– Не смотри так на меня… – робко говорила она.
– Как так? – удивленно спросил я.
– Не знаю, но ты меня смущаешь… – немного смеясь, добавила она.
– Прости, я не хотел, – отводя взгляд в сторону, извинился я.
– Так почему ты носишь эту повязку?
Я закрыл левый глаз и медленно поднял повязку. Ее лицо поменяло выражение. Но оно было не в страхе и ужасе, а, скорее, на ее лице появились жалость и сострадание.
– Что это? – тихо спросила она.
– Это глаз смерти, – серьезным голосом ответил я.
– Глаз смерти? – с удивлением и полным непониманием спросила она.
– Да, ты все правильно услышала. Так мы называем глаза мутантов.
– А как так получилось? Ты же человек… Верно? – уже с недоверием спросила она, постепенно отдаляясь к стене.
– Да, я человек. В один день мы решили отправиться в Меланов для разведки, поиска выживших и припасов. Но в какой-то момент все пошло не так.
– Так там весь город же разрушен?!
– Именно… Я в тот день потерял весь отряд. Только я один смог выжить. Но я потерял глаз и…руку. Их было слишком много, чтобы противостоять. Если военные спустя несколько часов остались лежать на сырой земле, то у нас и подавно не было шансов, – покачав головой, рассказал ей я, подумав, откуда она знает про разрушения.
– Я видела тебя сегодня в бою. Ты один можешь противостоять десятку тварей! – щурясь говорила она.
– Сейчас да, это даже не вся моя сила, но тогда я был таким же бойцом, как и все остальные… – я почувствовал, как из моих глаз покатились слезы. Я поспешил накинуть повязку обратно и отвернуться.
– А почему ты спишь в своей форме?
– Это не форма, а часть повязки. Моя форма – это: бронежилет, берцы, штаны и шлем. А это черное одеяние другое. Я никогда его не снимаю.
– Почему? – удивленно спросила она.
– Ты уверенна, что хочешь видеть это? – не повернувшись к ней, спросил я.
– Да… – опять неуверенно ответила Алена, понимая, что сказала лишнее.
Я снял верх. Все мое тело было усеяно шрамами от когтей и порезов. Я был похож на мишень из тира.
– Это все они? – проглатывая ком в горле, спросила она.
– Да, это все следы моих боев. Я редко пользуюсь оружием в ближнем бою. Я уверенно владею мечом, к тому же глаз позволяет довести умения до идеала. Знаешь, нам пора спать, – чувствуя общую усталость, сказал я.
Я выключил свет и улегся на свое место.
– Ложись ко мне. Тут места на двух хватит. К тому же в такое время года в таком месте на полу холодно, – робко сказала она.
Действительно, на полу очень сильно дуло. Я лег с краю на свою руку и без одеяла. Я не хотел ее смущать. Но Алена нежно подложила под мою голову часть подушки, накинула одеяло и прижалась к моей спине.
– Спокойной ночи, – сказала она нежным голосом.
–И тебе…спокойной ночи, – не понимая ее жеста, сказал я.
Я чувствовал ее спокойное дыхание. Она не боялась меня. Во мне что-то было не так. Я не мог этого понять. Меня тянуло в сон, но, когда я закрывал глаза, сон сразу уходил, а когда снова открывал – чувствовал усталость. Так забавно говорить «закрывал глаза», хотя по сути мир я видел только лишь левым глазом, а правый был полностью во тьме. Он давно не видел солнца, да и честно сказать я давно перестал им видеть мир. Я всегда восхищался человеческими чувствами. Никто не задумывается, но как же прекрасно чувствовать запахи, пусть, запах мокрого асфальта сразу после дождя или запах скошенной травы. А как прекрасно прикасаться к человеку, которого любишь или гладить котенка, который, свернувшись клубком, спит у тебя на коленях, нежно мурча. Но я всегда восхищался человеческим взором. Я не смог бы никогда передать чувства, когда ты способен видеть рассвет над степными полями и лесами, когда все в тумане, а солнце просачивается своими лучами сквозь эту молочную пелену. В эти моменты всегда дрожь окутывает твое тело, сердце начинает биться в такт с самой природой – вот она…гармония. Я скучаю по этим пейзажам, от которых моя кровь некогда кипела, а душа находила покой. Но за годы, которые мы провели в борьбе за собственные жизни, в нас угасли те простые чувства восхищения простыми вещами. В погоне за добычей пищи и материалами, чтобы просто хоть на сантиметр приблизиться к прошлой жизни, мы перестали видеть истину мира. Хотя по правде в небе давно не было солнца. Даже в самые теплые летние дни в небе сгущаются тучи, нет дождей, но в воздухе витает привкус сырости. Наш мир опустился во мрак, как и моя душа. Я давно потерял веру в прежнюю жизнь. Я уже не хотел вернуть ее всеми силами. Я всегда считал, что мне нет места в привычном всем мире. Но, когда пришло время великой битвы между жизнью и смертью, я ощутил свое место в лодке. Я даже немного был рад кончу света. Кто-бы мог подумать, что самый неприметный паренек сможет руководить лагерем выживших в шторме судьбы, возможно, последнем таком лагере. Эти мысли погрузили меня в сон.
Меня разбудило теплое прикосновение ладони к моей щеке. У меня был чуткий сон, к тому же мой глаз всегда был в сознании, даже закрытый и во сне.
– Доброе утро, – потягиваясь с улыбкой на лице сказала мне Алена.
– Доброе. Как себя чувствуешь?
– У меня все хорошо. Теперь у меня всегда все будет хорошо.
– Это меня радует! – со скрытой улыбкой под тканью сказал я. – А как состояние здоровья? Все-таки ты много времени провела на холоде, да и огромнейший стресс.
– Можешь не переживать. У меня правда все хорошо. Как медик тебе заявляю! – с детской насмешкой ответила она мне.
– Какой медик? – с удивлением спросил я.
– На самом деле неполный. Я только три курса успела отучиться.
– Так получается, ты у нас на врача училась?
– Ну да. А это важно для тебя?
– Разумеется. Понимаешь, у нас каждый занят своим делом. Я, например, слежу за порядком, проверяю процессы выращивания культур, скота, склады, готовность боевых подразделений…небольшого отряда, говоря честно, но не суть. Вот, Фрая, например, отвечает за все хозяйство. Пэн отвечает за стабильность подачи воды и электричества, грубо говоря главный слесарь и сантехник. И так у нас по аналогии.
– И ты хочешь записать меня во врачи? – не совсем довольно спросила она.
– Не совсем. Ты будешь отвечать за весь мед персонал и все, что с этим связано. Вообще, этим тоже Фрая занимается, но ей не хватает времени, да и понимает она в этом немного совсем.
– То есть я буду главврачом? – заинтересованно последовал вопрос.
– Можно сказать и так.
– Ну, я согласна, – уже игриво ответила она мне.
– Фьорд, иди уже завтракать! Хватит тут валяться! Я все понимаю, ты у нас тут за все отвечаешь, все везде проверяешь, сильно устаешь, еще и людей спасаешь. Бухаешь, наконец! Но завтрак по расписанию! Ну в самом деле, уже восемь утра… – в мою комнату с недовольными криками залетела Фрая. Она часто так делала. Мы с ней когда-то были очень близкими друзьями, поэтому только она могла себе такое позволить. – Ой, ты тут не один! Я не знала, – с испугом сказала она.
– Не волнуйся, мы уже идем. Это, кстати, Алена. Ее мы вчера вытащили из-за периметра. Теперь она наш главный медик. Можешь плясать и радоваться – тебе меньше работы.
– Очень приятно. А я смотрю, мужиков видных ты сразу видишь! – с хохотом сказала она. – Ладно, всего лишь шутка. У тебя подозрительно хорошее настроение, я бы даже сказала, что ты улыбаешься. Пусть этого не видно под маской, но твои игривые глаза я давно не видела.
– Глаза? – улыбаясь спросил я.
– Вот-вот. Ты снова начинаешь иронично шутить. Узнаю старого Фьорда. Не знаю, что у вас тут произошло, но, видно, ты его зацепила, – вся красная от смеха, говорила она.
В это время лицо Алены от смущения порозовело на столько, что она было похожа на персик.
– Хватит ее смущать. Через 5 минут мы придем на завтрак. Соберите всех, у меня будет важное заявление. Да и людей надо познакомить с новым человеком. К тому же с новым руководителем медчасти.
Все, кто жил или работал в главных корпусах штаба, собирались за приемом пищи в главном здании. За годы выживания мы возвели два этажа и буквально перестроили головной корпус. Он больше не походил на страшное здание заброшенной фермы. Мы даже смогли создать некое подвальное помещение для сетей коммуникаций, генераторов или труб водопровода. Пусть, все это и выглядело, как работа дилетантов, но у нас были вода, свет, газ и в дальнейшем планировали как-нибудь воссоздать связь и интернет, но идея больше походила на бред, так как в мире уе давно ничего не работало. У нас не было технологий, чтобы восстановить связь со спутниками. Но мы были довольны тем, что имели. В каждом доме, которых сейчас насчитывалось около сотни, было все, что необходимо для жизни. В домах, которые находились ближе к центру, мы даже провели телефонную связь, через провод, врытый в землю, но все равно лучше рации. Постепенно мы пытались приблизиться к былому миру, но на это должно уйти не одно десятилетие. Мы постепенно обзаводились строительной техникой, различными компьютерами и военной электроникой. Я верил, что в скором времени мы сможем полномасштабно строить хотя бы пятиэтажки. В планах сейчас было расширение территории. Собирались ресурсы и готовились рабочие для постройки нового забора, точнее уже стены. Место, отведенное ранее для постройки деревянных домов, постепенно закачивалось, а приток людей увеличивался. Кто-то приходил сам, кого-то разведка и поисковики находили в заброшенных городах и деревнях. Рядом с нами находится песчаный карьер, поэтому проблему с материалами мы частично решили сразу. Энергии хватало, чтобы обеспечить все вокруг светом, газа хватало на отопление, к тому же дома проектировались специально с расчетом на отопление печами, благо дрова найти у нас не проблема.
