— Где она? Ты её видел? — начинает переживать он, и видя, что я отстраняюсь, хватает меня за руку — Она ещё здесь?
Лихорадочный блеск в его глазах пугает. За ним, я вижу надежду. Как же он хочет её увидеть! Немощный на вид, отец довольно крепко держит мою руку, ожидая ответа.
— Ты принял маму за неё. Евы здесь не было — говорю ему правду, но он слегка качает головой.
— Ты мстишь мне, да? Я видел её. Она приходила проститься.
— Ты обознался — я пытаюсь вырвать руку, но он держит меня крепко.
— Не ври мне, щенок! — звереет отец — Где Ева?
— Пусти — я дёргаю руку ещё сильнее и наконец освобождаюсь от его хватки — Значит, мама права, да? Ты всю жизнь любил Еву и мстил маме за то, что это не она!
— Ева это моя кара, мой самый тяжёлый грех… — он вдруг начинает тяжело дышать — И перед смертью я хочу её увидеть, посмотреть ей в глаза…
— Зачем?
— Ты не поймёшь. Позови Еву. Прошу — вижу в его глазах, что он не шутит. Тётя действительно для него важна.
— Просишь? После того, что ты сделал? — отшатываюсь я — Ни за что.
Иду на выход, слышу как он хрипит так, словно задыхается. Останавливаюсь у двери. Оборачиваюсь. Так и есть. Отцу плохо. Я смотрю на то, как он умирает.
— Олег, Олег — зовет он меня, а я стою и наслаждаюсь его страданиями — Помоги… — просит он, на что я лишь усмехаюсь.
— Счастливо сдохнуть! — бросаю небрежно и выхожу из палаты.
Я хочу, чтобы он сдох, перестал существовать, но к палате вдруг бегут медсестры. Видимо ублюдок нажал на тревожную кнопку. Живучий гад. После того, что он сделал с моей девочкой, я ему не сын. Не хочу иметь ничего общего с этим монстром, что называет меня своим сыном. Нет. Он знал, как я люблю Тессу и все равно навредил ей, не пожалел даже ребенка, собственного внука…
— Что случилось? — тут же спрашивает мама — Ему плохо?
— Недостаточно, раз он нажал на кнопку — с трудом говорю я — Я на улицу. Подышу немного.
— Олег…
— Всё нормально, побудь здесь — с растущим напряжением внутри я покидаю стены больницы. Моя куртка в гардеробе, и я выхожу на улицу без неё. Холодный и сырой воздух врывается в мои лёгкие и мгновенно их остужает. Наружу рвётся кашель.
Тесса умрёт, это лишь вопрос времени, когда она перестанет бороться… И её выродок, он тоже не жилец…
Чёртова сука Мариани… Она околдовала тебя, лишила мозга…
Она должна была сдохнуть…
Эти слова стоят у меня в ушах. Его мерзкий тихий голос нашептывает их мне на бесконечном повторе. Дышать больно. Кажется, что воздух вокруг меня наэлектризован ненавистью и злобой…
Вечереет. Скоро приедут они. Только об этом подумал, как вдруг вижу мужчину и женщину, что идут ко входу. Он держит её под руку и что-то объясняет, а она, качает головой и слегка кусает губы. Вглядываюсь в их лица и замираю. Узнаю сразу же, хотя вживую никогда не видел ни дядю, ни тётю… На него не смотрю. Поглощен только Евой. Она так похожа на мою мать, что если бы я не знал того, что она в клинике, подумал бы, что это она! Сходство поразительное…
Они подходят к крыльцу и синхронно замирают, увидев меня. Костя протягивает мне руку и я её жму. Еве коротко киваю. Она смотрит на меня настороженно, словно я, как отец, могу причинить ей вред. Это меня задевает, и я решаю уточнить.
— Вам не нужно меня бояться…
Костя усмехается.
— Ты его сын — говорит Ева.
— Да. И я жалею об этом каждую минуту своей жизни — зачем-то признаюсь — Он ещё жив. Но долго не протянет. Рецидив.
Ева вздыхает и переводит взгляд на выходящих из клиники людей.
— Как Марина? — спрашивает Костя.
— Нормально. Держится, наверное из-за меня, но ей плохо. Конечно же плохо — отвечаю я, не в силах оторвать взгляд от Евы. Перестав рассматривать людей, она вновь смотрит в мои глаза, и что-то в её взгляде меняется.
За голубым небом я вижу грозовые тучи, черные, тяжелые… А ещё я нахожу отличие от мамы. В её взгляде я тоже видел боль, но она была другой… Маму хотелось защитить и пожалеть. Еву же обойти стороной. Сталь. Жёсткость. Стержень. Именно это я чётко увидел в глазах моей тёти. Она бы не сдалась, не стала послушной и покладистой женой.
Не знаю, что видит в моем взгляде Ева, но она бледнеет и пошатывается. Наверное, мои глаза напоминают ей о том, о чем бы хотелось забыть…
Прошлое. Зря мама думает, что нас с братом и сестрой оно не коснется. Уже. И я чувствую, что скоро всё станет еще сложнее, ведь с приездом Кости и Евы их общая история с моими родителями начинает закручиваться с новой силой…
53. Separazione tra coniugi
Едва Дан приходит в себя, я облегчённо вздыхаю. Он сдавленно стонет, и открыв глаза сразу же смотрит на меня, игнорируя вопросы врача. В его голубых океанах стоит грусть. Я опускаю взгляд вниз, мне немного стыдно за то, что я ударила брата так сильно. Я не хотела причинить ему боль. Только остановить то безумие, что вновь охватило нас.
Врач уходит, сказав, что с Даном всё в порядке. Брат встаёт и присаживается на кровать, потирая затылок.
— Офигеть у тебя удар — замечает он — Меня аж вырубило.
— Прости — снова говорю я и взяв свою куртку, собираюсь уйти.
— Уже уходишь?
Я вопросительно смотрю на него.
— Не глупи, брат и возвращайся — говорю твердо — Тебя ждёт семья.
— Моя семья это ты — настаивает он — И ты будешь моей.
— Я еду в Турин. Продолжу учёбу очно — игнорирую его заявление, надеваю куртку и подхожу к двери.
Брат спокойно наблюдает за мной и не пытается остановить. Но его взгляд заставляет мою спину гореть и покрываться мурашками. Я знаю, что в его глазах сейчас пламя, и если я не уйду, то сгорю дотла.
Саша. Саша. Мой любимый Саша. Только мысли о нем помогают мне бороться с искушением, с соблазном снова быть с Даном. Нет. Не могу. Нельзя. Мы родные. Мы близнецы. В нас одна кровь, одни гены… Мы не можем любить друг друга иначе… Хотя, я бы отдала сейчас всё что угодно, чтобы перестать быть его сестрой…
Прохладный воздух улицы не приводит меня в чувство. Я по-прежнему ощущаю щемящее чувство грусти и тоски. Я хочу быть с Даном, очень хочу. Без него мне физически плохо. Но Саша… Я люблю его. Определенно. И эта раздвоенность сознания сводит с ума, заставляет меня плакать, чувствовать себя жалкой и слабой. Нужно перетерпеть. Я смогу. Я справлюсь. Я буду видеть в нем только брата, кем он был для меня всегда. До того дня, что полностью изменил нас обоих…
В Турине меня отказываются переводить на очное отделение, потому что я почти завалила зимнюю сессию. Пересдачи проблему не решили, у меня все равно были очень низкие баллы. Я действительно практически забросила
учебу, пока Сашка лежал в больнице. Мне пригрозили отчислением и сказали, что могут перевести меня на очку только в следующем учебном году. А пока я могла учиться самостоятельно. А это можно было делать при наличии интернета из любой точки мира.
Место в общежитии мне было не положено, съем я бы не потянула, поэтому приняла решение вернуться домой. Тем более, Никки сказала, что родители улетели в Милан. Думаю, вернувшись и увидев меня, они будут не против. Дан живёт отдельно, между нами ничего нет. Он даже не знает, что я живу дома, иначе бы примчался, сумасшедший…
Никки мне рада. Я помогаю ей с малышкой, а она занимается со мной по предметам. У нас похожая программа, мы учимся на одну специальность и это здорово выручает меня. Мы с ней сближаемся. И я начинаю понимать насколько сильно она любит моего брата. С какой нежностью и добротой говорит о нем, несмотря на все измены и боль, что он ей причинил…
Меня начинает грызть совесть. Я влезла в их семью. Из-за меня Дан бросил жену и дочь, свихнулся и хочет быть со мной. Как это исправить? Как доказать ему, что мы не можем быть вместе? Он продолжает забрасывать меня романтическими сообщениями, пишет, что сейчас зарабатывает на наше будущее…
Всё это Дан должен писать Никки, а не мне. Она родила ему чудесную девочку, ждёт его и надеется, что он вернётся… Но, брат не приходит. Он продолжает думать, что я в Турине и пишет, что очень скучает. Я не отвечаю. Трусливо его игнорю. Не могу заставить себя написать, что тоже скучаю и волнуюсь за него. Приезд родителей немного отвлекает меня от мыслей о брате, потому что увидев их, я сразу понимаю, что что-то не так…
