Мы подобрались ближе.
Бенсон открыл было рот, чтобы поприветствовать экипаж, но передумал. Усмехнулся в смущении. Кричать не было смысла. Очевидно, корабль давно покинут.
Мы поднялись по ветхой лестнице, ведущей в рубку. Дверь на перекошенных петлях была распахнута.
Вошли в тесное помещение.
— Давай взглянем на документы, — предложил Бенсон.
Мы осмотрелись. Стали рыться в беспорядочно разбросанных вещах.
— Вот они!
Похоже, я поторопился. Мои руки не встретили ничего, кроме пепла.
— Бортжурнал! Они сожгли его, — сказал я сдавленно.
— Интересно, почему? — спросил Бенсон.
Я не ответил. Думал, что знаю, но не был уверен.
— Лучше смотаться отсюда, — сказал я. — Мы можем вернуться сюда завтра со Штурмом и провести расследование.
Попытался вытолкнуть инженера из рубки. Но он почему-то настойчиво смотрел вбок.
— Там, — пробормотал он. — На полу…
Эти красноватые пятна… и потрепанные обрывки одежды. Гнилые кусочки усиков. Они рассказывали свою историю.
— Растительные твари, — прошептал Бенсон. — Должно быть, они пробрались сюда. Где же тела?
— Не бери в голову, — ответил я. — Давай убираться.
Мы ушли, но вопрос не был забыт. Эта мысль преследовала нас, пока мы пробирались через кошмарное криволесье. Оно хитро смотрело на нас сквозь зеленоватый туман. Смотрело, как мясистое лицо монстра.
— Он!
Бенсон потянул меня за руку. Я вздрогнул, сделав шаг назад. Инженер указал на поляну впереди. Я узнал уже знакомую форму растительного существа. Монстр медленно брел сквозь туман, вытянув длинную зеленую шею.
Мы присели в кустах, когда чудовище проходило мимо.
— Посмотри на его спину, — сказал Бенсон.
Я посмотрел. Был ли я сумасшедшим, или видел изодранные остатки одежды, развевающиеся на гнилых клочьях тела чудовища?
Этого не могло быть. Твари уничтожили людей на корабле, который мы нашли, а затем забрали их одежду, как обезьяны или дикие аборигены.
Все больше загадок. Странный корабль. Сожженные бумаги. И одетые растения. Зачем?
Мы наблюдали, как призрак уходит сквозь туман. Затем почти бежали обратно, хоть мне и было трудно двигаться быстро. Опухшие ноги снова дали о себе знать. Руки тоже были странно онемевшими. Этот проклятый растительный ужас, напавший на меня…
Но я забыл об этом, когда мы добрались до лагеря.
Штурм развел огонь. В его глазах бликовало пламя.
— Слава богу, — сказалал он, — вы целы.
— Где Хэкер? — спросил я.
Штурм не ответил. Он чуть ли не силой потащил меня к космолету. Бенсон последовал за нами.
Я почти ожидал увидеть то, что увидел — копию сцены на разрушенном космическом корабле, который мы нашли в лесу.
Портативной лаборатории больше не было. Разбитое стекло и искривленный металл валялись на полу. А на остатках оборудования блестели зловещие ярко-красные капли густой жидкости.
— Я задремал, — негромко сказал Штурм. — Просто задремал. Кажется, видел тень, проходящую сквозь огонь. Она быстро скользнула, как во сне. Но это был не сон. Я услышал крик Хэкера…
— Где он?
Штурм безмолвно указал на обломки аппаратуры. Я не мог понять. Его палец двинулся наружу. Воображаемая траектория была отмечена красными сгустками.
— Эта тварь утащила его сквозь деревья, в туман. Она быстра. Догнать ее невозможно. Кроме того — по тому, как он кричал, — я знал, что это будет бесполезно. Бесполезно вообще. Хэкер пропал.
Бенсон, стоящий рядом со мной, вздрогнул.
— Давайте заправимся и уберемся отсюда, — сказал он.
Если такое предложение хоть в малейшей степени и принижало авторитет капитана, он не подал вида.
— Сколько времени потребуется, чтобы набрать энергии? — спросил Штурм.
— Семь или восемь часов на полной мощности.
— Это означает, что мы застряли здесь на всю ночь.
— Мы можем дежурить по очереди.
— В этом нет необходимости. Бенсон, ты будешь работать внутри. Штурм, ты можешь поспать. Я буду дежурить здесь, у огня. Я не устал.
Штурм благодарно улыбнулся мне, затем нахмурился.
— Нет, не ты, — сказал он. — Ты все еще слаб, твои ноги вздулись. Хватит с тебя неприятностей на сегодня. Не занимайся глупым героизмом. Ты поспишь, а я буду стоять на страже.
— Но…
— Приказ, — Штурм похлопал меня по плечу. — Пусть Бенсон займется своим делом. Ложись. Я посторожу у костра.
На мгновение наступила тишина. Мы обернулись, словно от общего импульса, и уставились в зеленый туман. Взглянули на злобные глаза лун. Посмотрели в темноту, желая знать, что там таится в ожидании теплой плоти.
Штурм вышел.
Бенсон, вздрогнув, взглянул на пол и повернулся к пульту.
Я прошел в каюту и лег.
Прежде чем выключить свет, наложил бинты. Больше бинтов. Я не сказал Штурму, насколько точным был его диагноз. Снова чувствовал слабость. Сильную слабость. Смутные опасения роились в мозгу. Отбивался, скрывая их под ментальными повязками, такими же крепкими, как настоящие, которыми обмотал ноги.
Я не рисковал думать. Спал…
Начал грезить.
Мне снился лес, окутанный туманом, и корабль, который мы нашли. Я видел сон о растительных монстрах, и о том, что случилось с несчастным Хэкером. В этом сне мы со Штурмом и Бенсоном играли любопытные роли. Роли, которые были вполне естественны — сейчас. Казалось, я впервые понял, что все в порядке, так или иначе. Я снова пережил наше открытие, но на этот раз не было никакой боязни Алисы, упавшей в кроличью нору. Это было обыденно.
Даже крик был естественным. Крик, который разрушил мой сон; заставивший вздрогуть и вскочить с постели. Я помчался в рубку. К тому времени, когда добрался до нее, вопль превратился в леденящий кровь булькающий стон. Последовал глухой стук, перемежающийся приглушенным дыханием. Потом раздался еще один стон и наступила тишина. Глубокая зеленая тишина.
Открыв дверь, я замер. Душераздирающая сцена была отчетливо видна — слишком явно, потому что ни один человек не мог столь рельефно видеть подобный кошмар.
Бенсон, упавший на пульт управления, был мертв. Как может быть мертв частично обезглавленный человек.
Штурм, стоящий рядом с ним, был вполне жив. Он все еще сжимал топор.
Я лишь мельком взглянул на этих двоих. Мои глаза были прикованы к существу, которое развалилось у ног Бенсона. Его щупальца все еще дергались у горла. Зеленая фигура, лесная фигура, образ растительного безумия, которое разорвало шею инженера жадными клыками.
Растительное — и на нем была одежда!
Я смотрел на этот гротескный ужас, умопомрачительную карикатуру, на все, что когда-то было разумным существом. На пугающий силуэт, получеловеческий и полурастительный, со следами искривленных черт на распухшем лице.
Штурм разрубил его топором, и теперь живое стало мертвым. Оно излило свою адскую зеленоватую флегму в огромный бассейн из смешения клеток и вен.
Комбинезон, который трещал по швам, щупальца, торчавшие сквозь него… Человеческая одежда.
Одежда Хэкера!
Штурм бросил топор на пол. Я поднял его, посмотрел на мокрое лезвие и выбросил в коридор.
— Понимаешь? — прохрипел Штурм. — Хэкер. Он был укушен и унесен этими растительными тварями. А теперь он сам один из них!
Штурм сел, уронив голову на руки. Я наблюдал за судорожной пульсацией вен на его шее.
— Ты видишь, что это значит, — пробормотал он. — Хэкер превратился. И убил Бенсона. Но Бенсон восстанет… Как… как в той старой легенде о вампирах. Нам нельзя возвращаться на Землю. Ты понял? Что-то попадает в кровоток, изменяет всю физиологическую структуру. Вирус. Больше, чем вирус. Нечто, что изменяется химически с удивительной быстротой. Также это сдерживает смерть. Превращает животную жизнь в растительную. Плотоядную жизнь.
Внезапно Штурм поднял голову с глуповатой улыбкой на лице.
— Но такое просто невероятно, — заревел он. — Нет, пусть я говорю, как испуганный ребенок. Этого не может быть, не так ли?
