— Не вовремя они, да? — спросила Талия, когда мы свернули к входной двери.
— Очень невовремя, — согласился я, подумав, что кое-какая польза от визита сановников из канцелярии все-таки есть: в ближайшие минут пять-десять Ковальский будет отвечать на их вопросы честно. И если граф Захаров задаст вопросы правильные, особенно те, что я ему подсказал, то у виконта Ковальского возникнут большие проблемы, а мои проблемы пропорционально уменьшатся — все-таки в Имперской канцелярии служат серьезные люди.
— Ты чего такой серьезный? — Талия распахнула дверь, оглядев лечебный сад и втянув носиком ароматы курений, струившихся с алтаря Асклепия. — Ой, дай, кстати сигарету.
Выйдя на ступеньки, я полез в карман за «Никольскими».
— Когда уже папа разрешит мне курить, чтоб я не пряталась как сыкуха, — баронесса сама достала сигарету из коробочки и переспросила: — Серьезный чего? Ведь все так круто получилось! Как я его кувшином⁈
— Четко! — я щелкнул зажигалкой.
— Да, точно! Четко! — она прикурила. — У меня есть четкий план… — она загадочно глянула на меня, подкрепляя интригу длинной струйкой дыма.
— Вещай, — я тоже прикурил.
— Поехали в «Южное облако». И там… М-м-м… — она прикрыла глазки, делая долгую затяжку. — Там ты меня трахнешь сюда, — Талия похлопала себя по лобку. — Все равно целка, наверное, порвалась. Клятву я же не нарушала — просто несчастный случай.
— Дорогая, мне очень надо сегодня пораньше домой, — я обнял ее. — Без обид. Хорошо?
— Боишься мамочка поругает? — она все-таки надулась.
— Нет, правда, у меня очень много дел. Давай это… — я тоже похлопал ее по лобку, — позже обсудим. Не сердись, — я встряхнул баронессу и поцеловал в губы.
— Ну, ладно. Деловой какой, — она слабо улыбнулась. — Домой меня хоть отвези. И дай пару сигарет.
— Возьми, я пока вызову эрмик, — пока госпожа Евстафьева перекладывала сигареты себе в сумочку, я делал заказ машины в «Извозе Лапиных» и поглядывал на баронессу. Все-таки она миленькая и надо признать влечет меня. Возник соблазн отвести ее в дальний угол лечебного сада, найти там укромное место и сделать то, что так нравилось ей, и, конечно, мне. Но нет, уже смеркалось и сегодня требовалось еще много успеть.
Все-таки надо было вызывать виману из «Серебряной стрелы». До особняка Евстафьевых добирались почти час из-за аварии на перекрестке с грузовозом «Титан-220». И с баронессой задержался — ведь с ней тоже за одну минуту не распрощаешься. Домой я попал лишь к половине одиннадцатого, попросил Надежду Дмитриевна подать мне в покои что-то перекусить и, после повторного прослушивания сообщения от Голицына, сел за терминал коммуникатора, в поисках образцов нужных мне схем на связках марсима и цодия. Мне требовалось обдумать и набросать принципиальную схему устройства, оговоренного прежде с графом Голицыным — я обещал сегодня. Не люблю подводить, особенно друзей. И надо же отрабатывать десять тысяч рублей.
Периодически откусывая кусочки рыбного расстегая и запивая теплым чаем, я долго возился над листком бумаги. Сверялся со стандартными схемами на экране терминала. И у меня, увы не клеилось. Я уже разуверился, что смогу сегодня набросать действительно рабочую схему под наши нужды. Все-таки я не инженер. Да, я многое понимаю в эрминговых взаимодействиях и резонансных принципах физики кристаллов, но не настолько хорошо, чтобы за час перед сном изобразить все это на бумаге с гарантией работоспособности.
Пискнул эйхос. Я оторвался от наподдававшейся схемы. Минуту медлил, потом нажал кнопку. Пришло сообщение от Айлин и мне от этого стало как-то тепло и приятно.
«Саш… Люблю тебя. Сегодня был самый лучший день в моей жизни. Хочу, чтобы ты мне приснился».
Боги, уже почти полночь, а моя девочка не спит. Я прикрыл глаза, представляя Айлин в постели, свернувшуюся калачиком и прикрытую одеялом. Сейчас мне захотелось поцеловать эйхос, который принес ее слова и эти трогательные ощущения.
Я нажал кнопку и сказал полушепотом:
«Спи, моя дорогая. Очень тепло от твоих слов. Если вдруг не смогу прийти во сне, то мы обязательно увидимся утром. Обещаю, эта встреча станет еще приятнее».
Допив чай и отодвинув тарелку с крошками расстегая, я снова склонился над неподатливой схемой. Я должен сделать ее до утра и отправить Жоржу Павловичу, иначе я не Астерий!
Меня отвлекли шаги в коридоре. Неужели мама еще не спит? Или Надежда Дмитриевна идет забрать грязную посуду? В это время? Такого не может быть.
Я сделал несколько правок в старой схеме на листке, испорченном полчаса назад. Изменил тип подключения кристалла цодия, и вдруг… Почувствовал сзади что-то неуловимое и будто знакомое. Не было никаких звуков, даже малейшего движения воздуха. Но было такое тонкое чувство, которое доступно многим магам.
Я замер. Чьи-то руки легли на мои плечи.
Глава 3
Рабочая схема
— Небесная Охотница умеет быть божественно-бесшумной, — я отклонил голову назад, чувствуя ее аромат — аромат цветов акации. Он почти всегда окружал ее.
— И незаметной, — прошептала Артемида. — Но только иногда.
Ее голос казался едва уловимым, словно говорила сама тишина.
— Надо понимать, сейчас я — твоя жертва? — прикосновение рук богини даже через одежду отозвалось трепетом в теле, пошло он плеч ниже до пальцев ног.
— Жертва? Я пришла без оружия, — мне показалось, что она, стоя за моей спиной, улыбается.
Свечение сзади меня стало жемчужным, вспыхнуло на миг ярче и угасло. Значит сейчас богиня целиком обратилась в земное тело.
— Твое оружие — это красота, Прекраснейшая из Небесных, — я осторожно встал, отодвигая листки со схемами, нечаянно уронив ручку и полон нетерпения знать, какие вести принесла Охотница.
— Какой же ты льстец. Думаешь, будто я не знаю твое сердце? Оно переполнено восхищением ко многим женщинам. Астерий, иногда мне кажется, что охотник — ты. Коварный охотник за женским вниманием и кое-чем большим, — Глаза Артемиды сверкали серебром, белые длинные волосы, убранные золотой диадемой, тоже блестели.
— Уж не ревнует ли меня сама богиня? — я улыбнулся, сделав шаг к ней.
— К земным женщинам? Нет, Астерий. Неужели ты мог такое подумать всерьез? — она перевела взгляд на дверь. — В коридоре графиня. Она не спит. Знаешь почему? Взволнована твоими похождениями с Талией и может зайти сюда. Она слышит наш разговор.
— Если тебе не по душе ее внимание, могу запереть дверь, — предложил я, не в силах оторвать от нее глаз.
— Нет, пусть все идет так, как должно быть. Я пришла сказать, что Гера очень зла на тебя. Она пыталась настроить против тебя Перуна, но Громовержец благоразумно отмахнулся от нее. Есть кое-что еще, но давай, об этом чуть позже. Сейчас я хочу поблагодарить тебя за твою стойкость. Ты приятно удивляешь, Астерий, — Охотница тоже сделала шаг ко мне и, наклонив голову, тихо сказала: — Мне хочется сделать тебе приятное.
— Пусть это сделают твои губы, — я потянулся к ней, догадавшись что она имеет в виду.
— Мне нравятся твои прикосновения, но… — она замерла, наши губы остановились так близко, что между ними не поместился бы палец.
— Что «но»? Тебя беспокоит, что-то? — я положил ладони на ее гибкую талию, слегка поглаживая ее, задерживаясь будто невзначай на теле неприкрытом одеждой.
— Да. Неизвестность. Для богов неизвестность всегда мучительна. Возможные варианты будущего снова неопределенны — в Вечной Книге исчезло несколько важных страниц. В очередной раз, они будут писаться заново. Отчасти, причиной тому Гера, — произнесла она и коснулась своими губами моих.
Я оказался менее воздержан, прижал ее к себе. Сделал так, что наш поцелуй стал не робким касанием, а настоящим: ротик Охотницы невольно раскрылся и язычок вздрогнул от прикосновения моего. Меня при этом пробрала такая сладкая дрожь, что захотелось закричать от радости.
