Мне хотелось упасть от изнеможения. Я решил прилечь ненадолго, чтобы отдохнуть, но уснуть не мог. Мне захотелось сорвать кончик одной из травинок. И я лежал, пожевывая его, словно пытаясь вытянуть долгожданную влагу.

В небе заискрилась мощнейшая вспышка света, которая чуть было не ослепила меня. Повеяло холодным ветром. Вскоре пошёл мелкий снег. Я с удивлением смотрел на небо. Свет дня исчезал, и долину мгновенно накрыла темнота. Ещё прошлой ночью я наблюдал на небе маленькие серебристые луны, а сейчас они куда-то исчезли. Средь тьмы виднелись скопления звёзд, и только одна из них светила ярче прежнего. Я непрерывно смотрел на неё, словно пытаясь заглянуть в самую душу светила. Снова послышался неразборчивый шёпот в голове, я закрыл глаза и старался прислушаться.

Перед глазами возникла картина, только это был не сон, а видение, словно всё наяву. Перед глазами стояло огромное красное светило, но оно было не похоже на самую яркую звезду неба. Скорее, напоминало красного гиганта. На безопасном расстоянии множество военных кораблей окружали звезду со всех сторон. Они выпускали леденящие голубые ракеты одну за одной, и сразу прикрывались сильнейшим защитным полем. Сначала звезда раскалилась до предела, на её поверхности происходили взрывы гигантских спикул, которые выбрасывались из хромосферы, поверхность начала трескаться. Звезду пронзали кратеры, излучавшие мощнейший свет. Корабли выпустили последние ракеты, и светило погасло…

Я вскочил посреди травяного моря и с ужасом осознал, что если звезду «осушить» от термоядерных реакций, то планета начнет стремительно остывать. Точнее, уже начала. Это значит, что через несколько дней планету накроет ледяная тьма, и температура опуститься до минус двадцати градусов, и будет дальше медленно снижаться. Все мелкие растения погибнут через несколько недель. Но страшнее всего столкновение с другими планетами системы, которые звезда больше не сможет удерживать своей гравитацией, а произойти это может, когда угодно… Шёпот в моей голове стал отчетливее, и я расслышал чёткое: «Беги!».

Я бежал изо всех сил часов шесть, пока ноги не начали неметь от усталости. Позади травяное море медленно охватывал бушующий пожар. Вокруг становилось всё холоднее и холоднее. Так и не дойдя до гор, я вышел на магнитную дорогу. Одна линия на земле и две сверху служили трассами для электромобилей. Но сейчас дорога пустовала, и только свет гидроламп на каждой полосе освещал наступающую тьму. Я сменил маршрут в её направлении. Дорога обязательно должна куда-то вывести.

Магнитные пути привели меня к небольшому населённому пункту уже через три стандартных часа. Много домов располагалось возле дороги, ведущей вдаль. Они все были похожи друг на друга: с простыми геометрическими формами и плоскими крышами, ленточное остекление, непривычная асимметричность. Пустынно… Мне слышался только бушующий во тьме ветер. Дома ещё освещались, а магнитные автомобили стояли с открытыми дверями, брошенными. Видимо, люди бежали в спешке. Двери домов никто не запирал, и я смог обойти несколько. С третьей попытки нашёл еду и воду. Люди оставили множество круп, так что, включив электричество на кухне, я смог приготовить еду. Простая каша на воде казалась мне невероятно вкусной. Меня накрывало отчаяние: как выбраться с этой планеты? Все силы были потрачены на путь сюда, потому я решил принять душ и немного поспать в комнате на втором этаже. Оставив скафандр и термобельё у кровати, я утонул в белоснежных простынях.

Сон прервался через пару часов тем же невнятным шёпотом в голове. Он не прекращался, и мне пришлось встать и одеться. Дом был полностью автоматизирован, поэтому мне удалось включить голографический экран в комнате. На всех частотах, кроме одной, были помехи. Частота этой планеты транслировала экстренное сообщение об эвакуации, которая заканчивалась вчера, если верить календарю на экране. Надежда на спасение улетучивалась. Но так я узнал, что нахожусь на планете Астра в галактике Ниберус, что в миллионах световых лет от Кселона, откуда меня и перенесла «кротовая нора». Неужели звезда Надежды хотела, чтобы я умер именно здесь? Иначе это всё трактовать я не мог.

Шёпот не умолкал, но становился отчётливее, я разобрал одну фразу: «Иди дальше», и мне пришлось продолжить путь. Я набрал воды и продовольствия на неделю вперёд, положил в рюкзак, который нашёл в вещах бывших хозяев. Голоса в голове прекратились, как только я вышел из дома.

Через несколько часов пути по магнитной дороге я увидел, что дома поселения остались далеко позади. Инфо-датчик на линзе говорил, что температура вокруг падает, и уже дошла до минус трёх градусов по Цельсию. Скафандр хорошо сохранял тепло, так что я не чувствовал холода. Несмотря на то, что это путешествие оказалось серьёзным стрессом для моего организма, вряд ли я почувствовал бы жар или холод. Я подумал, что, если снова пойдёт снег, активирую шлем для лучшей видимости. Вокруг дороги не было больше ничего, кроме высокой травы.

Ещё через несколько километров я увидел вдали на дороге что-то большое, лежащее под разбитыми гидролампами. Под ногами встречалось всё больше осколков. К подошвам прилипала светящаяся жидкость. Не спеша я подошёл ближе и понял, – это перевёрнутый автомобиль на магнитной подушке. Я почувствовал трупный запах. Внутри находилось три человека: два на переднем сидении и один – на заднем. Передние оба оказались мертвы, их тела уже покрылись трупными пятнами. А вот на заднем сидении висела сверху вниз, похоже, ещё живая девушка, пристёгнутая ремнями. Я с трудом выломал дверь и увидел, что она едва заметно дышит. Её ноги крепко застряли между сдавленными сидениями. Мне потребовалось много времени, чтобы разобраться и отсоединить одно из передних кресел с мертвецом. Голова трупа согнулась при падении, но мне удалось отстегнуть и вытащить девушку на дорогу.

Она еле дышала, а одежда на ней вся оказалась испачкана в запёкшейся крови. Сильных видимых повреждений на теле девушки я не заметил. Брюки на коленях порвались от аварии. На ногах наблюдались синяки и ссадины от сдавливания, а на лице – множество царапин от ударов о стекло. Я вытащил с десяток мелких осколков из лба и щеки пострадавшей. Длинные русые волосы девушки были заплетены в две косички и также запачканы кровью.

Я не знал, как помочь спасённой пассажирке разбитого авто. Раны от вынутых осколков кровоточили. Возможно, она не могла очнуться из-за обезвоживания. Я положил голову девушки на свой рюкзак и вытер её лицо мокрой тканью. Потом аккуратно открыл ей рот и влил немного воды. Надеялся, не захлебнётся, и это поможет. Помогло.

Девушка закашлялась, перевернулась на бок и выплюнула воду. Наконец, она широко открыла глаза, посмотрела на меня, потом на машину и застыла от ужаса. Я помог ей встать, и мы подошли к машине. Девушка в слезах упала на колени и зарыдала. Её слёзы сливались с кровью от мелких ран.

– Они мертвы, да? – в истерике спросила она.

– Да, – тихо ответил я.

– Это мои родители, – она, плача, закрыла лицо руками.

Мне стало её жаль, но я был не в силах помочь как-то ещё. Голос в моей голове более отчётливо стал повторять: «Иди дальше». Это меня настораживало, но другого варианта, как последовать за голосом, я не видел.

– Нам нужно идти, – сказал я девушке, положив руку ей на плечо.

Сквозь слёзы она закивала и указала на багажник перевёрнутого автомобиля. Дверца сработала на отпечаток её пальца, но замок заклинило. Мы с трудом смогли его открыть, и на дорогу вывалилось всё содержимое. В сумках лежало много провизии, одеяла, подушки и портативный обогреватель. Девушка сняла с тел родителей кольца и положила в карман своей потрёпанной термокуртки. Мы взяли всё, что смогли унести и продолжили путь по магнитной дороге.

Девушка шла со слезами на глазах, и я не знал, как её успокоить. В такой ситуации нельзя было бы сказать: «Всё будет хорошо». Самые близкие люди мертвы, и этого не исправить. Так что я должен был сказать? Что жизнь продолжается на умирающей планете, солнце которой уже погасло?