Ответов на все эти вопросы у неё не было. Исчезла даже злость, которая волнами накрывала её, когда иллюзионистка по газетам отслеживала развлечения Комарина. Обещал взять с собой, а сам…

Если быть честной с собой, Тэймэй и не сказать чтобы злилась, скорее, завидовала. После всего пережитого Михаилом на родовой войне парню нужна была разрядка. Мощная, эмоциональная, совершенно неконтролируемая им. Он слишком старался держать всё под контролем. Тэймэй сама планировала устроить ему нечто исключительное, но судьба распорядилась иначе.

Вообще, очень странно было осознавать после почти десятка лет в борделе, что мужчина может руководствоваться не низменными инстинктами и собственными желаниями, а разумом и понятиями чести. Понятия эти не были общепринятыми, но логично и органично вписывались в систему поведения Михаила.

Саму Тэймэй они частенько ставили в тупик, но спустя месяц совместного существования она понимала, что, кроме банального сексуального влечения, испытывает ещё и столько редкое чувство как уважение.

Сейчас, мчась обратно к Подорожниковым, она надеялась, что Светлана сможет помочь, ведь счёт шёл на часы или даже на минуты. Сама Светлана вначале вызывала у неё глухое раздражение и ревность, но после войны Тэймэй изменила своё мнение о девушке.

Сильная, способная идти наперекор традициям и общественному мнению лекарка не побоялась принять решение и прийти на помощь, причём не одна, а с принцессой.

Вот и сейчас, помня об этой дружбе и должности отца Светланы, Тэймэй спешила к Подорожниковым просить о помощи.

Кучер без лишних вопросов выполнил её просьбу, на середине пути к дому развернув экипаж. Лошади неслись галопом по ночным улицам Петербурга, лавируя между редких машин. Карету нещадно трясло, так, что зубы выбивали чечётку, но Тэймэй не обращала на это внимания. Только бы успеть.

Спустя пятнадцать минут, кажущихся бесконечными, карета остановилась у парадного входа в особняк Подорожниковых.

Тэймэй не стала дожидаться, пока кучер откроет дверцу, а торопливо вышла из экипажа. На стук дверным молоточком вышел удивлённый дворецкий. Ещё бы, ведь время близилось к полуночи, а в такое время гостей принимали редко. Ещё более странным было, что азиатская гостья покинула сей гостеприимный дом не далее, как час назад.

Однако же её беспрепятственно впустили в дом, и буквально следом в гостиную спустилась Светлана.

— Тэймэй, что произошло?

Лекарка была в халате, накинутом поверх ночной рубашки, с растрёпанными волосами и тёплых тапочках.

— Михаил в опасности, время идёт на часы, — огорошила иллюзионистка Светлану. — Его похитили и пытают где-то в Адлере.

Светлана побелела и пошатнулась, как от удара, но тут же взяла себя в руки:

— Если это попытка оправдать его загул, то очень жестокая.

— Без шуток, ему собирались колоть какой-то наркотик без противоядия, но он успел связаться со мной по кровной связи, — Тэймэй подошла к лекарке и взяла её ладони в свои, — помоги ему, пожалуйста! У твоей семьи есть связи! Помоги!

* * *

Граф Орлов в первые за последнюю неделю позволил себе оставить дела. Время близилось к полуночи, когда он закончил знакомиться с результатами проверки по деятельности Крысина. Талмуд получился увесистый, в трёх томах.

За семь дней ментальную проверку прошли все служащие Министерства обороны. Все, включая самого́ министра. Рыли усердно, тщательно, перепроверяя любые зацепки. Походя раскрыли ещё три коррупционные схемы поставок оружия на сторону, причём два случая в родовые гвардии в Сибирь, а один случай — за границу. С сибиряками разобрались быстро, а вот поставки образцов вооружения иностранцам ещё предстоит расследовать.

По итогу размах деятельности Крысина поражал. За четверть века он успел запустить свои лапы куда только можно и нельзя. Следы его подтасовок и фальсификаций расходились далеко за пределы одного ведомства. Сеть людей, так или иначе попавших под его влияние, включала больше тысячи чиновников всех мастей и уровней доступа. И всё это под носом у него, министра обороны. Прав был император, когда отметил, что бардак в ведомстве начинается с руководства.

Наведением порядка Данила Андреевич занялся так же рьяно, как когда-то, едва заняв этот пост.

Убрав документы в сейф, Орлов уже планировал отправиться домой, когда его новый секретарь, Марфа, нерешительно постучала в дверь.

— Данила Андреевич, к вам тут посетитель, очень просит принять! — девушка в нерешительности переминалась с ноги на ногу, видя, что начальство уже планировало завершить работу на сегодня.

— Кто?

— Борзых Михаил Юрьевич, командир реорганизованного спецподразделения «Орлы».

— Пусть заходит, — со вздохом ответил Орлов и вернулся на рабочее место. Орловцы просто так не ходят, не приучены. Значит, опять что-то стряслось. Данила Андреевич тёр глаза, недостаток сна сказывался всё сильнее. Не то чтобы министр был стар, но по три-четыре дня без сна уже не выдерживал, то ли дело по молодости.

В дверь постучали, и следом в кабинет быстрым шагом вошёл командир бывших орловцев, отправленный на помощь Комарину.

— Ваше сиятельство, разрешите обратиться? — щёлкнув каблуками и кивнув в приветствии, обратился боец.

— Разрешаю!

— Прошу вашей помощи и содействия в поиске и освобождении командира спецподразделения «Комар» графа Комарина Михаила Юрьевича! — рапортовал бывший орловец.

— Хэх, с каких это пор, чтобы вырваться из компании Белухиной, нужен сам министр обороны? — хмыкнул устало Орлов, вспоминая недавние заголовки газет.

— Никак нет, ваше сиятельство! Речь идёт о похищении и пытках ориентировочно лицами, выдающими себя за представителей Геральдической службы. Последнее место выхода на связь графа Комарина — город Адлер, улица Морская, дом двенадцать. У спецподразделения «Комар» нет свитков переноса в вышеуказанный регион, к тому же есть минимальная возможность конфликта с Геральдической службой, в противоречие с которой правомочно вступить Министерство обороны, но никак не родовые военные силы. Боевые действия со стороны гвардии Комариных могут быть расценены как посягательство на государственные институты и бунт.

Орлов соображал быстро. Что бы там ни стряслось у Комарина с местными, он прежде всего кадровый военный. Если уж он запросил помощи, то дело дрянь. С причинами и последствиями разбираться будет позже внутренняя межведомственная комиссия, а сейчас парня надо вытаскивать.

Адлер территориально входил в Кавказский военный округ, и командующим там был поставлен князь Туров Василий Львович, редкого сволочизма человек, если дело касалось государственных институтов и бюрократии, но при этом истинного благородства, если речь шла о защите вверенных ему солдат.

Вызывая по правительственной связи Турова, Данила Андреевич размышлял, кому мог перейти дорогу Комарин, что тот не постеснялся использовать Геральдическую службу. При этом на Мышкина, какой бы сволочью он ни был, подумать нельзя было, ведь Орлов сам был свидетелем разговора императора с министром МВД. На разговор это мало походило, но мысль о том, что Комарин под защитой короны и нападение на него равносильно предательству и добровольной прогулке на плаху, была донесена однозначно и доступно.

— Князь Туров, слушаю, — донёсся через связь густой бас с нотками беспокойства.

— Доброй ночи, Тур! Орёл на связи. Нужна помощь, — коротко поздоровался министр. — В Адлере похищен и подвержен пыткам командир разведывательно-диверсионного подразделения «Комар». Запрос о помощи поступил… — Орлов посмотрел на командира и, увидев армейские условные обозначения, продолжил, —… полчаса назад. Последнее место посещения — улица Морская, дом двенадцать.

— Так, ведь это геральдистов логово, — отреагировал Туров. — Какого лешего у них произошло, что они на разведку попёрли?

— Сам не знаю, — честно признался Данила Андреевич, — но, по последним данным, его какой-то химией накалывать собирались.