– Мы как раз туда направляемся, – ответил Макс, кивком пригласив друга пойти вместе.
Глядя на учебники Финта, Соня вспомнила о невыполненном домашнем задании по галактикуму. В этом году занятия стали более сложными, углубленными, да и спрашивать с нее начали так, будто она родилась на Алькаре, а не на Земле. В любом случае Соне учеба давалась легко, особенно если сравнить с Максом, стабильно пропускающим занятия или Лары, для которой Тиберлойский язык оказался непреодолимой стеной.
«Это несправедливо, возмущалась она. – На Земле я уже должна закончить школу, а здесь началось все по-новому».
Пока Соня размышляла о домашнем задании, которое все же нужно было выполнить до завтрашнего дня, они подошли к покосившемуся зданию. Кафе вполне оправдывало свое название: около выцветшей вывески парил тусклый, и к тому же ржавый фонарь. Внутри кофейня выглядела куда привлекательнее: витающий в воздухе аромат выпечки мог вызвать аппетит, даже если ты не голоден. Тихая музыка приятным фоном разливалась между круглыми столиками, к которым неспешно приближался официант, ставший еще более медлительным.
Как только троица села за излюбленный стол в дальнем углу у окна, Финт сразу же засыпал друзей вопросами.
– Кто-нибудь зна- знает, что Леона хочет на день рождения? Я уже не-несколько дней ломаю себе голову и ничего не могу придумать.
– Я не в курсе, – пожал плечами Макс, – но только не дари ей больше инструкцию по уходу за непослушными волосами как в прошлом году.
– И книжку с рецептами для стройной фигуры, думаю не стоит, – добавила Соня.
– Так что же ей на-надо? – Финт тяжело вздохнул с мученическим выражением лица, – если я опять по-подарю ей не то, что нужно, она…
– Она тебя убьет, – закончила за него Соня и улыбнулась.
После ее слов Финт совсем скис и даже внезапно ускорившейся официант, который принес всем карамельное какао и пирожные, не скрасил его настрой.
– Ну…вообще-то я знаю, что хочет наша подруга, – неожиданно заявила Соня, расправившись с «Волчьей радостью».
Глаза Финта, которые приобретали разный окрас в зависимости от его настроения, засветились огоньками надежды.
– Но тебе это не понравится, – предупредила она, отвечая на выжидающий взгляд друга, который говорил, что он готов на все. – Леона мечтает о золотых кусачках.
Надежда, только что озарившая лицо Финта, сменилась недоумением.
– Но они же опасные! Слово ку-кусачки ей ни о чем не говорит?
Соня лишь вздернула бровями.
– Она мне про этих кусачек уже второй месяц талдычит. После того как вышла новая песня «Одиноких болотников» «Кусачка моего сердца».
Финт страдальчески вздохнул.
– И что мне те-теперь делать?
– Остаться в стороне или стать ее героем, – с сознанием дела ответил Макс. – Стань кусачкой ее сердца, – напутственно добавил он, отчего Соня громко прыснула, а Финт загадочно улыбнулся.
– Они ведь только на Не-недозволительном рынке продаются? – уточнил он.
– Ага, – кивнул Макс, прищурившись, – ты действительно, готов рискнуть?
Прошло несколько минут, прежде чем Финт нерешительно кивнул. Пригладив свои отросшие волосы, странным образом напоминающие прическу солиста группы «Одинокие болотники», от которого Леона сходила с ума, он решительней добавил:
– Я готов ри-рискнуть. Макс, ты полетишь со мной?
Макс обреченно кивнул.
– Я с вами, – заявила Соня, кинув укоризненный взгляд на своего друга, – ты уже несколько раз летал без меня.
– С твоим отцом, – отметил Макс.
– Это еще хуже, – бросила она.
На самом деле ей нравилось, что ее папа и ее лучший друг нашли общий язык, более того, они стали друзьями. Макс тянулся к нему с первого дня знакомства, а Александр отвечал взаимностью. Сначала Соне показалось, что он делает это из вежливости, ну что может связывать этих двоих? Шестнадцатилетний подросток, проводивший большую часть своего времени с орлианами и взрослый мужчина, работающий в Белой башне. Тем не менее они, действительно, сдружились. Порой в жизни происходят парадоксы. Да, они были разными, но, тем не менее, стали друзьями, как и Соня с норником Пульфом.
– Давайте не затягивать с полетом. Как насчет завтра? – Макс обвел друзей взглядом.
– Уже так ско-скоро? – напрягся Финт.
– У Леоны день рождения послезавтра, – напомнила Соня.
– Хо-хорошо, – согласился Финт, снова обретя неуверенность в голосе, – тем более завтра выходной, не нужно идти на за-занятия. Хотя я собирался заглянуть в Подземную би-библиотеку…
– В следующий раз заглянешь, – решительно сказал Макс, – завтра, значит завтра.
Договорившись о встречи, друзья разошлись каждый по своим делам. Соня спешила домой. Сегодня вечером в семье Киль намечался званный ужин. Изначально были приглашены Пульф и Сальвина Севеллин, ставшие постоянными гостями в их доме, но узнав о намечающимся ужине, Нарц тут же изъявил желание присутствовать. Статный брюнет с безупречными манерами и умением держаться в обществе казался идеальным, как и его прическа, которую так хотелось растрепать.
«Ты особенная, не такая как все, – частенько говорил Нарц, всматриваясь в Соню темно- изумрудными глазами, – ты подобна редкой жемчужине на дне океана».
От его слов, таких сладких, как пирожное «Волчья радость», Соне становилось не по себе. Было в них что-то притворное. Или просто Соня не романтичная натура. И все же это было странное, двоякое чувство. Если она жемчужина, то кто Нарц? Смелый ныряльщик, влюбившийся в красоту ее перламутровых переливов или же коллекционер редких украшений?
Выйдя с Бурлящей улицы, Соня двинулась по Млечному переулку, а затем свернув на Сизую улице, направилась к Серебряной роще. Легкие порывы ветерка играли в ее волосах, шелковым водопадом спускающихся на плечи. Мелодичное щебетание птиц ласкало слух, в воздухе жужжали насекомые, пахло хвоей и разнотравьем распустившихся бутонов. Алькар утопал в зелени, даже в стыках между тротуарной плиткой настойчиво пробивались молодые ростки.
Серебряная роща величественно встречала прохожих роскошными особняками, вычурными клумбами и журчавшими фонтами, выстроившимися в ряд. Соня подошла к двухэтажному белоснежному дому, увитому пышным плющом, и коснулась замочную скважину своим волшебным ключом. Замок щелкнул, и она вошла во двор. Рядом с небольшой ротондой, обвитой вьющейся лозой, соседствовала нарядная клумба, разбитая мамой и Ларой. Вольер, в котором жил Смерч пустовал, орлиан уже как полгода обосновался в общем орлианнике со своими сородичами.
Соня вошла в дом. Уже в холле она ощутила аппетитные ароматы, доносившиеся из кухни, где по обыкновению господствовала мама. Теперь, когда вся семья была в сборе, громоздкий стол цвета венге уже не смотрелся таким угрюмым. Его покрывала белоснежная скатерть, обрамленная серебристой канителью, на грубые неотесанные стулья были нахлобучены мягкие сидушки с пышной оборкой. Композицию из холодного оружия, угрожающе поблескивающего со стены, сменили полочки с жизнерадостным сервизом и кухонной утварью. Соня была не против изменений, все эти женские штучки добавляли уюта, делая дом живым.
Гостиная, с излюбленным Соней диваном, на котором она спала пока жила одна, осталась в неизменном виде, если не считать новых позолоченных портьер и многочисленных безделушек, украшавших каминную полку. Портрет семьи Киль, висевший рядом с камином, сменил тусклую раму на сверкающий багет с витиеватым орнаментом.
– Ты как раз вовремя, мясные бобы почти готовы, – сообщила чуть раскрасневшаяся Анна, увидев дочь в двери кухни.
К Соне тут же подлетела Лара.
– Где гуляла, малявка? – не дождавшись ответа младшей сестры, она лукаво улыбнулась и сказала, – могу угадать с первой попытки, ты виделась с Максом.
– Будешь много знать, сама знаешь, что будет, – ответила Соня и вышла через стеклянную дверь кухни на летнюю террасу, с которой открывался вид на внутренний двор.
На плетеном кресле сидел отец и задумчиво смотрел на полупустую чашку чая с синими чаинками, осевшими на дне. В руках он держал раскрытую книгу с тонкой закладкой -лессе. Увидев младшую дочь его серые миндалевидные глаза, с лучиками морщинками вокруг, наполнились бесконечной теплотой. Он ласково улыбнулся Соне и подвинул к себе еще одно плетеное кресло. Она села рядом и положила голову отцу на плечо. Крепкое, сильное, родное, то за которое она так боролась. Как же хорошо теплым вечером сидеть вот так на террасе, как легко и спокойно. И хотелось, чтобы такие вечера как сегодняшний, никогда не заканчивались. Порой, Соня до конца не могла поверить в свое счастье, хотя с того момента как они обнялись, прошел год. Мама, папа, Лара, они все вместе, они рядом с ней, на Алькаре. Но иногда, ей казалось, что это сон, чудесный, волшебный сон, с которым нужно быть предельно острожным, ведь если пошевельнуться, то она проснется и счастливая картинка исчезнет.
