По мнению некоторых исследователей, эти эпизоды оказали судьбоносное воздействие на характер Елизаветы. Жертвы сексуального насилия впоследствии могут проявлять необычный интерес к сексуальной активности или, наоборот, подчеркнуто избегать ее. Иногда они страдают от бессонницы, ночных кошмаров или других симптомов того, что сейчас называют посттравматическим стрессовым расстройством. Елизавета испытывала похожие симптомы на протяжении всей жизни.
После смерти Генриха на престол взошел его юный сын Эдуард. Первого протестантского монарха Англии преследовали изнурительные недуги, и он умер в 1553 г. в возрасте всего пятнадцати лет. Безвременная кончина Эдуарда спровоцировала еще один кризис престолонаследия. Эдуарда ненадолго сменила его кузина, протестантка Джейн Грей, блестяще образованная девушка, которой тоже было только 16 лет. Но пока леди Джейн ожидала коронации, старшая сестра Эдуарда, католичка Мария, дочь Генриха VIII от его первой жены, сумела добиться того, чтобы Джейн Грей и ее мужа судили и казнили за измену.
Взойдя на трон в 1553 г., Мария задумала вернуть Англию и Ирландию в лоно римской католической церкви. За пять лет своего ужасного правления Мария приказала сжечь на костре 280 инакомыслящих. Протестанты называли ее Кровавой Мэри. Она с удовольствием примеряла на себя роль ангела-мстителя, однако опасалась, что ее младшая кровная сестра Елизавета может поднять протестантское восстание. Чтобы помешать этому, Мария заточила Елизавету в лондонский Тауэр – средневековую крепость и тюрьму на северном берегу Темзы.
Решительно вознамерившись не позволить Елизавете стать ее преемницей, Мария вышла замуж за принца Филиппа II Испанского и надеялась родить наследника. В сентябре 1554 г. она начала набирать вес, у нее прекратились менструации и появилась тошнота. Казалось, ждать наследника оставалось недолго. Сомневался только Филипп. Елизавету, томившуюся под домашним арестом, вызвали, чтобы она своими глазами увидела рождение преемника Марии. Но оказалось, что у Марии была ложная беременность. Она сочла это Божьей карой за то, что она слишком долго «терпела еретиков» в своем королевстве. После очередной ложной беременности она умерла 17 ноября 1558 г., возможно от рака яичников.
Несмотря на все ухищрения Марии, вторая дочь Генриха УШ Елизавета Тюдор в возрасте 25 лет стала протестантской королевой. Власть упала в ее слабые руки, и мало кто тогда догадывался, какое величие ей уготовано. Она же тем временем делала все возможное, чтобы примирить противоречивые требования протестантов и католиков.
В то же время в Испании старый порядок уступил место новому. Самый могущественный человек в Европе, император Священной Римской империи Карл У заболел, впал в депрессию и удалился в монастырь Юсте в Эстремадуре, где среди пасторальных пейзажей размышлял о бренности бытия. Страдая от изнурительной подагры, он отрекся от престола в 1556 г. в пользу своего сына Филиппа II. По некоторым сведениям, в марте 1558 г. Карл инсценировал собственные похороны. Во время церемонии он лежал в гробу, а скорбящие с неподдельным чувством оплакивали его, словно на настоящих похоронах. Когда мнимая заупокойная служба окончилась, Карл поднялся из гроба и удалился в свои покои. Там он умер уже по-настоящему 21 сентября.
Филипп II, или Фелипе эль Пруденте (Благоразумный), пришел к власти на пике Siglo de Oro Espanol, золотого века Испании. До того как Великобританию назвали империей, над которой никогда не заходит солнце, титул el imperio donde nunca se pone el sol по праву принадлежал Испании. На пике развития эта империя включала в себя большую часть Центральной и Южной Америки, в том числе Аргентину, Боливию, Колумбию, Мексику, Парагвай, Уругвай и Венесуэлу, а также обширные территории в Африке. Все это, особенно золото из Центральной и Южной Америки, служило источником баснословного богатства Испании.
В тот период творили художники Диего Веласкес и Эль Греко. Томас Луис де Виктория, Кристобаль де Моралес, Франсиско Герреро, Луис де Милан и Алонсо Лобо создавали музыку испанского Возрождения. Расцвет не ограничивался изобразительным искусством и музыкой – процветала испанская литература. Мигель де Сервантес, родившийся к северу от Мадрида, написал «Дон Кихота». А знаменитый испанский драматург Лопе де Вега создал тысячу пьес, изобилующих стилистическими новшествами. Он был настолько плодовит, что Сервантес называл его Monstruo de la Naturaleza, Чудом (или чудовищем) Природы.
В свои сорок с небольшим лет Филипп II решил подчинить себе протестантскую Англию. Он приказал герцогу Альбе вторгнуться в островное государство, взяв для этого армию численностью всего в 6000 человек. Герцог, лучший полководец Испании, считал, что эта затея – чистое безумие, но Филипп заявил, что Бог своей волей дарует Испании победу. Филипп считал, что Елизавета правит в Англии посредством тирании, а «истинной и законной наследницей» английского престола должна стать Мария Стюарт, католичка и королева Шотландии. Но Мария была и неудачлива, и неразумна. Единственное дитя короля Шотландии Якова V, она наследовала ему после его смерти, когда ей было всего шесть дней от роду. Она трижды выходила замуж – в первый раз за французского короля Франциска в возрасте пятнадцати лет. В 1566 г. от лорда Дарнли у нее родился один ребенок, который позже стал Яковом VI Шотландским (и Яковом I Английским). Опрометчивые брачные союзы Марии позволили Елизавете, свободной от подобных затруднений, держать соперницу на расстоянии. На время, пока они выясняли отношения, Филипп отложил неизбежную конфронтацию между двумя государствами. Однако Испания и Англия продолжали опосредованно воевать друг с другом чужими руками на континенте и в Южной Америке. Годы шли, Испанская империя, оставаясь сказочно богатой, постепенно погружалась в стагнацию. Филипп правил не как монарх, а скорее как осторожный смотритель. Бледный и меланхоличный, он проводил свои дни в уединении маленького кабинета за массивными стенами монастыря Эль-Эскориал, принимая решения – или чаще откладывая их – в соответствии с письменными рекомендациями своих министров.
Тем временем святая инквизиция, призванная бороться с ересью, успешно лишила Испанию ряда наиболее образованных и состоятельных граждан. В последний раз нечто подобное происходило в XII в., когда влиятельный папа Иннокентий III провозгласил: «Всякого, кто пытается на свой лад толковать о Боге, противореча догматам церкви, следует без всякой жалости предавать огню». Инквизиционные процессы, особенно аутодафе, представляли собой безжалостную пародию на настоящие судебные разбирательства и отличались расчетливой жестокостью, снискавшей Испании дурную славу в Европе и позднее в Южной Америке. Аутодафе должно было внушать страх, и оно отлично справлялось с поставленной целью.
Церемония обычно начиналась с шествия монахов в сопровождении чиновников, за которыми следовали те, кто был приговорен к публичному покаянию или, что еще хуже, к сожжению на костре. Действо начиналось на рассвете и продолжалось в течение всего дня – воздух постепенно наполнялся зловонием горящей плоти и криками истязаемых.
Заключенные, которых приговорили к костру, шли с зелеными свечами и в колпаках с нарисованными языками пламени, с веревкой или петлей на шее. Многие были одеты в наводящие ужас санбенито – полотняные рубахи, украшенные изображениями пламени или чертей, несущих еретиков в ад.
К смерти приговаривали не всех. Некоторые кающиеся, одетые в желтые накидки с двумя красными полосами в виде креста святого Андрея, преклоняли колени, читали наизусть катехизис и в ответ на каждую строчку Символа веры говорили: «Да, верую». Затем их ожидали разные виды покаяния – в числе прочего их могли отправить солдатами на отдаленные заставы или гребцами на галеры, что было почти равносильно смертному приговору. Осужденные за ересь, но оставшиеся в живых не могли занимать должности, а также заниматься ремеслом врача, аптекаря, хирурга, торговца, адвоката и даже бакалейщика. На них распространялись суровые законы о роскоши, им запрещалось носить серебро, золото, жемчуг и драгоценные камни, шелк и другие роскошные ткани. Им запрещалось ездить верхом и носить оружие. Запреты распространялись на второе и даже третье поколение – внуки этих людей, возможно еще даже не родившиеся, несли на себе то же клеймо иррациональной жестокости, что и их предки.
