И правда, неподалеку от автобусной остановки стояла темно-синяя машина.

Мы подошли к ней, полицейский открыл дверцу.

Я на мгновение замешкалась и спросила:

– А вы, извините, в каком звании?

– Звании? – переспросил он. – Ах, в звании! Я вообще-то капитан. Капитан Осетров.

И с этими словами он взмахнул в воздухе какой-то красной книжечкой. Я не успела рассмотреть не то что фамилию, а даже обложку этого удостоверения, однако боязливо села на пассажирское сиденье, невольно вспомнив, как подсела к незнакомцу минувшей ночью. И чем это кончилось…

Впрочем, как выяснилось, для него это кончилось куда хуже, чем для меня.

Я невольно вздрогнула.

Капитан покосился на меня и спросил:

– Вам холодно? Может, печку включить?

– Да нет, не надо, это так… нервное.

– А, ну да… кстати, вообще, вы сюда к кому-то приехали? Вы ведь здесь не живете.

Вот оно, началось! Он меня явно подозревает и в машину уговорил сесть, чтобы допросить без помех.

И что мне теперь делать? Надо быстро придумать какое-то правдоподобное объяснение, а в голову, как назло, ничего подходящего не приходит.

– А откуда вы знаете, что не живу? – Я подозрительно покосилась на капитана.

– От продавщицы. Она вас первый раз видела.

Надо же – успел продавщицу расспросить! А вот интересно, с той монументальной бабкой он тоже успел поговорить? Вроде не должен, и так удивительно быстро обернулся! Ой, хитрит что-то товарищ капитан, воду мутит…

– Да, правда, я вообще-то на Гражданке живу… – протянула я, – а сюда по ошибке заехала…

– По ошибке? Как это – по ошибке?

– Мне нужно было к знакомым в Ручейки, – я вовремя вспомнила название злополучного поселка, куда меня накануне привез подлец Лешка, – но я пропустила свою остановку и вышла здесь. Ну, и зашла в магазин, чтобы спросить дорогу…

– А что же не спросили?

– Да там такое творилось… к продавщице не подойти. Кроме того, я поняла, что все равно опоздала.

– Угу, – вроде бы согласился мой собеседник, – а что же вы делали в этом поселке утром?

– Утром? – мне удалось вместо растерянности изобразить удивление. – А с чего вы взяли, что я была там утром?

– А вот мне одна свидетельница сказала, что встретила вас на автобусной остановке рано утром. В город вы ехали отсюда.

– Да? – Я вытаращила глаза и подняла брови. – Странно, я точно знаю, что была здесь впервые. А вы уверены, что ваша свидетельница ничего не путает?

Моя мать обожает всяческие сериалы и вообще жить не может без телевизора, поэтому он работает у нее, даже когда она спит. Правда, больше она любит сериалы, как она сама выражается, про жизнь, то есть розовые, простите, сопли про любовь, сначала несчастную, а потом счастливую. Если живешь в однокомнатной квартире, то волей-неволей что-то да посмотришь. Но иногда попадались и детективные сериалы, из которых я вынесла твердое убеждение, что главное при общении с работниками нашей доблестной полиции – это ни в чем не признаваться. То есть на все вопросы отвечать глаголами с приставкой «не». Не была, не состояла, не привлекалась. И далее в таком духе. Не видела, не слышала, не пила, не ездила, не читала, не писала… далее по списку перечислить все глаголы, которые знаешь. Но не перебарщивать.

И твердо держаться первоначальных показаний. Так что в этом случае: раз уж я сказала, что не была в том поселке утром, на том и буду стоять, хоть тресни. Вряд ли этот тип будет устраивать нам с бабкой очную ставку.

Капитан посмотрел на меня и явственно приуныл, видно, понял, что из меня он ничего не вытянет. Опять же слова старухи не вызвали у него большого доверия, уж больно противная бабка.

Тут я выглянула в окно и увидела, что мы едем по оживленным городским улицам.

– Вы же меня обещали подвезти до метро! – напомнила я. – А мы его давно проехали…

– Да, но там была перекрыта дорога. А я вас прямо до дома довезу. Мне не трудно.

– Да вы даже не знаете, где я живу…

– Почему не знаю? На Гражданке. А мне как раз туда нужно. Только адрес скажите.

Ну да, я ведь ему только что сдуру ляпнула, что живу на Гражданке… ладно, пускай везет!

– Ладно, хорошо… улица Крапивина…

Я хотела назвать и номер дома, но вовремя прикусила язык. Зачем говорить лишнее?

Он снова покосился на меня и задал очередной вопрос:

– А к кому вы ехали в Ручейках?

Черт, ну когда же это кончится!

Я не успела ничего придумать, как вдруг раздался усиленный мегафоном голос:

– Водитель автомобиля «Хонда» такой-то номер, остановитесь! Водитель…

Капитан поморщился, сбросил скорость, остановил машину.

К нам подошел полицейский в форме дорожной службы, поднес руку к козырьку фуражки.

– Ваши документы, пожалуйста.

Я была уверена, что капитан покажет ему свое удостоверение, но он только смущенно улыбнулся и проговорил:

– Офицер, я что-нибудь нарушил?

– Ваши документы! – повторил патрульный.

Осетров вздохнул, открыл бардачок, вытащил оттуда бумажник с документами и протянул гаишнику. Тот пролистал документы, вернул и проговорил:

– Нехорошо, Евгений Викторович. Нехорошо.

– Что нехорошо? Что я не так сделал?

– Задний габаритный фонарь у вас не работает.

– Ах вот оно что! – в голосе капитана прозвучало явное облегчение. – Не заметил… видно, только что перегорел. Сейчас же исправлю… только доеду до станции и исправлю. Это все?

– Да вроде все. Можете ехать.

И мы поехали дальше.

А я задумалась.

Если Осетров действительно полицейский, почему тогда он не предъявил патрульному свое удостоверение? Тот бы сразу его отпустил, без лишних разговоров… Они ментов за своих считают и не вяжутся по мелочам.

Так, может, этот Осетров никакой не полицейский? Удостоверение я не успела рассмотреть…

Но тогда кто он такой и что ему от меня нужно?

Зато теперь я знаю, как его зовут. Евгений Викторович Осетров. Хорошая такая фамилия, рыбная.

Пока я обо всем этом думала, машина свернула на мою улицу.

– Вот она, улица Крапивина! – проговорил Осетров, покосившись на меня. – А дом у вас какой?

– Да вот, шестой, сразу за магазином… дальше не нужно, я сама дойду…

Осетров начал притормаживать, и тут я увидела, что перед моим подъездом расхаживает Лешка собственной персоной. Явился, что называется, не запылился.

Ходит взад-вперед с мрачной физиономией и посматривает то на часы, то на дорогу.

Ах ты, мерзавец! Прикатил уже отношения выяснять! Совести у него хватило!

Я повернулась к Осетрову и проговорила:

– Ах, нет, извините, я передумала! Подвезите меня к самому подъезду. Вот к тому, последнему, где красная скамейка!

– Как скажете! – Капитан (если только он действительно капитан) проехал еще немного, остановил машину и даже вышел, чтобы открыть для меня дверь.

Я вышла с надменным видом, шагнула вперед – и сделала вид, что только сейчас увидела Лешку.

Он бросился было ко мне с грозным и многообещающим видом, но тут заметил машину, из которой я вышла, и Осетрова, открывающего мне дверцу.

Лицо у него вытянулось, он притормозил, но все же открыл рот, явно собираясь что-то мне высказать.

Но я не дала ему такой возможности и, прежде чем он сказал хоть полслова, повернулась к Осетрову и громко, отчетливо, с вызовом проговорила:

– Товарищ капитан, вот как раз то, о чем я вам говорила… это он, тот самый!

Осетров уставился на меня, широко открыв глаза, потом перевел взгляд на Лешку…

Точнее, на то место, где он только что стоял. Потому что Лешки там уже не было, он словно сквозь землю провалился.

– О чем это вы мне говорили? – спросил Осетров после недоуменной паузы. – И кто это такой… был?

– Ах, извините. – Я замела хвостом. – Это мой знакомый… мы с ним расстались, а он это никак не хочет понять. И принять. Ну, я и пугнула его… вами.

– А что – я такой страшный?

– Да нет, вы совсем не страшный, даже наоборот, вы очень славный, и мне помогли, но сейчас я вынуждена с вами распрощаться. – И я проскользнула в подъезд, пока Осетров не придумал предлог, чтобы проникнуть ко мне в дом, к примеру, не напросился бы на кофе или на чай с печеньем.