(о них тогда еще и речи не было), а к арктическим экспедициям. Но тут аналогия, мне кажется, напрашивается сама собой. Ведь как шло освоение Арктики?

Началось с того, что люди — замечательные люди, подлинные герои, такие, как

Амундсен, Пири, Седов, Скотт, — стремились просто добраться до полюса. Лишь

бы побывать там, так сказать, «отметиться»—и все!.

375 Потом захотели в этой таинственной точке земного шара задержаться, побыть подольше, произвести наблюдения, которые ни в каком другом месте не

сделаешь, — новый этап в исследовании Арктики, открытый зимовкой И.

Папанина, Е. Федорова, Э. Кренкеля, П. Ширшова на дрейфующей станции

«Северный полюс». А затем такая работа — научные исследования полярных

областей Земли — стала в этих краях основным делом. Постепенно появилось в

них и то, что называется «практическим выходом». Спортивный характер первых

экспедиций (побывали здесь — и ладно!) остался в прошлом. Ученый, исследователь стал в Арктике центральной фигурой. А само путешествие туда —

к месту работы — превратилось в мероприятие отнюдь не героическое, транспортное, хотя и не всегда такое уж простое. Участник высадки на лед

папанинцев, знаменитый полярный летчик И. П. Мазурук сажал в дальнейшем

самолет на дрейфующих льдинах советских полюсных экспедиций двести

пятьдесят четыре (254!) раза. А знают люди, как правило, лишь о том — первом

— разе. Подвиг незаметно трансформировался в работу.

Нечто очень сходное происходит и с космическими исследованиями.

А потому налицо все основания приложить к космосу слова, сказанные

выдающимся полярником Фритьофом Нансеном в споре о нужности или

ненужности исследований Арктики:

— История человечества — это непрерывное стремление от темноты к

ясности. Поэтому нет смысла обсуждать цели познания. Человек желает знать, и

когда у него прекратится это желание, он перестанет быть человеком.

Что ж, все это действительно справедливо. Дезавуировать высказанные

соображения — начиная со слов Франклина — нет никаких оснований.

Но скоро — очень скоро — стало ясно, что пришла пора эти соображения

дополнять. Дополнять деловым, конкретным разговором обо всем, что дают

полеты в космос людям уже сегодня и что могут дать в будущем. Благо сейчас

космические исследования — уже никак не «ребенок, который только что

родился». Да и вообще — сколько можно прятаться за великие тени! Когда-то

надо начинать отвечать «от себя»..

376 Тем более что в балансе расхода и прихода на космические исследования

статья расходов вскоре начала обнаруживать определенную тенденцию к росту.

Дело в том, что в качестве первых космических ракет-носителей — как в

Советском Союзе, так и в Соединенных Штатах Америки — были использованы

ракеты, созданные совсем для других целей. Наша межконтинентальная

баллистическая ракета, о создании которой было объявлено летом 1957 года, той

же осенью — четвертого октября — вывела на околоземную орбиту первый

искусственный спутник Земли, а еще всего три с половиной года спустя, будучи

несколько модифицирована добавлением третьей ступени, — космический

корабль «Восток» с человеком на борту. Еще через десять месяцев первый

американский космический корабль серии «Меркурий» был выведен на орбиту

ракетой «Атлас», тоже первоначально созданной в качестве боевого средства.

Иными словами, для целей космических исследований самые сложные и

дорогостоящие объекты — ракеты-носители, системы управления и слежения, стартовые комплексы — не строились заново, а приспосабливались из чего-то, уже существовавшего.

Но быстрорастущие потребности — ох уж эти «быстрорастущие»!—

космической техники (а если говорить конкретнее, увеличивающиеся размеры и

вес выводимых на орбиты объектов) заставили делать специальные, ни для каких

других целей практически не применимые, мощные ракеты-носители.

Пути боевой и космической ракетной техники разошлись.

Так, например, «Сатурны», уносившие в небо все американские космические

корабли типа «Аполлон», были спроектированы и построены специально для

космоса — и только для космоса. То, что еще недавно было «боковым выходом»

боевой техники, превратилось в нечто самостоятельное, а значит, требующее

специальных забот, отдельных научно-конструкторских коллективов, собственного производства и собственных дотаций.

Итак, расходов на космос стало больше.

Окупаются ли они — или, по крайней мере, будут ли окупаться в обозримом

будущем?

Оказывается — да, окупаются!

Окупаются уже сейчас, а в будущем обещают вы-

377

годы (как непривычно звучит это очень земное слово применительно к

романтическому космосу), без преувеличения, неисчислимые.

Написав последнюю фразу, я подумал: а правильно ли, что я придал ей

этакую сенсационную тональность?

Наверное, неправильно. Ведь еще 30—35 лет назад — с началом периода

нашей истории, который принято называть эпохой научно-технической

революции, — было в общем виде установлено, что нигде капиталовложения не

возвращаются с такой прибылью, как в научных исследованиях.

Ну, а почти необозримая широта возможностей, которую представляет

космос для этих самых научных исследований, очевидна без особых

доказательств. Причем — существенная подробность — не только возможностей

исследования самого космоса (то есть в области астрономии, астрофизики и

других «внеземных» наук), но и исследования явлений, происходящих на нашей

собственной планете. И даже — внутри нее: фотографирование земной

поверхности из космоса дает, оказывается, возможность уточнить вероятные

области нахождения полезных ископаемых. Ну, а космическая связь уже сегодня

прочно вошла и в народное хозяйство, и в культуру, и в быт людей (прямые

телепередачи из любой точки земного шара мы воспринимаем как нечто

совершенно естественное). Практическую пользу космической связи трудно

переоценить.

Бесценный подарок получило от космических экспедиций мировое

картографирование: уточнение формы земного шара, что, в свою очередь, позволило существенно повысить точность карт. Излишне говорить, насколько

это важно для судоходства, авиации, геологии.

Словом, недаром сказал академик А. В. Сидоренко, что «космические

исследования приводят к коренным преобразованиям естественных наук. .

Влияние новой техники сказывается не только на каждой отдельно взятой

естественной науке, но и на всем естествознании в целом». Вот так —на всем

естествознании в целом!..

Неудивительно поэтому, что заказчиков, стремящихся включить в программу

очередного космического полета нужный для них эксперимент, с каждым разом

набирается все больше — во всяком случае, горазд» больше, чем позволяют

возможности этой, увы, не поддающейся беспредельному насыщению

программы,

378 Не буду продолжать перечисление всего нужного и важного для науки и

практики, что можно исследовать, определить, уточнить, установить из космоса

— и только из него. Об этом сейчас уже написало достаточно много.

Скажу еще только об одном, интересующем, наверное, каждого человека на

Земле, независимо от рода занятий и прочих примет его личности, — о погоде.

Точнее, об ее прогнозировании.

Сколько десятилетий служат предсказания метеорологов надежной, беспроигрышной мишенью для иногда более, иногда менее безобидных шуток.

Более — когда речь идет, скажем, о том, что человек, понадеявшись на прогноз

(«без осадков»), не взял с собой зонтик и насквозь промок под дождем. Менее —

если ошибка службы погоды сказывается на планировании уборки хлеба или

расчетах военного командования на предстоящую зимнюю кампанию.

Много лет назад, когда я был студентом, один из наших преподавателей