Подавив крик, издал тихий стон боли, щеки начали гореть. Почему так больно? Неужели эти ощущения не могут исчезнуть также, как и остатки этого чертового сна?
– Блять, блять, блять! – повалившись на живот, выругавшись простонал я.
Возьми нож, он там на столе…
Нет, иди к черту!
Тебе станет легче, сам же знаешь…
На время, а потом будет только хуже!
Хёну, ты хочешь, чтобы на твои крики пришла Лу? Хочешь, чтобы она увидела тебя таким жалким и слабым? Ты сам себе противен…
Нет, я не хочу причинять себе вред!
Совсем чуть-чуть, ты же делаешь неглубокие надрезы. Ничего страшного не произойдет…
Ты прав… Нет! Почему я вообще спорю с самим собой?
Мне так хотелось закричать, чтобы сорвать голос, ощутить эту неприятную боль в горле. Я не могу, нельзя будить Лилу и Изабель. Почему все так сложно? Как мне помочь самому себе? Что сделать?
Перевернувшись на спину, уставился на белоснежный потолок, надеясь найти там ответы. Только было пусто, также, как и у меня внутри. Правда та пустота сжигала меня, медленно поедая готовые кусочки моего сознания к употреблению. Тело продолжало дрожать, в горле огромный комок боли мешал нормально дышать. Страх умереть в этот момент был самым ничтожным из всего списка.
Перевернувшись на бок, сел, спуская босые ноги на теплый пол. Сжав ладони в кулак, пытался унять дрожь, начало мутить, черт, только не это. Медленно делая вдох и выдох, осматривал комнату в поисках сам не знаю чего. На одном из экранов ярко горели цифры. Три сорок шесть ночи. Я проспал не больше часа, что за невезуха? Взгляд медленно спустился вниз, на столешницу, задержался на злополучном предмете, который мне стоило бы выкинуть, только вот он мне иногда нужен по назначению.
Поднявшись на ноги, чуть не осел на пол, ноги совершенно не хотели меня держать. Сглотнув, снова посмотрел на время. Три сорок семь. Мне нужно поспать еще пару часов, только вот я не знаю сколько продлится это состояние. Всегда было по-разному. А помимо этого мне не мешало бы сходить в душ и сменить постель. Точно, душ, есть еще один способ успокоиться.
Схватив полотенце и первые попавшиеся вещи, положил ладонь на ручку двери. А что, если Лу не спит? Вдруг она спросит, что случилось? Как мне ей ответить? Не важно, придумаю что-нибудь.
Отрицательно покачав головой, снова сделал пару медленных вдохов и выдохов, после чего повернул ручку двери и потянул ту на себя. В коридоре было тихо, никакого шума из комнаты Лилу или Изабель, значит они обе все-таки спали. Медленно идя в сторону ванной, держался стены, на случай если ноги опять решат меня подвести. Успешно добравшись до цели, включил свет и закрыл за собой дверь, проверив несколько раз повернул ли я замок и правда ли она не откроется в случае чего.
Сглотнув, опустил крышку унитаза и положил сверху вещи, сам же подошел к зеркалу. На меня смотрел заметно побледневший парень, черные волосы взъерошены, не удивлюсь если из них сейчас вылетит птичка. Включив холодную воду, нажал на кнопку, чтобы закрыть слив. Нужно взбодриться сейчас, не хватало свалиться в душе.
Вода медленно наполняла раковину.
Мокро, холодно, мама мне страшно…
Сглотнув, почувствовал, как страх начал вытеснять все остальные эмоции.
– Эй, ты чего? – прошептал я, смотря на свое отражение. Кажется, парнишка напротив стал еще бледнее, забавно, кожа приобрела зеленоватый оттенок, губы посинели. Зрение начало подводить, казалось кто-то решил добавить еще больше света в помещение. – Черт, Хёну, дыши! – напомнил я самому себе, когда легкие скрутило болью из-за нехватки кислорода.
Выключив воду, вцепился в край тумбочки, надежда не упасть стремительно гасла во мне. Делая медленные вдохи и выдохи, смотрел вниз, на воду. В глазах все плясало, вертелось и крутилось, как тогда, когда мы падали в воду. Черт. Не смей падать!
Резко нагнувшись, погрузил лицо в ледяную воду. Холод успокаивал и пугал, хотелось кричать. Позволив себе закричать, ощутил, как вода забурлила, неприятно щекоча оставшуюся на поверхности кожу. Резко подался назад, пока не появилось желание вздохнуть.
Тяжело дыша, смотрел на свое отражение. Неужели я всю свою жизнь буду тем мальчиком, который застрял в той чертовой машине? Шрам над левой бровью часто напоминал мне о том самом дне, от этого сводило скулы. Мама хотела оставить меня у нашей соседки, чтобы та приглядела за мной, пока они съездят в столицу по делам. Что, если бы они так и поступили? Остались бы они живы? Или же этих чертовых шрамов на моем теле не было?
Помимо шрама на лице, была отметка на правом плече и на спине посередине. До сих пор не понимаю и никак не могу вспомнить как так вышло. Все что я четко могу выудить из своего сознания, придя в себя после кошмаров, так это сильный удар и то как машина начала крутиться. Дальше пустота, как мы упали в воду, свои раны, ничего толком не помню. В один момент я как будто очнулся, увидел отца, его ремень безопасности порвался, как сказали спасатели, он лежал на руле, а его очки… Черт, до сих пор не могу понять, как такое возможно, сколько бы ни изучал подобных случаев, ничего похожего не было. Мама была в сознании, то что творилось с ее правой рукой, не помню… такое ощущение, будто бы мой детский мозг стер эту ужасную картинку. Непонятно, то, что я вижу в кошмарах хоть немного стоит рядом с правдой…
Глубоко вздохнув, провел руками по лицу, тело медленно приходило в себя. Но вот боль, она не спешила покидать пост. Прикусив губу посмотрел на себя в отражении, цвет стал более здоровым, значит и правда меня отпускает.
Как я оказался на берегу? Меня спрашивали об этом столько раз, что и сосчитать трудно. Спасатели нашли меня без сознания, спустя три часа после произошедшего. Кто их вызвал, неизвестно. Сказали лишь, это был анонимный звонок. Может ли тот самый аноним, быть тем, кто убил моих родителей? Странно. Он также спас меня из тонущей машины? Только вот, зачем?
Изабель долго не хотела рассказывать мне заключение полиции, боясь моей реакции. Правильно делала. Когда я узнал правду, моя ярость напугала всех, даже Лу. Аварию признали случайностью, никаких признаков внешнего воздействия не нашли, а словам ребенка, который был в машине не поверили. Полиция считала, что я выпрыгнул, когда мы падали, выплыв на берег и потерял сознание. Этот вывод они сделали по машине, а именно по открытой задней двери. Если бы меня спасли из автомобиля, который был уже под водой, то дверь открыться не смогла бы.
Только вот сколько я прочитал полицейских, и не только, отчетов, где четко прописывалось: «дверь была открыта на небольшой глубине, жертва спаслась», ни счесть. Знаю дело в банальной физике. Нужно дождаться пока салон заполнится водой и тогда дверь можно открыть, труднее, но все же. Фактором еще играет глубина, давление воды все равно мешает это сделать. Только, даже при смазанных воспоминаниях я помню, что был в салоне, когда вода поглотила все. Непонятно, но как-то же дверь открылась, когда мы были уже под водой, на приличной глубине. Могу ли я чего-то не помнить?
Я так злился, долгие годы винил себя в смерти родителей, до сих пор виню… Пару лет назад пришло четкое понимание: кто-то не хотел, чтобы мои родители добрались до места своего назначения. Маме и папе предложили неплохие должности в лаборатории Вонсонс, главном конкуренте Эфил. Именно это их и погубило, а мне сломало жизнь.
Вонсонс долгие годы выступали против использования Vestra, ибо сыворотка воздействовала непосредственно на эмбрион. Неизвестно какие у этого будут последствия в будущем. Вонсонс же работали над двумя проектами, которые должны спасти человечество от чумы, только оба они засекречены. Все что знаю, так это прочитанное из старых записей отца.
Первый проект направлен на препараты, которые беременной женщине нужно будет пить на протяжении всего срока. Ничего не нужно вкалывать, все безопасно и наоборот полезно для будущей мамы и ее ребенка, ибо в таблетках кроме спасительных веществ, есть важные витамины. Ребенку после рождения ничего совершенно не нужно принимать. Только этот проект в разработке и будет ли успех, пока что, неизвестно.
