. Они не являются специфическими для конкретной религиозной традиции, но иногда они включены в конкретную религиозную традицию. Они не являются специфическими для конкретного духовного учения или учителя, но иногда они встречаются в конкретном учении и выражаются конкретным учителем.

Когда я смотрю на духовных людей в целом, я вижу, что большинство из них принадлежит к определённому духовному учению, организации или учителю. Большинство из них думает, что решение всех проблем состоит в том, что общество официально признает их традицию, учение или гуру, как оно признало христианство официальной государственной религией. Для меня это просто нереалистично. Я не думаю, что это когда-нибудь случится. Мы просто вышли из эпохи, когда одна религия может доминировать в обществе (по крайней мере, в современных демократических государствах). Однако сохранение этой мечты мешает духовным людям оказывать то положительное влияние на общество, которое мы могли бы оказать, если бы смогли перейти от пропаганды конкретного учения к пропаганде универсальных идей. Позвольте мне изложить это в более широком контексте.

Я жил в Дании до 1987 года, потом переехал в Соединённые Штаты. Там я прожил 22 года, а затем переехал в Эстонию, где прожил пять лет (с десятью месяцами в Швеции). Затем я вернулся в Данию в 2014 году. Дело в том, что я вырос посередине между капиталистическим Западом и коммунистическим Востоком. Я жил в самой капиталистической стране мира, и я жил в бывшей советской республике. Во время моего пребывания в Эстонии я изучал, как люди реагировали на то, что их заставляли жить в коммунистическом обществе.

Кое-что бросалось в глаза. Во-первых, я спросил одного хорошего друга, как они смотрят на потенциальную войну, особенно ядерную, которой я так боялся в детстве. Он ответил, что они никогда особо не беспокоились об этом, потому что знали, что большая часть российских технологий просто не будет работать. Жаль, что я не знал этого в 12 лет.

Я также понял, что в Эстонии почти никто никогда не верил в коммунизм. В моём детстве значительная часть датских интеллектуалов твёрдо верила в коммунизм или, по крайней мере, в социализм. Я не сомневаюсь, что в 1960-е и 70-е годы в Дании было гораздо больше верующих в социализм, чем в любой другой стране Восточной Европы. Так почему же люди не верили в марксизм, когда испытывали его на собственном опыте? По той же причине, по которой я не верил в христианство и материализм: теория не может превзойти ваш повседневный опыт. Не имеет значения, насколько сильно пропагандируются принципы марксизма, если в магазинах пустые полки, и вам приходится стоять в очереди в течение двух часов, чтобы купить буханку хлеба.