– Никогда.

– Но ведь так нельзя. – Обертоны заставляли сердце колотиться сильнее, дыхание сбивалось. Маэдо с усилием отвернулся, но не слушать было невозможно. – На вашей планете женщине непременно нужен муж. И мне это нравится. – Чудная, обворожительная улыбка, жаль, что змеиная.

– Отведите ее обратно в камеру, – приказал он. – Никого к ней не пускать и самим не входить, еду передавать через окошко.

– А… – попытался что-то вякнуть один из конвоиров.

– И не вздумайте лепетать, что вы плохо расслышали или неправильно поняли приказ! – Маэдо умел скалиться не хуже зохена.

Конвоир икнул, стукнул себя кулаком в грудь, и они вывели Райзен. На пороге она обернулась и одарила Маэдо последним взглядом. Ледяным и ненавидящим, совсем не похожим на предыдущие. В горле встал ком, рубашка на спине мгновенно промокла от холодного пота… Но тут за Райзен закрылась дверь, и отпустило. Выдохнув, Маэдо привалился к спинке кресла.

Колдунья. Смешно звучит, но столкнуться с этим лоб в лоб вовсе не забавно. А самое ужасное, Маэдо не понимал, что теперь делать. Любая женщина должна быть замужем – это аксиома. Но позволить ей вновь выйти замуж – все равно что своими руками и руками диспетчера найти ей еще одну жертву, а потом новую, и так до бесконечности. Ее необходимо изолировать, чтобы она больше никому не причинила вреда. Маэдо совершил в этом направлении, что мог, однако оставлять ее в Таантехе – городе слюнявых дебилов – рискованно. Она заморочит головы охраняющим ее безопасникам, и кто-то войдет к ней, чтобы вкусить наслаждение, а затем снова, и пополнит ряды хронических больных, да как бы не скоропостижно скончавшихся. Зохен, что делать?

Он написал рапорт и отправил начальству. Беда только в том, что начальства над Маэдо осталось совсем немного, и те в большинстве своем – функционеры, а кто и проложил себе путь наверх из оперов много лет назад, давно забыли, как решать проблемы на местах.

Сообщение от Брачной Компании отвлекло Маэдо, настроило на иной лад. Он занялся обустройством личной жизни, поговорил с Ильтеном в надежде, что дипломированный психолог донесет до Терезы весть о расставании так, чтобы у нее не возникло желания кого-нибудь убить, продал дачу, перевел диспетчеру оплату за жену. И едва собрался уехать из Ноккэма обратно в столицу, как его припечатало известие, пришедшее по закрытому каналу службы охраны безопасности: Райзен Джанек скрылась, оставив в камере двоих вяло шевелящихся охранников, а на территории управления – три трупа. Да не вымотанных приятными излишествами, а безжалостно пристреленных из табельного пистолета – прямо в сердце.

Она колдунья, сказал Маэдо, но Тереза не поверила. Сильная, непримиримая женщина – это понятно. Опасная убийца – да. Такая тварь, что от нее предпочтительно избавиться, ибо нет надежды на то, что кто-нибудь обретет с этой женщиной счастье или она родит новых тиквийских граждан. Совсем наоборот: Союз Тикви теряет своих граждан, соприкоснувшихся с нею, одного за другим, и эту лавину не остановить. Неудивительно, что менты в тупике: в рамках закона на нее нет управы, а выходить за рамки, отринув мораль, внушенную с детства, делаться изгоем – никому в здравом уме не хочется. Эрвину следовало прибить ее по-тихому и сказать, что так и было, но он такой же нерешительный мужчина, как и все они, не смеющий поднять руку, чтобы казнить женщину.

В итоге он ее спугнул. Теперь она в курсе, что за ней идет охота, что ее планируют изолировать и держать взаперти – про грозящую ей смерть вряд ли думает, менталитет тиквийцев уже изучила. Маэдо утверждал, ее несложно выследить. И вынужден был уточнить: по трупам, обессиленным и истощенным. Должно быть, она ненавидит Тикви. Когда-то и Тереза ненавидела. Готова была убивать всех подряд. Но потом оказалось, что среди тиквийцев есть и неплохие люди – Ильтен, например. Желание уничтожать ушло, она даже полюбила – не всех дурацких тиквийцев, разумеется, но кое-кого; не всю страну целиком, но некоторые ее места, близкие сердцу. Однако она могла понять ненависть сильной женщины. Ликвидировав ее, Тереза будет жалеть. Плохо, что по-другому нельзя. На тиквийское государство как таковое Терезе все еще было плевать, но не на жизни мирных людей, виноватых лишь в том, что оказались на пути Райзен.

– Она в Лимантле, – сказал Маэдо.

Глухая провинция. Поля, граничащие с бесхозными лугами и болотами. Зачем она туда направилась? Населения почти нет, соблазнять и убивать некого. Затеряться в болотах? Хороший шанс в них утонуть. Тереза подумала было, что безопасники нарочно загоняют Райзен в безлюдные места, но нет – они лишь следили. Устраивать облаву – это снабжать стерву новыми жертвами.

Почему она просто не сбежит? Если бы я могла, как она, я бы давно сбежала, подумала Тереза. В первые же месяцы. Тряхнуть локонами – и все мужчины у твоих ног. Попользоваться и убить. Она сморщилась. Нет, она не стала бы так делать, даже если бы могла. Гнусно и противно. И для того, чтобы улететь из Тикви, умения убивать явно недостаточно, иначе от Терезы здесь и следов не осталось бы. Кто-то, как минимум, должен управлять кораблем – их не зарежешь. А чертовы тиквийцы скорее позволят женщине зарезать себя, чем эмигрировать.

В Лимантле Тереза почувствовала себя снова попавшей на другую планету. Всего лишь иное полушарие, иная климатическая зона – а уже не то. Рассвет приходит не с той стороны – даже не выразиться, что солнце не там встает, солнца вообще не видно за белесыми испарениями, просто горизонт светлеет, и мало-помалу тусклый свет распространяется на все небо. Пейзаж бесцветен – серое, светло-серое, темно-серое, земля серо-коричневая. Вышки линии электропередачи тонут в тумане. Влажная почва, налипающая на сапоги, слегка топорщится серо-зелеными ростками. Это еще край цивилизации, поля. Впрочем, вокруг никого – ни людей, ни машин. Посевная прошла, как и обработка от сорняков, а до снятия урожая далеко. Единственный смотритель вчера не вышел на связь, а утром было обнаружено тело. Терезе разрешили на него взглянуть: высохший дистрофик с залитыми кровью глазами, на губах застыла противоестественная улыбка. Ну, хотя бы помер в хорошем настроении.

Через поле шел след. Примятые ростки, мелкие лужицы цепочкой вдоль траектории – там, где нога ступала на почву, остались углубления, совсем небольшие, но в них немедленно выступила вода. Тереза поправила амуницию и зашагала по лужам, расплескивая воду сапогами.

Идти на дело в гражданском платье – том, что в Тикви считается приличным для дам, – Тереза наотрез отказалась. Надела свой охотничий костюм, а кому это не по душе, может отвернуться. Хотела и ружье взять, но Маэдо рассмеялся и велел выдать ей пистолет. Жаль, только один. Она предусмотрительно запаслась ножами, но второй пистолет был бы лучше. Зато Тереза разжилась прибором ночного видения, и не зря: время к вечеру, сумерки в Лимантле опускаются быстро. На холодном фоне болот и мокрых полей человек будет выделяться ярко.

И не только человек. Проклятье! Быстрый силуэт зверя, почуявшего поживу, Тереза заметила издалека. К счастью. Хороша бы она была без инфракрасного прибора! Одни косточки нашли бы.

Первую пулю она, выходит, потратила бездарно. Не на убийцу, а на тупое зубастое животное. Оно, конечно, умело убивать не хуже пресловутой Райзен, но это было его естественным свойством. В конце концов, ни одна эффективная экосистема не обходится без хищников. Тереза мимолетно пожалела завалившегося набок бездыханного монстра – не повезло тебе, санитар полей.

Когда уже совсем смерклось, Тереза порадовалась: след слабо и ровно светился в ИК-диапазоне. Поля кончились, сменившись пустошью, поросшей невнятной травой и подозрительно хлюпающей под ногами. Возможно, имело бы смысл остановиться и не рисковать провалиться в какую-нибудь яму, но след манил за собой. А вскоре впереди показался человек. Двуногое прямоходящее теплое пятно.

Тереза вскинула пистолет. Уже выпуская пулю, поняла: прицел взят неверно. Бросилась вперед зигзагами, чтобы и противник наверняка не попал.