К дальнейшему укреплению «братской дружбы народов» по­стоянно призывает и Суслов, причем, по его словам, «в со­вместной борьбе трудящихся всех наций и народностей за новые успехи коммунистического строительства подтверждает­ся эта нерушимая дружба; великое чувство общности и нераз­рывности исторических судеб советских людей». Суслов при­зывает выявлять «конкретные, зримо выступающие приметы постепенного сближения наций в ходе строительства комму­низма, братское сотрудничество всех народов, создавших мо­гучую советскую экономику — единый народно-хозяйственный комплекс».

Инструментом интеграции был выбран русский язык, препо­давание которого было сделано обязательным там, где оно раньше таковым не было, а там, где русский язык был лишь иностранным, ввели преподавание всех предметов на русском языке, как например, в Карелии. Изучение русского языка было сделано всесоюзной задачей. Изабелла Крейндлер по­дробно рассказывает о всех усилиях, сделанных в направлении изучения русского языка. Центральным событием в ряде этих усилий было постановление Совета Министров от 13 октября 1978 г. об улучшении преподавания русского языка в республи­ках. Одновременно в редакции журнала Коммунист было орга­низовано совещание об усилении преподавания русского языка в рамках допризывного военного воспитания. При этом была высказана озабоченность в связи с недостатками обучения русского языка в республиках Средней Азии и Закавказья.

Важным препятствием интеграции была еще раз признана религия, как усиливающая национальные различия.

Еще одним направлением интеграции оказывается стремле­ние организовать переселение нерусских народностей в Рос­сию, хотя бы на временной основе, путем направления туда на работу. Так по инициативе первого секретаря ЦК Узбеки­стана Шарафа Рашидова в Новгородскую область послана узбекская строительная бригада, а в Ивановскую и ту же Новгородскую области бригады для проведения мелиоративных работ с общим объемом — 210 млн. рублей! Был также объяв­лен набор добровольцев, в том числе из Узбекистана, Эстонии, Украины и Белоруссии, общим числом в 100.000 человек для работы в центральной России.

Кроме национальной интеграции стал делаться постоянный акцент и на экономической интеграции, т. е. на том, что ни одна из республик, включая, разумеется, и РСФСР, не может претендовать на исключительное обладание своими производ­ственными мощностями и ресурсами, ибо «естественные богат­ства и создаваемые ценности принадлежат всему народу». 80% капиталовложений в 1978 г. планировалось общесоюзными органами и лишь остаток — республиканскими.

При подчеркивании того, что происходит «усиление обще­союзных начал», говорилось также о выравнивании уровней экономического развития разных районов страны. Иначе го­воря, утверждалось, что менее развитые республики получат из государственного бюджета больше по сравнению с тем, что они создавали. Поскольку РСФСР, Украина и балтийские рес­публики были наиболее промышленно развитыми районами страны, часть их дохода должна была отчисляться в менее развитые республики, что можно установить и на основании советской экономической статистики, как показано в исследо­вании Шпехлер. Правда, признавалось, что такое выравни­вание имеет определенные границы и что «известное неравен­ство останется всегда». Таким образом, политика выравнива­ния, т. е. экономической интеграции означала угрозу экономи­ческим интересам именно РСФСР и других промышленно раз­витых районов.

Наконец, важным элементом интеграции является также стремление создать т. н. общесоветскую культуру. Директор института этнографии, Юрий Бромлей, подчеркивал, что нельзя отождествлять общесоветскую культуру на русском языке с русской культурой. «Этническое своеобразие культуры далеко не сводится лишь к языковой форме», — говорит Бром­лей. По его же словам, «совершенно несостоятельны попытки советологов представить как руссификацию тот факт, что в процессе культурной интеграции в СССР огромная роль при­надлежит русскому языку».

§ 4. УРБАНИЗАЦИЯ

Имеется несколько причин, почему урбанизация внутри СССР приобретает ключевую роль в планах построения мировой ком­мунистической системы. Деревня является большой внутрен­ней слабостью советской системы. Без ее успешной интеграции советская система не может претендовать на интеграцию дру­гих стран и народов, так же как и в случае с национальной интеграцией.

В самом деле в деревне сохраняется или же сохранялся уклад жизни, резко отличающейся от городского. Деревенские жи­тели привязаны к земле и в этом качестве являются хозяевами ее. Их труд не отчужден, как труд промышленного рабочего и носит ярко выраженную задачу — добывание первичных сельскохозяйственных продуктов. Эти продукты непосредствен­но осязаемы, легко поддаются счету. Их назначение очевидно. Крестьянин — по природе экономист. И дело не только в том, что он является собственником земли. Опыт показывает, что даже при коллективном методе хозяйства, несмотря на сниже­ние эффективности крестьянского труда, крестьянин все же продолжает видеть непосредственные плоды своего труда и выбирать наиболее эффективные его пути, если только раз­меры хозяйства дают ему эту возможность, и если он обладает правом самостоятельных действий внутри этого коллектива.

Этого лишен промышленный рабочий, ибо труд его пол­ностью отчужден. Этого лишен также инженер, ибо ни ему, ни рабочему невозможно видеть реальный вклад каждого ра­ботника в конечный результат деятельности промышленного предприятия. Рабочий не может, например, понять, что вне­дрение дорогого автоматического оборудования может снизить экономическую эффективность предприятия, ибо не он по­купает это оборудование.

Крестьянину же приходится постоянно учитывать эффектив­ность своего труда. Производительные силы, которыми он рас­полагает, преследуют ограниченную цель. Они используются тогда, когда нужны. Крестьянин будет выбирать то сельско­хозяйственное орудие, тот сельскохозяйственный метод, ко­торый, по его мнению, полезен. Поэтому сельское хозяйство обычно достигает высокой эффективности из-за неотчужден­ного характера этого вида трудовой деятельности.

iHo это представляет экзистенциальный вызов городу, совет­ской системе, которая создала такой вид промышленности, труд в которой в принципе отчужден и не является поэтому эконо­мически эффективным. Производительные силы в городе и деревне в принципе организованы по разному даже в совет­ских условиях, во всяком случае в тех деревнях, где еще сохра­нились колхозы, которые институционально не являются госу­дарственной собственностью. Несомненно, что даже в совет­ских условиях колхозная коллективная собственность не при­водит полностью к отчуждению труда.

Колхоз гораздо больше должен считаться с принципом эко­номической эффективности, чем совхоз, полностью становя­щийся на государственный бюджет. Именно поэтому и происхо­дит давний процесс преобразования колхозов в совхозы.

Итак, наличие не полностью отчужденного деревенского уклада бросает вызов советской системе. Собственно говоря, лозунг уничтожения деревни был провозглашен с самого на­чала революции и даже до нее, как стирание противополож­ностей между городом и деревней. Но тогда этот лозунг носил абстрактный характер.

В последнее время уничтожение крестьянства, как важней­шая сознательная программа, была заново сформулирована советскими лидерами, как например, Сусловым, который го­ворил, что «преобразование всего уклада деревенской жизни, сближение условий труда и уровня жизни города и деревни» является одной из важнейших задач советското общества. Уничтожение крестьянства является целью уже того промежу­точного общественного строя, который советские идеологи на­зывают «развитым социализмом». А этот строй «являет собой общественный строй без антагонизмов с разрушенными в своей основе классовыми перегородками, большей подвижностью со­циальных граней и активным свободным перемещением граж­дан из одного общественного строя в другой». Согласно Сусло­ву «дальнейшее сближение рабочего класса и колхозного крестьянства» — необходимое условие успешного строитель­ства коммунизма. Ричард Косолапов утверждает, что этот процесс уже успешно реализуется: «Шаг за шагом уничто­жается разница между рабочим и крестьянином». Однако, легко видеть, что это уничтожение разницы и сближение — не обмен между классами, как говорил Суслов, а постепенное уничтожение крестьянства. В самом деле в книге, изданной в Новосибирске в 1969 г. прямо говорится, что стирание грани между городом и деревней произойдет путем стирания с лица земли всякой деревни