– Куда едем?, – спросил Вася обнаружив машину на неправильной дороге домой, – если не хочешь не отвечай…

– Пиво пить поедем, – вздохнул Мирон зажимая газ.

– Хорошо.

Достав из бардачка некую кассету без подписи, мужчина задвинул её внутрь соответствующего механизма, перещелкав разные композиции он остановился на группе “КИНО” – “Кончится Лето”.

“Больше надежд нету, скоро кончится лето…”

“С погодой повезло, дождь идет четвертый день…”

“И закрыт за окном пятый год ресторан…”

“И в сотый раз маслом вниз упадет бутерброд…”

“Может будет хоть день, хоть час, когда нам повезет…?”

Пленку нещадно зажевало, много строк попросту терялись в помехах, видно, что слушается композиция не в первый и не в последний раз…

<=To=be=continued=<

Глава 7 “Стук”

– Прихожу я, значит-ся в свой первый день. Весь ряженный как пижон, костюм белый, туфли надроченные полировочной машинкой, – Мирон почти после каждого слова пропускал глоток темного, – думаю, вот аки рыцарь в белых доспехах буду, людей спасать, всякую заразу ловить, да что там, под двадцатник было, молодой-дурной, – антураж заведения, что всем своим видом кричит о средневековом стиле, в котором нету места модернизму или даже ленинскому конструктивизму. “Таверна” – с хмурыми дворфами, хитрыми полуросликами и полупьяными напыщеными эльфами, именно так можно было кратко охарактеризовать данное пристанище пьяниц и сброда, – самым главным был жетон! Знак того, что я уже не просто жалкий студентишка, без обид парни, а самый настоящий полисмен! Блюститель закона ёпрст. И вот мой первый вызов, говорят, что труп, возможно криминал, ну и мы с моими товарищами за руль и вперед! Приезжаем, а там реально дохлый мужик, но самое главное, утопили его в общественном туалете и мне пришлось свой костюм погрузить в тот смрад. Вот так вот парни, – Валентиныч ловил на себе взгляды Васи с Валей, что также попивали хмельный напиток и с интересом ожидали концовки сей басни, но Мирон отвечал только мутным от алкоголя взором и томными вздохами, – не всегда все пойдет по плану, не всегда получается сохранить белоснежный костюм от ванны с дерьмом, не всегда получится спасти всех ото всех, Валя, – тут у мужчины будто испарилась вся пивная эйфория и тот максимально серьезно засверлил Видоплясова глазами, – ты лезешь в слишком опасную игру, иди в театре играй, музыкой занимайся, баб цепляй, не для картельных дел тебя матушка родила. Ты вообще смекаешь о чем я? Ты будто не можешь разобраться в самом себе, не то чтобы лезть в дела других людей.

– И выла полынь в небесах, – ахнул Вася, – вот я считаю, что батька прав, ты слишком сильно печешься об этой Наде, Сашке да и вообще о всех, кто они тебе? Я понимаю, что она тебе близка, но все же, давай полегче.

Вы правы, но странный стук зовет меня. Не знаю даже что и делать, я подчинен то ли среде, то ли предписанным нормам? Я действительно не знаю кто я, и зачем это делаю, ради кого? Я даже не получаю благодарности или банального кивка, Надежда, от неё нету ни малейшего намека на то, что она ценит мое отношение, тогда ради чего?

– Ух~, – томно выдохнул Видоплясов.

– Думай-думай, парень. Возможно эти вопросы приведут к правильному умозаключению, – Мирон полностью осушил кухоль.

– Сообщение от куратора группы, – заключил младший Трубецкий доставая телефон после протяжного звонка, – ого-го! Что-то новенькое, Валя! У нас тут практика начинается! Будем ходить и играть маленькие роли в фильмах, сериалах, да в чем попало, похеру вообще, наконец-то скучные деньки на парах заканчиваются! Чур я с тобой!, – воскликнул парень тарабаня пальцами по сенсорной клавиатуре.

– А Надя?, – на рефлексах спросил Видоплясов.

– Да пошла она лесом, у нас тут чистая мужская дружба, еще заставят с той дурой вместе играть, – после третьей кружки хмельной эссенции Васю уносит и паренек не контролирует свои выражения, – развеемся, и все таки получим, то зачем вообще поступали учится!

Его безграничный оптимизм, его неизменная улыбка, что же это, как постигнуть подобной гармонии? Может дело в этом пресловутом “Искусстве быть посторонним”? Может пора отречься от этих мирских благ и послать подальше Надю и Шуру, да и всех, может просто пора переплыть на другой берег и все таки вспомнить, что я живу для себя?

– Миром правят собаки, да и остаются только собаки, парень, – вдруг подытожил Мирон, – пошли, харе бухать уже, – он поднялся бросил несколько купюр на стол и не дожидаясь сдачи, вышел из кабака в компании Васи и Вали.

– Сложные деньки выдались, – Василий истошно потянулся и широко зевнул, – особенно для тебя, а другалек?, – он ударил Видоплясова по плечу.

– Ага, – нервно отнекивался тот уставившись на пейзаж по ту сторону окна, – а куда нас направили?

– Отменный вопрос, Валя!, – ухмыльнулся парень и достал телефон, – ты знал, что у газеты “ПРАВДА С ГОЛОВЫ ДО ПЯТ” есть свой телеканал?

– Не-а.

– А вот теперь знаешь! Да там не просто шизофазийные новости, а полноценные художественные постановки и шоу!, – размахивал руками по салону панк.

– У нас есть шанс отказаться?, – с надеждой спросил Валерьян.

– Увы. Батьку, а есть какая-то статья чтобы тех чертей закрыть за желтушную херобазу?

– Свобода слова, сынку, – вздохнул Мирон, – в какой стране живем. Но ищите плюсы, среди тамошних бездарей появятся хотя бы какие-то лучики таланта!

– Значит мы это “какие-то лучики таланта”. Спасибо, батьку – хмыкнул младший сложив руки в уверенной позе.

– Весь в мать, – буркнул мужчина зыркнув в окошко заднего виденья.

– Помнить бы ту мать, чтобы в неё быть, – продолжал свою тираду недовольств Вася, – ты хотя бы фотографии старые показал или парочкой слов обмолвился кем же была Софья Трубецкая?

– Ты не понимаешь, – погрустнел Мирон, – твоя мать, её легкая девичья поступь, аки первый весенний дождь. Утонченные зенки, аки яркий весенний день. Одна на весь мир такая…

– Больная тема, – то ли с пониманием, то ли с презрением вкинул Василий, – мы ведь приехали?, – отреагировал тот на внезапные тормоза машины.

– Кто там?, – немного дрожащим голосом говорил Валентинович, всматриваясь в дорогу покрытой туманом, – Зофия?, – но тускло освещенный островок пути был абсолютно пуст и не подавал признаков жизни.

– Какая “Зофия”, – испуганно затрепетал Вася, – батьку, ты чего?

– А та самая, сынку!, – Мирон свалился в пьяном угаре на руль машины и истошно захрапел.

– Вот тебе и годы службы, – заключил парень вытаскивая мужчину от сидения и улаживая в соседнее кресло, – спи спокойно, завтра ждет новый день. Чтобы было кого поминать, чтобы о ком вспоминать…