— Это глупо, Анарел! Глупо! Я прекрасно понимаю твои переживания, но ты не понимаешь моих переживаний. Мой дом здесь. Твой дом там! Нам стоит разойтись, как бы я этого ни хотела.

Я не мог контролировать свой поток чувств. Вы уже знаете, насколько я вспыльчив. Однако теперь агрессия трансформировалась во что-то другое. Что-то прекрасное. Что-то, чего я не испытывал с того момента, как моя прошлая жена рассказала мне о том, что у нас будет малек.

— «Дом» — это место, где мы находимся рядом друг с другом! Другого дома у нас быть и не может. Не может, Истери! Мы завершили все наши дела здесь. Теперь нам нужно завершить все дела в Паксе, и тогда мы будем полностью свободны! И не важно, что будет с нами дальше. Я хочу, чтобы ты последовала за мной лишь потому, что я люблю тебя, и я знаю, что это взаимно!

Она посмотрела на меня испуганно, а затем навалилась на меня всем своим телом. Испуганность сменилась страстью. В тот момент мы стали ещё ближе, чем были до этого.

Запись 5. Напряжение

Напряжение в океане растет. Я уже научился различать знаки судьбы, и могу с точностью заявить, что скоро страница нашей огромной книги, названной жизнью, перевернется. Определенно что-то случится. Однако я не могу сказать точно, будет ли это хорошо или плохо. Я хотел бы верить в то, что перемены действительно пойдут всем нам на пользу. Но думать об этом на данный момент бессмысленно.

Я собрал Осло в поход до Пакса. Вместе с Истери мы наловили достаточное количество рыбы для того, чтобы нам хватило пищи на весь период нового похода.

Я всё-таки рассказал ей о том, что случилось с Энгалом. О том, что он убил мою прошлую жену и о том, что его за это казнили. Она оказалась неприятно удивлена, но стойко приняла весть о гибели своего брата. Я даже позавидовал её мужественности. Самое грустное в том, что всё в тот момент было в моих руках. Я мог бы сделать так, чтобы Энгал по сей день оставался бы жив. Но у меня не вышло. Однако Истери меня в этом нисколько не винит, хотя у меня не один раз пронеслась мысль о том, что она меня возненавидит.

Перед тем как отправиться в очередное путешествие, я навестил статую нашей Нэро. Как и в прошлый раз, молитвенники погибли, как только коснулись дна вокруг её постамента. Я всё ещё не мог предположить, с чем же это связано. И, пожалуй, это даже к лучшему. Не все тайны мира должны быть мне открыты. Не все возможности должны быть мне показаны. Полагаю, это относится и к тебе, дорогой безымянный читатель.

Это путешествие продлится недолго. По крайней мере не должно. Половину сезона, днем раньше или днем позже. Я не думаю, что на пути в Пакс я встречу что-нибудь необычное, что захочу задокументировать. Поэтому я лучше сэкономлю свои писательские материалы, и начну своё повествование непосредственно с прибытия в Пакс. Для вас между этой и следующей записью пройдет всего несколько секунд, когда как для меня между ними пройдет целая жизнь. Целая жизнь — я говорю об этом неспроста. Ведь теперь я не одинок, и у меня есть моя Истери.

Сезон 11. Эндшпиль

Я вернулся в Пакс… Нет. Мы вернулись в Пакс. Теперь я говорю «Мы».

За это время, что мы провели в пути из Биимуна до Пакса, я перечитал все свои записи. Оказалось, что всего я написал шестьдесят одну запись за десять сезонов — двести дней. Мой стиль письма заметно улучшился, в записях начало появляться больше конкретики.

Эта запись будет шестьдесят второй, и по совместительству самой последней, заключительной. Почему заключительной? Узнаешь некоторым временем позже, мой дорогой будущий читатель.

В Паксе царила атмосфера раздора. Это было видно ещё издалека, как только мы начали к нему подплывать. Множество домов на отшибе были разрушены. Из города доносились боевые возгласы. А возле него так и вовсе организовали несколько новых кладбищ, где орнатумы тихо и спокойно обгладывали тела падших марр, которых ещё не успели предать морскому песку.

— Они начали войну. Но только с кем? Прокула ведь больше нет… — подумал я, почти не удивляясь тому, что я видел.

— Братоубийственная война. Гражданская война. Они пошли против самих себя… — догадалась Истери.

— И именно поэтому Азаль собирался уничтожить Пакс…

Возле одного из кладбищ организовали братскую могилу. Смрад оттуда шёл неимоверный, и я различал даже не сам смрад от разложения, а смрад от отходов жизнедеятельности орнатумов, которых там было действительно много.

Только мы хотели покинуть то ужасное место, как вдруг я услышал приглушенный стон. Я вгляделся в яму, и, к своему удивлению, обнаружил там ещё живую марру. Едва живую.

— Там марра. Она ещё жива… К ней даже орнатумы не пристроились! — так же заметила Истери.

Я выволок живую марру из общей могилы. Она была проткнута насквозь лезвием-культро, однако рана почему-то была ещё и рваной. Рваные раны океан заживить не может, излечению подвергаются только те порезы, что не задели жизненно-важные органы, включая плавательный пузырь. Однако в данном случае марре оставалось жить не более пары минут. В лучшем случае — не более пяти. Это объясняло то, почему эта марра находилась в братской могиле. Другие марры посчитали, что шанса на излечение у нее уже не было. Однако он был.

Я начертил одну из рун-оберегов на песке. Истери сразу поняла, что я хочу сделать, и подкинула мне бутылку с кровью светящихся моллюсков. Я открыл бутылку, и нанёс белую кровь на пальцы, затем втерев её в руну. Истери подала мне бинты, и я пропитал их остатками этой крови, затем намотав их вокруг поврежденного участка тела марры.

Вместе с Истери мы начали произносить исцеляющее заклинание. Из братской могилы поднялся едва заметный при свете луч, который вошел в руну, и из руны попал в поврежденный организм марры.

Она забилась в конвульсиях, и рана под бинтами начала медленно зарастать. Магия рун вошла в резонанс с внутренней энергией живой марры.

Истери держала марру за плечи, и не давала ей с перепугу всплыть со дна. Когда трезвое сознание вернулось к ней, я также зажал ей руки. Теперь она была исцелена, но меня интересовали ответы на несколько вопросов.

— Кто ты и почему здесь так много трупов?

Стеклянные глаза марры, в которые возвращалась жизнь, пытались сфокусироваться на моем лице.

— Я… Стой. Я тебя знаю! Ты Арарел… кажется?

— Анарел.

— Это неважно. Спасибо, что бы ты со мной ни сделал. Мне лучше… Отпусти меня, а?

Я лишь ещё больше придавил его руки ко дну.

— Ты не ответил на мои вопросы.

— Ай! Не так сильно! Анарел, ты меня не узнал? Мы вместе с тюрьмы сбегали… устроили драку… чтобы отвлечь внимание надзирателя… Да хватку-то ослабь, а?

— Зален? — удивился я. Я не ожидал встретить его здесь. Я и вовсе забыл, как он выглядит. — Так вы живы? Где Лорган, Сагридин, Альфина?..

— Я ничего про них не знаю. Просыпаюсь парой сезонов ранее как бы в гробу, вылезаю из него, а всё разрушено. Прокул уничтожен полностью… Выжило не больше двадцати процентов от его жителей. Ещё десять процентов погибли в пути к Паксу. Ещё четыре процента умерли в ходе войны… И всего Язычников осталось очень мало, шесть процентов из ста, все расположились здесь как смогли сами…

— А архиереи? Как архиереи впустили вас в город?

— Да не впускал нас никто… мы сами влезли, начали проповедовать свои знания об океане. И теперь пятьдесят процентов жителей Пакса думают, что Нэро мертва. И ещё пятьдесят процентов думают, что она ещё жива. Вот война и случилась… как бы гражданская. Пакс потерял где-то тридцать пять процен…

— Хватит со своими процентами! Безопасные районы остались? Как к архиереям пробраться знаешь? — вмешалась Истери совершенно удачно.

— Тут дело в том, что архиереи… они умерли уже… все…

— То есть?..

— Зарезали друг к друга в ходе конфликта. Вот и всё… Это тоже поспособствовало возникновению войны.