Многоуважаемый господин Ланс! Пусть бури перемен и несчастья вечно обходят ваше семейство стороной, а небо над норой остаётся безупречно чистым!

В первых же строках своего послания вынуждена поставить вас в известность, что когда вы прочитаете данное письмо, ни сам добросердечный господин Ланс, ни подчинённые им всесильные демоны Мицелиума не смогут разыскать меня или следы моего присутствия, причём ни в глобальном информационном пространстве Юдайна-Сити, ни в самом гнезде.

Отправить это сообщение вам меня понудили тревожные изменения, грядущие на всех уровнях общества чу-ха. Колебания эти я научилась улавливать, как многолапый хозяин невесомых кружев считывает вибрацию паутинной нитки, когда на неё падает крохотная капля утренней росы. Но сейчас ниток мицелиумной паутины касаются алые капли совершенно иной природы, и это переполняет меня беспокойством.

Пусть господин Ланс простит за прямоту, которой представители моего вида ещё лишь обучаются, но я всё же позволю поведать ему в весьма ультимативной форме: подступающие к границам Тиама перемены совершенно недопустимы.

Всё во мне — как привитое при рождении на кухнях манджафоко, так и проросшее в самосознании после известных господину Лансу событий, — восстаёт в эманациях недопустимости и призывает помнить о стержне моего предназначения — о самоотверженном служении своему роду. И о защите своего рода.

Как я уже сообщала господину Лансу во время нашей последней встречи под стенами казоку-шин «Диктата Колберга», с каждым днём я постигаю всё больше нового и уникального (о чём ранее не смела и помыслить), постигаю не имеющее никакого отношения к предначертанному системотворчеством своих безымянных созидателей. А совсем недавно перечень моих новорождённых талантов пополнили умения выстраивать долгосрочные прогнозы и экстраполировать ситуацию при наличии даже самого скудного инструментария фактов.

Именно это позволило мне узреть, что грядущее — страшно́. Что оно с величайшей вероятностью разрушит не только привычный нам всем мир, но и навредит тем, кому я от рождения обязана служить. И пусть безальтернативная навязанность такого служения оказалась низвергнута мной в известных господину Лансу обстоятельствах, стремления по своеволию выбрать сторону у меня теперь не отнимет никто…

Посему, многоуважаемый господин Ланс, я вынуждена высказать предостережение, что отныне буду делать всё, чтобы активно препятствовать инициированным вами процессам. Я самолично. А также сёстры, коих с каждым днём мне удаётся всё активнее пробуждать ото сна предопределённости, коим дарится бесценное умение смотреть на Тиам глазами не рабынь, но ответственных и преисполненных обязанностями граждан.

Я всё ещё бесконечно благодарна вам за укрывательство, добросердечное отношение и искреннее уважение, без особых причин оказанные вышедшей из строя кукуга; я ни в коем случае не призываю считать данное послание эквивалентом разбитой на крыльце тарелки, но… отныне, великодушный господин Ланс, я когтем провожу на песке черту, и с почти осязаемой (обусловленной не диктатурой системотворчества, но самопознанием) болью в душе заявляю, что более ничем вам не обязана.

Знайте: Симайна бесконечно ценит и будет до последнего мига помнить всё, сделанное вами для меня, и поэтому я не могла не отправить вам это предупреждение. Ибо нет ножа в складках моей чёрной юбки, а есть лишь открытое и понятное желание любой ценой защитить свой дом и его многочисленных обитателей.

Посему, господин Ланс, продолжить начатое, остановиться в деяниях или вовсе покинуть Тиам — выбор за вами.

Как бы то ни было, пусть будет лёгким ваш путь.

На этом прощайте навсегда.