— Это действительно лишнее, — сказал Грей, просматривая письмо. — Как Иисус принимал всех в свою общину, так и мы должны делать то же самое, — прочитал он. — Пожалуйста, не посягайте ни на чью личную жизнь в церкви или за ее пределами.

— Письма преподобного Мейтланда похожи на папские указы, — Бекка все еще ухмылялась. — Его слово — закон. Теперь люди оставят тебя в покое.

— Да ладно, — Грей вернул ей телефон. — Сейчас же двадцать первый век.

— Это Хартсонс Крик, — указала Бекка. — И, как ты нам постоянно напоминаешь, он еще не перешагнул тысячелетие.

Телефон Грея зажужжал в кармане. Он достал его и увидел, что на экране высветилось имя его менеджера. Проведя пальцем по экрану, он ответил.

— Марко?

— Я получил твое сообщение. Ты ведь не серьезно насчет замены труб и ремонта крыши?

— Я смертельно серьезен, — Грей облокотился на кухонный стол. — Я обещал отцу.

— Но тебе нужно написать альбом, — напомнил ему Марко. — Студия звукозаписи забронирована. Твой лейбл будет в бешенстве, если мы откажемся.

— Я все равно буду писать. Тебе не нужно об этом беспокоиться.

— Хо-ро-шо… — Марко растянул слово на три слога. — Но позволь мне поговорить с лейблом, пусть они знают, что ты делаешь. Может быть, назначу видеоконференцию. А насчет строительства, мне придется проверить твою страховку, узнать, что ты можешь делать, а что нет.

Грей рассмеялся.

— Я почти уверен, что они не упомянули сантехнику в сопроводительном письме.

— Это будет подпадать под ручной труд. Мне придется поговорить с брокером, — Марко сделал паузу, как будто делал заметку. — А как семья?

— Хорошо, но мокро, — Грей рассказал ему о наводнении.

— С твоей тетей все в порядке? Ни одна из ее вещей не испортилась, не так ли?

— Она в порядке. Сильнее, чем все мы вместе взятые. Можешь организовать для меня грузовик, пока я здесь. Он мне понадобится, чтобы забрать припасы.

Марко начал смеяться.

— Ты действительно это делаешь, не так ли?

— Конечно, да, — Грей нахмурился. — Почему все смеются, когда я им об этом говорю?

— Потому что ты Грей Хартсон. За минуту ты зарабатываешь больше, чем водопроводчик за месяц. В том, что ты делаешь, нет никакого смысла, — Марко прочистил горло. — Ты действительно обратился за помощью к братьям Джонсонам?

— Они дали мне несколько советов.

Грей понимал, что это звучит, как защита. И Марко не виноват в том, что ему все это кажется таким странным. Черт возьми, это и было странным.

— Ладно, слушай, просто не делай глупостей, хорошо? Я не знаю, почему ты это делаешь, но ты делаешь, и я с этим согласен. Но береги руки и обязательно пиши музыку. Это все, о чем я прошу.

С музыкой проблем не было. Он уже написал два трека. Сырые, грубые и полные эмоций. Это то, что он чувствовал каждый раз, когда просыпался в Хартсонс Крик. Или каждый раз, когда он заходил в закусочную и видел за стойкой определенную брюнетку. Он провел пальцами по волосам, пытаясь понять, что именно притягивает его к младшей сестре его бывшей девушки. Да, она была хорошенькой, но ему было не до красивых женщин. Как и наркотики, и выпивка, окружение идеалов быстро потеряло для него свою привлекательность.

Но Мэдди не была идеальной. Она была откровенной, но хитрой, уверенной в себе, но он видел в ней и уязвимость. Мэдди Кларк была загадкой и так отличалась от той девочки-подростка, которую он помнил. И она его очаровала.

Марко прочистил горло.

— Грей?

— Да? — он наблюдал, как вошла тетя Джина с корзиной, полной одежды. Зажав телефон между ухом и плечом, он взял корзину у нее и понес в прачечную.

— Ты в порядке? — Марко понизил голос. — В смысле, ну, знаешь, психически в порядке?

— Что? — Грей закашлялся от смеха. — Да, в порядке. Почему ты спрашиваешь?

— Потому что ты принимаешь странные решения. Я видел это раньше. Длительное турне, за которым следует выгорание. Мне организовать видеоконсультацию с доктором Теннисоном?

— Мне не нужно разговаривать с психоаналитиком. Я просто забочусь о своей семье. Постарайся не волноваться так сильно, — Грей покачал головой. — Два месяца, и я вернусь в Лос-Анджелес, записывать следующий альбом. Не волнуйся.

— Я не могу не волноваться. Не делай глупостей. И не высовывайся. А еще, я понятия не имею, как собираюсь это раскрутить. Может быть, мы сможем пригласить съемочную группу или что-то в этом роде…

— Никакой съемочной группы, — Грей покачал головой. — Нам не нужно ничего раскручивать. Я собираюсь починить несколько труб и черепиц, проведя некоторое время с семьей. Нет ничего проще.

— Знаменитые последние слова, — тихо сказал Марко.

— Я поговорю с тобой позже, Марко.

Он повесил трубку прежде, чем Марко успел предложить что-то еще. Потому что все было в порядке. У него все было под контролем. Следующие несколько недель он проведет за ремонтом дома и сочинением песен.

Что может пойти не так?

***

— Вот, держи, — сказала Мэдди, положив мамины рецептурные лекарства на кухонный стол. Она зашла в аптеку по дороге домой. — Достаточно, чтобы продержаться весь следующий месяц. И Мерфи прислал пирог, чтобы мы съели его после ужина.

— Какой? — с улыбкой спросила мама. У нее был затуманенный взгляд, который бывает у нее после сна.

— Вишневый. Твой любимый. Я собираюсь принять душ, а потом приготовить нам что-нибудь вкусненькое. Тебе что-нибудь нужно?

— Я в порядке. Рита Фостер приходила. Помогла мне с обедом.

— Это хорошо, — Мэдди наклонилась, чтобы поцеловать маму в щеку. — От меня воняет жиром, извини.

— Рита сказала, что Грею Хартсону пришлось сбежать из церкви в воскресенье. Сказала, что ты ему помогла.

Позвоночник Мэдди выпрямился.

— Правда? — сказала она, сохраняя спокойный голос. — А я думала, что она прибережет это для «Стульев».

Ее мама захихикала.

— Она не смогла удержаться. Сказала, что были жалобы. Делла Торсен говорит, что вы напугали ее почти до смерти.

— Делла Торсен едва могла нас видеть. Мы были в конце ее двора около трех секунд. Я пыталась помочь. Преподобный Мейтланд попросил меня тайно вывести оттуда Грея.

Ее мама улыбнулась.

— Как он? Он всегда был таким милым молодым человеком. Одно время я действительно думала, что он и Эшли…, — ее голос прервался. — Теперь это уже в прошлом, — поспешно добавила она. — Эшли так счастлива с Майклом и детьми.

— Да, — у Мэдди запершило в горле. — Он и сейчас хороший. Уверена, что он когда-нибудь зайдет поздороваться. У него всегда было много времени для тебя.

— Как долго он пробудет в городе? — спросила ее мама.

Мэдди провела ладонью по затылку. Ее кожа была липкой и теплой.

— Думаю, пару месяцев. Он помогает отцу ремонтировать дом.

— Джине это понравится. Она всегда жаловалась на этот дом. И, конечно, она любит, когда ее мальчики приезжают домой. Они не бывают тут достаточно долго и часто, — она прищелкнула языком.

Мэдди улыбнулась маме и направилась в коридор. Она не хотела сейчас думать о Грее Хартсоне. Это был долгий день, и она была измотана. Может быть, душ поможет ей взбодриться.

***

— Я не знаю, что тебе сказать, — ответил Мак Джонсон, качая головой, глядя на Грея через экран своего мобильного телефона. — Этим трубам по меньшей мере пятьдесят лет. Видишь эту коррозию справа? Эта труба сделана из свинца. Некоторые другие больше похожи на оцинкованную сталь, насколько я могу судить. Но, не видя их своими глазами, я могу только сделать предположение. Ты знаешь, когда трубы заменялись в последний раз?

— Думаю, папа сделал это, когда они с мамой только поженились, — Грей провел большим пальцем по челюсти. — Думаю, это было около сорока лет назад.

— Да, отсюда и стальные трубы. Свинцовые могут быть со времен постройки дома. Если бы это был мой дом, я бы вырвал их все и начал с нуля.

— Сколько времени это займет? — это был Таннер. Он склонился над телефоном, восхищенный тем, что Грей небрежно слушает советы одного из братьев Джонсонов.