— Гаврила Петрович, на вас есть артефакт, закрывающий память от менталов и ментаторов? — прокряхтел мозгоправ, протирая лицо и шею носовым платком.

— Нет. На мне столько клятв и такого уровня секретности, что не думаю, что мне вообще безопасно открывать рот для ещё чего-либо, кроме поглощения пищи, — я развёл руками, извиняясь за издевательство над бедными магами. — Большей частью я обзавёлся после спасения Её Императорского Высочества.

Мозгоправ молча кивнул в ответ на моё замечание, что-то чиркая в формуляре.

— Клятвы я видел, в том числе и парочку божественных. Военную присягу тоже. У нас нет оснований вам не верить.

На последних словах в кабинет вернулась служащая и с улыбкой на все тридцать два зубы возвестила:

— Если проверка пройдена, то Данила Андреевич сможет вас принять через полчаса. Велено обождать в приёмной.

— Благодарю вас за столь чудесные новости, сударыня, — обворожительно улыбнулся я и даже галантно поцеловал даме ручку.

— Я… Я… Я… — она краснела и заикалась, как школьница, но всё же взяла себя в руки, — я могу провести вас до приёмной.

— Буду премного благодарен. Сам, боюсь, не найду туда дорогу.

— Вам бы с такими талантами в разведке служить, — устало улыбнулся мозгоправ, наблюдая за нашей беседой.

— А кто вам сказал, что я не оттуда? — подмигнул я мозгоправу и, оставив того переваривать ответ, отправился вслед за служащей.

Та мило щебетала, проводя непрошенную экскурсию по Министерству обороны. Мне же оставалось создавать видимость заинтересованности и изредка выдавать фразы из разряда: «Да ладно?», «Да что вы говорите?», «Серьёзно?», «Очень интересно!».

Эти фразы со временем изучает любой мужчина, состоящий в длительных отношениях с женщиной, дабы избежать нагрузки на мозг при их многочасовом щебете. По итогу в приёмную мы добирались, видимо, через самые удалённые закоулки Министерства, но прибыли вовремя. Там я тепло распрощался с дамой «Орлиное гнездо» и с чашкой свежесваренного кофе дожидался аудиенции министра обороны.

А в кабинете явно разыгралась некая буря. Периодически слышались грохот и мужская ругань. Каюсь, грешен в излишнем любопытстве, а потому отправил парочку комарих на разведку.

Ох, Комаро и Кровь Великая! Оказывается, за дверью лютовал наследник престола собственной персоной. Просматривая воспоминания за прошедшие полчаса, я всё не мог понять, из-за чего взбесился Александр свет Петрович. Нет, конечно, было там и про безалаберность, и про использование Министерства в собственных целях, и про покрывание своих подчинённых, и чего там только не было, но причина?

«Ты понимаешь, что я, по сути, подписал ему смертный приговор своими руками? Где я его теперь найду, чтобы предупредить, если даже вы не нашли?» — это были последние воспоминания, принесённые моей крылатой разведчицей.

Н-да, кому-то сильно не повезло. Ну что же, власть имущие ошибаются куда чаще, чем хотелось бы, но далеко немногие могут это признать. В этом плане, наличие совести у наследника престола, с одной стороны, радовало, а с другой, печалило. По опыту прошлой жизни я понял, что чаще выживали те государства, у руля которых находились беспринципные сволочи. Век благородных правителей был недолог.

Мощная дубовая дверь кабинета распахнулась и с силой впечаталась в стену.

— Найди его! Из-под земли достань! У него осталось двенадцать часов! — рявкнул наследник престола и вылетел из приёмной.

В дверях появился Данила Андреевич с выражением лица мрачнее тучи.

— Найди его, найди его! Как я его найду, если он как сквозь землю провалился? Сам же он не придёт, если до этого месяц шифровался! — бормотал Орлов, собираясь закрывать дверь. — Марфа, не пускать ко мне никого.

Молоденькая девушка-секретарь не побоялась обратить на себя внимание начальника:

— Ваше сиятельство, но к вам Виноградов Гаврила Петрович на приём, — она замялась, сверяясь с формуляром, полученным от дамы «Орлиное гнездо», — как раз по вопросу информации о бароне Комарине.

Голос её становился всё тише, а сама она как будто уменьшилась в росте. До секретаря дошло, что она не только посмела возразить начальству, но и подслушала весьма конфиденциальный разговор с престолонаследником.

— А тебе-то что неймётся постоянно? Чуть где какой переполох, ты тут как тут! Тебя впору уже к вестникам несчастий причислять, — бурчал больше от усталости Орлов. — Пойдём, информатор! Лучше бы тебе, действительно, знать, где он находится, ибо здесь уже стоит вопрос о жизни и смерти.

Я прошёл в кабинет следом за министром обороны. Большое помещение с окнами в пол, массивным деревянным столом у одной стены и несколькими картами, больше напоминающими проекции, у другой стены.

Данила Андреевич расстегнул несколько пуговиц на горле сорочки и отправился к бару. За окном смеркалось, а потому его желание выпить чего-нибудь уже не выглядело чем-то необычным, особенно с учётом предыдущего разговора. Но министр меня удивил. Он приложился к горлышку кувшина с обычной водой, да так, что тонкие ручейки стекали по губам на сорочку и китель. Опустошив кувшин минимум на треть, Орлов присел в кресло, рукой указывая на стул напротив.

— Рассказывай!

— Включите какой-то артефакт от прослушки, а то после вашей ссоры с наследником толщина стен вашего кабинета вызывает сомнения, — вежливо попросил я, усаживаясь на предложенное место. Дождавшись, когда министр активирует красную пирамидку на столе, очень напоминавшую мне уже виденную ранее в больнице, я начал свой рассказ:

— Я — Комарин Михаил Юрьевич, находясь в здравом уме и доброй памяти под даром иллюзии, прошу предоставить мне для временного оказания услуг двух магов ментального дара для проверки кандидатов на режимные объекты.

— Чем докажешь, что ты — Комарин? И как ты вообще ментала и ментатора прошёл? Они же должны были выявить подделку личности, — с подозрением уточнил министр.

Я пересказал ему наш разговор в больнице, благо, что на память никогда не жаловался. Ну и в конце добавил:

— Подделка личности уровня «Бог» да плюс клятвы о неразглашении военные, родовые и божественные. Ваши маги просто не смогли перелезть через этот забор из клятв.

Орлов сверлил меня взглядом с минуту, но всё же сдался. Видимо, светящийся белым светом перстень подтвердил столь невероятную истину. Дальше началась посыпание головы пеплом. Министр обороны говорил долго, обстоятельно, по-военному излагая факты, из которых выходило, что мне пи***.

— Данила Андреевич, я сейчас правильно понимаю, что вы, мало того, что крысу под носом проворонили и отправили врага в моё имение на рекогносцировку, так ещё и скрыли свои министерские грешки, что привело к объявлению моему едва живому роду войны? — говорил я это всё предельно спокойно. Злости не было, ненависти тоже. Скорее, ощущение надвигающегося кровавого безумия. — Ах да, и я не могу опровергнуть обвинения, предъявив живого наследника Крысина и доказательства самозащиты от его племянника при попытке моего убийства, потому что было « дано слово императорской крови, а оно нерушимо»?

— Верно, — подтвердил Орлов, всё ещё выдерживая мой взгляд.

— И поправьте меня, если неправильно понимаю, — я принялся загибать пальцы, — официальная война родов не предполагает вмешательство императора или других ведомств — это раз. Вы нам выдачу оснащения со складов резерва остановили?

— Не должны были, — после минутного раздумья ответил Данила Андреевич, — разведшкола ведомственная, вне зависимости на землях какого рода находится.

— Поздновато вы об этом вспомнили, — прокомментировал я реальную ситуацию. — Теперь второе. В результате проигравший род теряет имущество, указанное в вире, либо его эквивалент — это либо я все земли Крысиным, либо они мне свои?

— Поскольку точной площади болот не было указано в документах, эта трактовка наиболее вероятная, — Орлов, наконец, отвёл взгляд.

— И то есть никого не смутило, что мои земли раз в десять больше, чем его? — я был удивлён, поражён и раздосадован, но на ум приходили исключительно нецензурные аналоги.