Пока купила бусы и порадовалась яркой улыбке дочери, поняла, что сама ужасно голодная. Купила воды с лимоном и листьями мяты (местный лимонад, но без сахара). Вместе с напитком дали орешки в сахаре.
Фе. На жаре сахар стал таять и орешки склеились. Зато дочери это понравилось.
Знакомство со столицей, а так же мой первый и последний приезд, закончился забавно.
На площади появился экран с прекрасным лицом недодракона. Ялтон в своем грозном обличии со сдвинутыми бровями объявил войну тому, кто напал на его Гнездо. Зыркая кровавыми глазами во все стороны, он цедил слова:
— Смерть напавшему. Я тебя найду!
Кажется, мне пора. Надеюсь, он долго будет искать врагов своей бренной тушки. И обо мне он вспомнит в последнюю очередь. Я ведь не маг, а Ирина только светлячков пускает. Пусть разбирается со своими "тараканами" подальше от моей семьи.
6
С новым миром я знакомилась неохотно. Все еще не верила что к моей груди присосался младенец, а мое тело превратилось в "Эх, гуляй баба!" Но как не странно, я с умилением наблюдала за любопытной Ириной, которая разглядывала каждую былинку за окном. Старею что ли?
Мир! Другой! И не интересно…
За окном был вечер, когда мы покинули мало мальски приемлимое место для жизни. Цивилизация закончилась. Дальше нас сопровождали поля, луга и грунтовая дорога, поросшая метровой травой. Путь шел в Никуда и еще дальше.
Перед моим мысленным взором предстал образ будущего места обитания, как деревня в которую меня когда-то отправили на практику. ФАП там был с протекающей крышей и никто его не ремонтировал со времен революции. Шкафы служили стеной между приемной и процедурным кабинетом. Пол проваливался под человеком и на одном месте стоять было не возможно. Зато по приказу правительства, молодого сотрудника отписали. Медикаментов — нет, оборудования и инструментария — нет. Сидишь на голой жоп…. И руками с молитвами лечишь. Когда ко мне обратились родители с больным ребенком с признаками апендицита, я едва не поседела пока отправляла их в больницу. Чтобы вызвать скорую, залезла на самую высокую точку села — вышку водяную. И когда отчитывалась получила ответ: "Вы же хирург, сами бы и сделали. Плевая операция!"
Чем бы я это сделала? И кто бы мне асистировал? У меня даже санитарки не было — я сама там за всех была. И таблетки из собственной аптечки раздавала. Пробыв там всего неделю, напомнила всей администрации что училась за свои шиши, а не за счет государства. С адвокатами открестилась от этого ужаса. Десять раз пожалела, что решила погеройствовать и стать одиноким волонтёром.
Надеюсь, сейчас будет не так плачевно.
Несколько раз карета становилась на светящиеся линии, начерченные на земле. Вспыхивал свет и мы оказывались в совершенно другом месте. Менялся пейзаж и даже погода. Пару раз нас встречал дождь. Колеса начинали вязнуть (особенно с моей стороны). Так что я уже готовилась изображать бегемота, которого будут тащить из болота.
Интересно здесь все устроено. Намного лучше метро и машин. Пум, и ты на сто километров дальше от бывшего и неприятностей.
Почему-то воспоминание о сельской амбулатории не давало мне покоя. Ощущаю, что в новом доме лучше не будет.
Интуиция не подвела.
На рассвете возничий остановил карету в неком поле. В траве и колючках различался двухэтажный деревянный дом. Он был настолько одинок в разнотравье, что с него можно начать писать картину. Восхищению творческих людей не будет предела, но не у меня. Я — циник.
— Надеюсь, там можно жить, — прошептала себе под нос и тут же заметила как напряглась Ирина. — Сделаем из этого конфетку. Не место красит человека, а человек место, — подбодрила дочку и себя заодно. — Посмотрим наши новые владения?
Арсиэль сонно зачмокал губами. Всю дорогу он продремал, изредка прося грудь. А вот с его "памперсами" пришлось возиться дольше. В те моменты я вспоминала почему никогда не хотела детей. Но дорога пройдена, конечная цель виднеется, а возничий, выкинув наши вещи, уже торопился назад. Мужик даже в дом мои кульки не занес. Так и выбросил на краю поля.
— Куда?! — грозно прикрикнула на возничего, но тот уже несся в обратном направлении. А бежать за ящиком на колесах как-то не пристижно обладательнице значка ГТО. Гордо отвернулась прочь, тряхнув своим тройным пузом и развевая подбородками, как флагом.
— Не тужи, дорогой, и не ахай,
Жизнь держи, как коня, за узду,
Посылай всех и каждого на х@й,
Чтоб тебя не послали в пиз… Кхе-м! — полетело в догонку улепетывающему мужику. Сергей Есенин мне в помощь в этом пропащем мире. Надеюсь, я не так часто буду вспоминать его пьяное творчество.
— Это все наше? — тихо спросила дочка.
— Да, — окинула я целое поле в ухабинах и виднеющийся лес.
— Все — все наше? — в голосе девочки появилось восхищение. Ее глазки заблестели, а ножки в предвкушении затопали на месте.
С недоверием склонилась к девочке.
Может, мы смотрим с разных ракурсом поэтому видим по разному? Я — огромную гору работы и развалюху в поле, а она — дворец с пони?
Нет, вроде с ее роста вообще одна трава видна. Но цинизм и реализм не буду пихать в детские глазки.
— Принцесса, не хочешь посмотреть свои владения?
Оказалось, что ребенок только этого и ждал.
Ирина сорвалась с месте и пропала в травяном царстве. Я только слышала как ломаются ветки и видела как появляется небольшая тропинка в этих зарослях. Иногда дочка выскакивала из травы и кричала:
— Смотри! Смотри, мама!
На что там смотреть? Я своих коленей то не вижу, а что там девочку привлекло вообще секрет века. Но детский восторг слишком сладок и хоть как-то вдохновляет меня.
— Да — да, молодец! — поддерживаю Иришку, а сама пытаюсь утащить куль с дороги и не потерять младенца.
Арсиэль норовил выскользнуть из своего кулька, но не жаловался на некомфортные условия "проезда". Привык мелкий к общим вагонам и теперь на бизнес — классе не настаивает.
Тяжелый куль хорошо применает травку и ломает кусты. Теперь я замечаю в разнотравье иван — чай, донник с его трепалой лапкой, голубой цикорий, змеевик… Ух, сколько названий в меня запихнула бабушка на летних каникулах. С самого младенчества она носила меня по полям и лугам собирая травки и уча своей примудрости, пока мама волонтерствовала в чужих краях. Теперь пришло время применить знания знахорки в местных условиях.
Мешок дотащила, как раз к тому моменту, как моя дочь пропала. Где-то на переферии недавно выскакивала, а теперь совсем молчок.
— Ира! — позвала попрыгунью стрекозу, но тишина и легкий ветерок не дали мне разъяснений. — Ир!
Мой живот недовольно заворочался и попросил еды.
Не до него сейчас. У меня тут черти мелкую утащили, а меня на чревоугодие тушка подбивает.
— Ира! Есть! — командным голосом позвала котенка и та… Выползла из под оврага.
Вся в паутине, грязная, с растрепанными волосами и содранными локтями зато ужасно довольная и улыбчивая. Она светилась, как алмаз на солнышке и ухохатывалась с меня.
— Ха — ха — ха, не нашла! Мама не нашла меняя… Аааааа! — раскрыв руки, как крылья она подбежала ко мне.
Едва не сбив меня с ног, она подскочила к крыльцу деревенского дома. Подпрыгнув, девочка ухватилась за опорный столб и стала кружить вокруг него, пока дерево не заскрипело и не накренилось. Я едва успела подбежать, чтобы выхватить ребенка из-под падующей крыши.
Хр-р, скрип — бац!
— У нас с тобой в крови дома рушить, — усмехнулась, разглядывая трухлявую деревянную гору. — Чтоб Ему икалось через жоп… Пу- пи — ду, пам — пам! — закончила я на счастливой ноте, заметив интерес на детском личике. — Ну что? Идем смотреть хоромы?
Тут решил активизироваться Арсиэль. Он очень активно покряхтел, а потом сообщил всему миру что готов к смене пеленок и пора бы уже покушать.
— Сейчас, сейчас, — попыталась его покачать и споро ползла через развалины к двери. Потом поняла что ключ от этого чуда деревенской эстетики оставила где-то в кульках. Побежала к дороге, начала копаться в мешках. Нашла перекус, который сунула маман в дорогу. Выдрала из бутерброда кусок мяса и зелень, начала жевать.
