Во время парада, черноголовые представляют собой как бы восставший из гроба взвод преображенцев в тех мундирах, которые носили они в начале царствования Императора Александра II, по отмене фалд: на груди красные отвороты, на касках тогдашнего образца черные султаны, на брюках широкие красные лампасы, при бедре звенящая белая сабля; воротник на ротмистре — Преображенского шитья. Во время посещения города Великим Князем Владимиром Александровичем, в 1886 году, у себя дома в главном зале взвод черноголовых стоял правильным строем в две шеренги и сделал по команде саблями «на-караул», причем ротмистр, совсем по-офицерски, опустил саблю; «здравия желаем, Ваше Высочество», — ответили строевики на приветствие Великого Князя. Затем, сказано было ротмистром приветствие на русском языке. Надобно думать, что ныне в звание ротмистра не будут избирать прусских подданных, ни слова не знающих по-русски, каким был предшественник ротмистра, рапортовавшего Великому Князю. Здесь сохранились многие любопытные кубки, начиная с того кубка, который был подарен Петром I, в виде оленьей вытянутой ноги, более аршина вышиной; в книге для записывания имен посетителей, наверху первой страницы красуется знакомое всем по почерку: «Петр». Достаточно богата и любопытна коллекция портретов бывших властителей датских, шведских, русских, между которыми очень хорош портрет Иоанна Грозного, гохмейстеров, курфюрстов; замечателен громадный створен, Altarbild, с четырьмя дверцами и центральной частью, который, по преданию, спасен черноголовыми из монастыря Бригитты, при взятии его русскими: монахи хотели купить его на вес серебра. Имеются тут и модели старых ганзейских судов. Дом черноголовых стар и характерен, XVI века, но внутри много раз переделывался. Строго говоря, трудно представить: что такое изображают из себя в настоящее время черноголовые? что изображают имеющиеся в Риге, Либаве и Митаве «городские войска» или «гвардия»?
Посещением православной церкви св. Николая окончилось в Ревеле обозрение путешественниками церквей: начали с православной, кончили православной, и в ней помолились. Уже в XIII веке упоминается об этой церкви. Вероятно даже, что и она была не самой древней, потому что в одном из ответов Иоанна Грозного датским послам, в 1559 году, вспоминается о церквах, стоявших в Юрьеве, Риге и Ревеле «тому уже 600 лет». Ныне существующий храм освящен в 1827 году; в нем от старинного не осталось ничего, кроме стен малого алтаря; сохранился также иконостас царей Иоанна и Петра Алексеевичей; под амвоном главного алтаря погребен бывший митрополит ростовский Арсений Мациевич, лишенный сана за противодействие отчуждению монастырских и церковных имуществ Императрицей Екатериной II.
Имеющиеся статистические данные свидетельствуют, что незначительность ревельской гавани и разрушенность её дамб вовсе не доказательства бездоходности Ревеля. За трехлетие, 1883-1885, в ревельский порт приходило судов:
Иностранных — 535
Каботажных — 1.053
Прибрежного плавания — 645
Привозилось товаров на сумму 60.310.000 руб. Вывозилось на 17.491.000 руб. Пошлины получалось золотом 4.627.000 руб., причем стоимость содержания таможни достигла 81.000 рублей.
Балтийский Порт. Гапсаль.
Пакерортский маяк. Апельсинный порт и апельсинная железная дорога. Попытки устройства порта. Петровские укрепления. Проливы Моонзунда. Гапсаль. Грабеж по доверенности. Крещение страны с двух сторон. Древний замок. Легенды. Петр I, дворянин Рамм, баронесса Унгерн-Штернберг. Русская церковь.
Юго-западный угол Финского залива, на котором высится Пакерортский маяк, состоит сплошь из глинистых известняков, обманывающих глаз своими очертаниями, кажущимися издали чем-то в роде нормандских гранитных фалез. На самом деле гранита вовсе нет, и берег, подмываемый беспокойной волной Балтийского моря, то и дело разрушается, осыпается; с мостика на пароходе ясно было видно, как много уже осыпалось этих известняков, и они, в виде длинных, плоских отмелей и кос, присыпаны снизу к отвесному, сажен в десять вышины, берегу; очень может быть, что Пакерортскому маяку современен грозит опасность висеть на воздухе.
Балтийский Порт называется также и «апельсинным» портом потому, что когда многие гавани побережья в марте месяце еще скованы льдом, те именно злые волны, которые собираются сбросить в море Пакерортский маяк, разбивают здесь лед и дают возможность привести в Петербург, по балтийской дороге, ранние апельсины; железная дорога также слывет под названием апельсинной. В государственном отношении эта дорога оказала Эстляндской губернии великую услугу: более чем что-либо другое способствовала она обрусению лежащих по её направлению местностей и в особенности Ревеля, что может подтвердить всякий беспристрастный местный старожил.
Та же свирепость волны, которая обусловила за дорогой и портом клички — апельсинные, была причиной того, что целый ряд царственных попыток Петра I, Елисаветы и Екатерины II построить здесь гавань, оказался напрасным трудом: камни сносились, сваи вымывались, дамбы исчезали под водой; последние из работ, миниховские, разрушились в 1767 году окончательно и образуют теперь подводный риф, простирающийся на полверсты от берега.
Петр I задумал даже построить здесь крепость, остатки которой в тех широких, могучих размерах, которые придавал всему великий Император, еще видны и ныне, и по валам её обильно произрастает особый вид низкорослой, белой гвоздики, у нас кажется вовсе неизвестной и отличающейся чрезвычайно приятным запахом. В 1715 году был здесь Петр I, в 1764 году — Екатерина II. До 1762 года Балтийский Порт назывался местечком Рогервик, с 1786 сделан городом уездным, с 1844 переименован в заштатный. В описываемое время движение торговли в нем представлялось в таком виде: привозилось ежегодно на 1.043.000 рублей, вывозилось на 470.000 рублей; пошлин, золотом, поступало около 111.000 рублей.
Достопримечательностей город, конечно, никаких не имеет, если не считать непомерно широких улиц, составляющих как бы продолжение пустырей его окружающих. В нем всего было 933 жителя, что не мешало им надеяться и ходатайствовать об устройстве не только коммерческой гавани, но и военной. Заметим также, что лютеранская церковь города построена, как и некоторые другие лютеранские церкви прибалтийских губерний, на русские деньги, повелением Императора Николая I, в 1842 году. Она имеет еще ту особенность, для края очень характерную, что так же бедна и невзрачна, как и церковь православная. Относясь скептически к возможности и необходимости устройства здесь порта, следует сказать, однако, что рейд его, будучи далеко не вполне спокойным, тем не менее, имеет ширины три версты, длины десять верст и глубины шестнадцать сажен, при хорошем глинистом грунте.
Замечательно, как много в прибалтийском крае вольных пожарных команд, обученных носить каски, ходить в ногу, делать построения, слушать приказания. Такой городок, как Балтийский Порт, в котором и гореть-то нечему, а если бы что и загорелось, то, при широте улиц, пожар не представлял бы опасности, — и тот имеет свой пожарную команду со знаменем; понятно, что команда эта, назначаемая исключительно на тушение пожаров, очень полезна, и в этом смысле нельзя не похвалить предусмотрительности местного населения.
Переход отсюда в Гапсаль, отстоящий морем на 60 миль, представлял особый интерес в виду важности ознакомления с северными проливами Моонзунда, идущими между островами, настолько же изломанными в своих очертаниях, как и характерными по особенностям своих обитателей. Пароход шел проливом Вормским, и, по мере приближения к протоку, омывающему западный берег Вормса и восточный Дого, все более уменьшал ход.
В полумраке ночи глянул на совершенно плоском берегу не особенно живописно Гапсаль, и человеку, незнакомому с местностью, даже трудно отличить стены и башни развалин древнего рыцарского замка; о нем сохранилось много легенд, замуровывающих в стены его живых женщин, клады и т. п.
