– Всего лишь жеребенок, – с облегчением произнес Томас, присмотревшись к зарослям.

– Жеребенок?

– Детеныш газели, – уточнил волоклюй и огляделся по сторонам. – Любопытно, где же его мать?

– Наверняка сейчас где-нибудь на равнине бродит в поисках своего дитя, – раздраженно промычал Нолан, внимая тихому блеянию блуждавшего в траве жеребенка.

– Так он долго не протянет.

– Об этом я и говорил тебе сегодня днем, – расстроившийся буйвол громко фыркнул и перевел взгляд на предгорную равнину. – Что зебры, что антилопы… как только чуют опасность, сразу же пускаются в бег сломя голову. А как опомнятся, – так уже поздно.

– Только быстрые ноги могут спасти их от клыков хищников.

– Их, – уточнил буйвол, – но не их детенышей.

– Судьба этого, по всей видимости, уже предрешена, – рассудил Томас, приметив в траве крадущегося к жеребенку леопарда.

Обида на мать и ее ухажера по-прежнему угнетала Дамиана, бессознательно рыскавшего по долине озер. Теперь его донимал еще и вернувшийся голод. Молодой хищник понимал, что если в ближайшее время не поест, он умрет.

Заплутавший в холмах детеныш газели, которого леопард успел разглядеть в слоновой траве, пришелся для него как нельзя кстати. Медленно и неуверенно ступая по земле, шаг за шагом приближался жеребенок к голодному хищнику.

Дамиан прижался к земле и стал выжидать подходящий момент для нападения. Заблудший жеребенок обещал стать легкой добычей для хищника. Леопард даже успел подыскать подходящее дерево, на суку которого собирался с ним разделаться.

Жеребенок не оставлял надежд найти маму, взывая о помощи к ней жалобным голосом. Но голодного хищника его голос вряд ли мог разжалобить.

Дамиан подпустил поближе к себе жеребенка и приготовился к прыжку. Но не успел леопард сделать рывок, как вдруг за его спиной раздалось чье-то предостерегающее рычание.

Услышав рычание, жеребенок тут же остановился и настороженно огляделся по сторонам. В содрогнувшейся траве он увидел леопарда.

Дамиан намерен был перехватить детеныша антилопы еще до того, как тот поймет его намерения. Сам же жеребенок даже не попытался убежать от покушавшегося на его жизнь хищника: он был еще слишком мал для того, чтобы понять, какая опасность грозит ему сейчас.

Голодный леопард не преминул воспользоваться предоставленной ему возможностью. Он приблизился к жеребенку и уже занес над ним лапу, как вновь раздалось рычание. На этот раз оно прозвучало так отчетливо и так громко, что леопард не мог не отреагировать. Он оставил жеребенка и обернулся на рык.

Перед собой Дамиан увидел взрослую львицу. Это была Эльса. Хищница угрожающе посмотрела на молодого леопарда, который, как ей показалось, все еще намерен был претендовать на стоявшего позади него полуживого жеребенка.

Эльса сделала ложный выпад в сторону насупившегося леопарда, и тот попятился. Львица не мешкала. Она прекрасно знала, как вести себя в саванне с молодыми выскочками. Даже если у тех были заточенные на убийства клыки.

Дабы убедить хищника в серьезности своих намерений, Эльса вытянула морду и с невозмутимым спокойствием во взгляде продолжила движение в его сторону.

Молодой леопард не решился вступить в схватку с взрослой львицей. Трусливо отмахнулся от ее коварного взгляда и без промедления бросился к первому же дереву. Резво вскочил на его ствол и перебрался наверх, заняв как можно более крепкий и надежный сук. Это был тот самый сук того самого дерева, на котором хищник собирался разделаться с теперь уже упущенной им добычей.

Страх подвел молодого леопарда. Страх перед той жизнью, которую он уверенно игнорировал вплоть до сегодняшнего дня, пользуясь терпимостью подневольной инстинктам матери.

Эльса же вернулась к жеребенку, схватила его зубами за загривок и поволокла к ближайшим кустам.

Львица боялась привлечь к себе внимание более расторопных хищников, нежели молодой леопард. Их отдаленные голоса она не переставала слышать сегодня с того самого момента, как пожаловала в долину озер. Настораживало самку и то, что сейчас она находилась вдали от территории своего прайда.

Детеныш газели был довольно тяжелым для львицы и все время пытался вырваться из ее цепких зубов. Эльса успела выдохнуться, прежде чем дотащила его до ближайшего укромного места. Она припрятала жеребенка в зарослях травы, а сама улеглась рядом, чтобы перевести дыхание.

Оказавшись на земле, детеныш антилопы какое-то время лежал неподвижно. Затем он вдруг резко оживился, кое-как встал на ноги и, выставив лоб, пошел прямо на львицу.

Так жеребенок намерен был выказать львице недовольство грубым обращением с ним. Вряд ли в своем возрасте он имел представление о хищниках и о том, что им от него было нужно.

Эльса не сразу обратила внимание на угрозы бойкого детеныша антилопы. Тот с ходу попытался боднуть хищницу, но скосил и свалился к ее ногам.

Львица тут же вскочила и настороженно посмотрела на жеребенка, издававшего какие-то непонятные ее слуху звуки и пытавшегося вновь встать на ноги. Хищница помогла ему подняться с земли, – в тот момент ее наверняка забавляло столь необычное поведение жертвы.

Вот только сам детеныш антилопы принял этот поступок львицы за помощь, сравнимую с той, что оказывала ему мать при первых попытках встать на ноги. Одураченный поведением хищницы жеребенок потянулся к ее морде и лизнул ее в нос.

Эльса даже оторопела от такого жеста детеныша антилопы. Она резко отстранилась от него и попятилась.

– Что тебе от меня надо? – прорычала львица, уставившись на сотрясавшегося перед ней жеребенка.

Но тот оставил без внимания недовольство грозной хищницы и вновь потянулся к ней.

Львица нахмурилась, прижала к голове уши и напрягла мышцы, – она не столько хотела убедить жеребенка в притязаниях на его жизнь, сколько убедить себя в том, что способна сейчас с ним расправиться. Глаза предали хищницу: она так и не смогла проявить агрессию в отношении детеныша газели.

Эльса небрежно оттолкнула от себя лапой жеребенка, вскрыв острым когтем кожу на его боку. Тот упал на землю и заблеял. Из раны пошла кровь. Львица сразу же учуяла ее запах.

Жеребенок вновь попытался встать на ноги. Он с трудом привстал на передние колени. Оставшихся сил хватило ему только для жалобного возгласа от резкой боли в бедре.

Блеяние детеныша газели могло привлечь внимание бродивших поблизости хищников. Об этом знала Эльса, но все никак не решалась расправиться с жеребенком и спокойно вернуться на территорию прайда.

Она невольно поддалась эмоциям, которые хранила в себе с того самого дня, как пропали ее сыновья. Львица не хотела мириться с их смертью. Время от времени она оставляла прайд и бродила по саванне в надежде обнаружить львят живыми и невредимыми.

Потерявшийся в долине жеребенок был всего лишь минутным утешением для отчаявшейся матери. Но это минутное утешение могло здесь же ее и погубить.

Эльса увидела в небе стервятников, – первый признак того, что где-то поблизости бродят грозные хищники долины. Самка напряглась и с опаской взглянула в сторону притихших холмов: ее насторожил донесшийся оттуда протяжный зев льва.

Этот голос был хорошо знаком львице. Хищники из ее прайда не раз подвергались нападениям Алихана и его негласной своры.

Лев, который отказывался признавать границы раздела земель хищниками, которому была чужда семейная жизнь и присущие ей устои. Он свободно бродил вместе с кочевыми зверями по северу континента и оставлял за собой право охотиться на территориях, подвластных тамошним хищникам.

Алихан зарекомендовал себя тираном и в долине озер. При первой же возможности он расправлялся с неугодными ему львами и другими хищниками. Не жаловал он и львят, если заставал их одних, без защиты матерей.

И только южные земли саванны Алихан обходил стороной, – обширные территории, которые принадлежали прайду Гектора. Гектор уступал грозному сопернику в размерах, хотя и был старше его. Однако он мог положиться на самок из прайда. Сами же самки могли рассчитывать на защиту и защиту своего потомства до тех пор, пока оставались преданными Гектору.