— Выходит так, что если зона-источник полноценная, «живая», то это влияет на активность воздействия артефакта на человека-носителя? — Сообразил Курт. — У зон есть некое подобие самосознания?

— Скорее не у самих зон, а у их энергии. И не самосознание у них, а просто направленность на экспансию такая. А вот, преломляясь в слабых и даже вырабатываясь в достаточно мощных артефактах как наши с тобой, эта энергия начинает менять своего реципиента под архетипы родного ей мира. Вот только и твой и мой артефакты не связаны с известными зонами. Никому не понятно на данный момент, как происходит переход в артефактное состояние, но вероятно на это влияет степень распада пространства и близость хаоса. Артефакт, вынесенный из известной стабильной зоны, в 90 % случаев принадлежит «типу» этой зоны. И артефактом этим может быть что угодно. Известны случаи, когда вполне земные предметы оставленные в зоне, а позже найденные, оказывались вдруг артефактами этой зоны. Еще восемь процентов оставим на взаимопроникновение зон, когда артефакт одной, оказывается в другой. Обычно это характерно для преддверий, так как их устойчивость меньше.

Курт кивнул словам псионика, подтверждая, что уж в «стабильности» преддверия он-то убедился лично. Не хотелось признавать, что его так легко купить, но рассказ ВМ его захватил, смыв неприятное ощущение копошащихся в черепе пальцев собеседника.

— А наш с тобой случай еще интереснее, — продолжил тем временем ВМ. — Никто не доказал, что известные зоны единственные, более того это противоречит статистике. Никто не доказал так же, что свободные осколки исчезают бесследно и не бывает вторичных столкновений. И вот какими-то подобными путями, в доступных нам зонах периодически оказываются источники из неведомых мест. Что они такое, на что способны, и что за ними стоит — заранее не знает никто. Мы — скрытая угроза. А вот артефакты известных живых зон — угроза открытая и, порой, фундаментальная. И, в частности, это касается атрибута нашей Ольги Сергеевны. Она любит шутить про инвалидную команду, но по большому счету главный инвалид у нас — она сама.

Часть вторая, глава шестая

Когда нас грубо прерывают

Рассказ ВМ об особенностях силы Ольги, прозванной за печальные ее особенности Killerwitch,еще казалось звучал в голове, когда Курт внезапно осознал себя не в пространстве ненаглядного белого мира всех телепатов, а в кабинете руководителя SCID.Столь резкий переход его на мгновение дезориентировал, но попустить он ничего не успел по банальной причине: Ничего, казалось бы, и не происходило.

Однако, так казалось лишь на первый взгляд, и то не слишком пристальный. На второй же, выяснялось, что происходит не ладное. Предположить, что сидящий напротив него в кресле ВМ мог потерять концентрацию и задремать свесив голову в своем золотом обруче на грудь Курт еще мог. Кто их, телепатов знает, может такое тут в порядке вещей.

Но спящая на своем рабочем месте Зинич, как и сползшая по офисному стулу на пол Слуцкая, делали ситуацию слишком необычной, чтобы списать все на особенности местного этикета.

Не обнаружив прямых угроз в зоне видимости, Курт поднялся и, для начала ничего не трогая, аккуратно приоткрыл дверь, выглянув в приемную.

В приемной столь же мирно и ожидаемо дремала за своим вычурным дизайнерским столом длинноногая Жанна. Курт прикрыл дверь обратно, пытаясь сформулировать для себя какие-то первоначальные выводы.

Выводы получались слабоватыми, зато его внимание привлекли окна, укрытые тяжелыми портьерами. В щели вокруг толстой ткани пробивалось как-то уж слишком мало света даже для пасмурного осеннего полдня Славской республики.

Вероятность того, что они общались с ВМ до позднего вечера Курт заранее отверг как ненаучную. И правильно сделал, так как за бронированным стеклом панорамных оконных проемов, при ближайшем рассмотрении, обнаружился не полдень, и даже не ночь, с ее подсвеченными уличным фонарем тенями елей. Вместо всего этого там крутила хоровод песчаная буря, разбиваясь на отдельные ручейки и мелкими бурыми крапинками пробуя прочную преграду стекла на вкус.

В бесконечном этом движении была какая-то убаюкивающая монотонность, сопровождаемая тихим шорохом песчинок и грозящая затянуть в свою пучину, где под темной толщей сухих вод скрываются чудовища.

Курт явственно ощутил, что его уносит куда-то не туда, и отшатнулся запахнув портьеру.

На лицо была очередная чертовщина, так и преследующая его в местных стенах.

Однако с предыдущего раза многое поменялось и его готовность к нежданным приключениям в том числе. И речь, конечно же, не о браслете выживальщика с огнивом и свистком.

Курт, становящимся привычным усилием, вчувствовался внутрь себя, и с облегчением обнаружил на своем месте знакомый, чуть притормаживающий ритм. И сразу, наряду с уверенностью в своих силах, ощутил первую странность. Несмотря на сюрреалистичность вида за окном и далеко нетипичную обстановку, это не было каким то очередным проявлением аномальной зоны. Пространство вокруг отзывалось совершенно типовой, привычной даже, низкой нотой родного мира. Они с собеседниками находились в обыденной реальности. И неладное творилось именно в ней самой.

Не став пороть горячку, Курт двинулся по кругу, обходя собеседников со стороны ВМ. Здраво рассудил, что псионик может оказаться самым компетентным в сложившейся ситуации, потому и начал так. Однако, ни телепат, ни его коллеги на попытки их разбудить не реагировали, несмотря на все его старания.

Последовательно проверив всех собеседников и не добившись никакого результата, он уложил поудобнее Ольгу, потряс еще раз Веронику и решил изменить тактику. Разбираться с аномальными проблемами нужно было привыкать так, как это свойственно носителю, то есть посредством дара.

И Курт, сжав ладонью плечо безучастно посапывающей Зинич, обратился к силе, натягивая незримую струну и в который раз уже пробуя как-то по новому использовать свалившиеся ему в руки возможности, поделившись ими со спящей. Использовать белую жемчужину, вложив ее в руку подопытной ему отчего-то, в тот момент, в голову не пришло.

Возникшая вокруг пелена временного барьера на спящее начальство распространяться конечно же не пожелала, но в целом это и не потребовалось. Не зря ВМ опасался использования Куртом возможностей жемчужины. Видимо с любыми паранормальными фокусами его способности реагировали не слишком-то дружелюбно, так как действующий на Курта до этого мгновения эффект распался!

И Курт обнаружил себя в кресле, ровно в той же позе, что и до этого. Помещение вокруг так же мало изменилось, открывая вид на ВМ и Ольгу лежащих в отключке.

Однако были и отличия. И главным из них был новый длинный персонаж в коричневых брюках и гангстерском сером плаще с песочного цвета восьмеркой на спине.

Собственно, спиной к Курту он и находился, склонившись к вполне бодрствующей, но вжавшейся в стену, Веронике. И занимался он не добрым, размахивая руками и требуя с нее шипящим голосом что-то там маловразумительное.

Вероника в ответ испуганно мотала головой, явно не желая сотрудничать.

Вникать в суть имеющихся у собеседников разногласий Курт не стал, да и не планировал. С его точки зрения акт агрессии с использованием паранормальных способностей даже не по отношению к Зинич, а к себе любимому был на лицо.

Так что, все еще контролируя течение временного потока, он резко приподнялся из кресла и зарядил незваному гостю сзади под колено.

Колено повело себя как положено, то есть исправно подломилось под ударом тяжелой подошвы треккингового кроссовка, а следом захрустела в куртовых руках и шея незнакомца.

И все бы хорошо, но, отпустивший течение времени, Курт ощутил, как хруст этот переходит в шорох осыпающегося песка! тело костюмированного осело вниз, растекшись по сторонам пыльными ручьями.

— Это не сработает! Это все сон! — Закричала, удивленно распахнув глаза Вероника, и вскрикнула, глянув ему за спину. — Берегись!!